Алексей Андреев - Путь к Перевалу
Порывисто сев, она осмотрелась. Горница была прибрана, но следы разгрома все равно были заметны. Исчезли сломанные книжные полки и разломанный стол. Их обломки лежали, аккуратно сложенные, вместе с дровами. Чувство защищенности, надежности, исходившее от пришельцев, наполнило душу покоем. Прислушавшись к себе, к своему внутреннему голосу, Инга поняла: этим людям можно верить, пусть даже один и носит маску убийцы.
Увидев, что девушка очнулась, Рогволд обратился к ней — Ну что, будем знакомы: меня Рогволд зовут, а это — Урук.
Человек, сидевший у огня, повернулся, и маска, изображающая оскаленного демона, кивнула Инге.
— Я Инга, правнучка почтенного звездочета Гостомысла, — мягко проговорила девушка, — а вы ведьмаки, посланцы и слуги Вершигоры по прозвищу Филин. Дедушка говорил мне о народе ведьмаков, владык Черного Леса, и я знаю условные слова.
— Мы не слуги Филина, и мы не ведьмаки, — раздался хриплый, скрипучий голос из-под маски. — Ты права в одном: мы посланы к твоему деду или прадеду Филином. От него мы знаем слова привета и доверия. Вершигора говорил нам, если слов будет мало, отдать тебе это.
Порывшись в мешке, орк бросил на колени Инге костяной амулет с привязанным к нему кожаным шнурком. Густая перевязь узлов покрывала шнур. Перебрав пальцами узелковую вязь, девушка вопросительно подняла бровь и, только услышав ответ Рогволда о дороге на Перевал Странников, кивнула.
— Я не смогу вам помочь, хоть и знаю, где дедушка хранил рукописи о дороге и словах на пути к Перевалу. Мало знать все слова, нужно знать, когда их произнести и кому. Сегодня я ушла на рынок, а когда вернулась, все было перерыто, а дедушка пропал. Я не знаю, кому это могло понадобиться.
— На этот вопрос отвечу я, — проскрипел Урук. — Я чую запах могильной пыли на следах тех, кто был здесь. Скажи, Инга, не ссорился ли почтенный Гостомысл с гильдией Некромантов вольного города Ашура?
— Нет, — покачала головой девушка. — Но я не понимаю, при чем здесь некроманты? Конечно, дедушка их не любил, как и многие жители нашего города. Вам нужен Перевал, вы оба знаете нужные слова, но я не могу понять, зачем вам дорога, полная опасностей, что нужно обычным людям за Перевалом…
Пока Инга говорила, Рогволд не мог избавиться от мысли, что им попросту не доверяют, и, возможно, вполне справедливо — одна маска орка чего стоит.
— Урук, я прошу тебя, сними маску и расскажи почтенной Инге, зачем мы идем к Перевалу, — проговорил Рогволд. — А вы, почтенная Инга, не пугайтесь не совсем обычного лица моего спутника.
— Да, — проговорил орк, — а я снова предупрежу, что не кусаюсь. — С этими словами он снял маску.
— Орк!.. — в испуге отшатнулась Инга.
— Да, — гордо поклонился Урук, — мое имя Горбаг, из клана Урук-Хей. И прошу не называть меня орком, я Урук.
Рогволд про себя поразился, что орк скрыл от него свое имя. «Это то же самое, если бы я назвал себя просто человеком или русом, получается, что Урук принял на себя имя своего племени», — подумалось русу.
Отшатнувшаяся от орка Инга сидела прямая, яростная, и ноздри ее гневно расширились. Наконец она заговорила: — Ты, отродье мрака, как ты смеешь… — Она просто задохнулась от гнева. — Я знала, что ведьмаки якшаются со всякими тварями в людском облике, но с такой мразью…
Рогволд резко перебил гневную и бессвязную тираду: — Я не ведьмак и познакомил меня с почтенным Уруком почтеннейший волхв Светлояр, мир его праху. И я не могу понять вашу злобу, почтенная Инга, чем провинился мой спутник и мой друг перед вами?
Похоже было, что Рогволду удалось удивить обоих. Орк в изумлении смотрел на сына старосты, и в его взгляде было нечто новое. Вскочив с мешка, он сорвал с лапы боевую рукавицу и порывисто, как мальчишка, протянул лапу Рогволду, который, привстав, пожал ее. Это рукопожатие окончательно поразило Ингу, растерянно переводившую взгляд с одного на другого.
Немного придя в себя, она заговорила, тщетно пытаясь скрыть растерянность в гоюсе: — Я читала летописи, попавшие в наш мир через Перевал. В них рассказывалось, как орки вырезали целые деревни и пожирали трупы убитых. Как племя уруков было создано магом-предателем из орков и людей, отчего они стали еще опаснее, и о том, как доблестные рыцари навсегда очистили свои земли от слуг Черного Властелина…
— А ты знаешь, как наше племя отходило далеко на север, — перебил ее Урук, — как наши послы просили у доблестных рыцарей пощадить хоть одного из каждых двадцати детей. Как гордые владыки перебили наших послов и обрушились на нас, горсть чудом уцелевших воинов, и, перебив нас, веселились, сбрасывая наших женщин и детей со скал? Мы служили своему роду, своему отцу, породившему наш народ. Не важно, кто твой отец, его не выбирают, он любил нас, а мы любили его. Северные слизняки, — тут Урука передернуло от отвращения, — ненавидели нас, их породил ИХ Владыка, и они ненавидели и боялись его, служа ему. А мы шли в бой при одном оскорблении в адрес нашего Отца Мы звали его Старик, или Белая Рука. Он мертв, как и мой народ. Меня подобрал и выходил волхв Светозар. Мой мир отверг мой народ, я последний. Мое имя Урук, я забыл свое старое имя. И пока я жив, жива память о моем народе. Ты говоришь так, как тебя учили. Мы не пожирали убитых, подобно людям из племени Крысы, и хоронили своих павших, у нас был свой язык и свои песни Где они теперь?
Инга, как зачарованная, слушала откровения Урука. Ни в одной книге она не читала ничего подобного. Там всегда было ясно, что герой — это яркая, блистающая кольчуга, обтекающая тело, словно вода, меч, горящий ярким пламенем, и гордый взгляд. А враги — это чудища, наподобие орков, с мерзкими харями или, в крайнем случае, черные колдуны, жрущие пиявок, повелевающие ордами мертвецов и неизменно проигрывающие из-за собственной непроходимой тупости. Сама мысль, что враги обладают речью, могут любить и иметь собственных детей, что герои ничем не отличаются от них в жестокости, — просто не укладывалась в голове.
— Нет, — закричала Инга, — я не верю, слышите, не верю!
Но не умом, а сердцем она понимала, что это правда. Сердце заставляло ее поверить орку. Поверить, пусть даже весь ее привычный мир, с незыблемыми понятиями добра и зла, рухнет, как домик из карт. Рогволд погладил ее по голове, и от этой ласки она зарыдала на плече руса И со слезами уходила боль, оставляя только ясность и четкость мысли. Прямо перед ее лицом в когтистой зеленокожей лапе появилась открытая фляга. Взяв ее, Инга сделала несколько глотков чистой родниковой воды. Неожиданно стало легче, слезы прекратили течь. Она глотнула еще и вернула флягу, коснувшись руки орка. Рука была такой же горячей, как и ее.
