Анастасия Вихарева - Всей нечисти Нечисть...
-- Хлебосольная у нас и земля, и изба с пирогами. Отчего не накормить? От нас не убудет, -- добродушно приветил гостя водяной. -- Мы бы и в баньке помыли, да банька злопамятна. Боюсь, примется обжаривать, как мясо на сковородке. Не забыла она Бабу Ягу с дочушкой. А ты поел бы? -- он обратился к кряжистому.
-- Неси! -- согласился кряжистый. -- Время далеко за полдень, а я еще путем не завтракал. Арбуз не еда.
-- Чем вам моя жена не угодила? -- обиделся Его Величество. -- Мы бы слова худого проклятой... Мане! Манечке! -- поправился он, заметив, как зыркнул кряжистый. -- Не сказали, но ведь не по закону в избе живет. Жена моя -- наследница, избы принадлежали и будут ей принадлежать. Любой суд докажет, закон есть закон, -- обиженно произнес Его Величество.
Ему и в самом деле было обидно. Хуже быть не могло: чудовище оттяпала все добро Бабы Яги! А он еще и узду потерял... Ох и достанется от Ее Величества, если это та самая узда. Но в то, что водяной так легко смог ее достать, верилось с трудом, он подозревал, что его провели, как последнего лоха, и почти был уверен, что найдет узду на старом месте.
-- А ты у изб спроси, с кем они и чьи. Они по ходу дела совершеннолетние! -- посоветовал кряжистый. -- Я вот смотрю и думаю, ты по манну пришел, или по избам соскучились? -- он не переставал усмехаться про себя.
-- Свои мы, не чужие, -- произнес Его Величество, заприметив, что водяной уходит в сторону изб. -- Вон, Маня и сук срубить не может, -- он ткнул пальцем на избы. -- Как ей в избах-то жить? Цветник на крыше... Засрет все, потом не отмоешь. А сорняк какой в огороде! Мне не трудно прислугу приставить. Жили бы как у Христа за пазухой.
Кряжистый глянул в сторону изб.
-- А это! Это у них имидж. Венок на такую крышу не сплетешь, вот они и решили, что клумба гораздо интереснее будет смотреться... -- Он наклонился, раздувая огонь. И два яблока оказались у Его Величества в кармане. И еще одно, когда кряжистый черпал воду из колодца, повернувшись спиной. -- Вот ты, на грудь пристроился, одеждой мертвеца прикрылся, а по отрубленной голове не скучаешь хоть иногда?
-- Да как же ему отрубленной головой по голове скучать?! -- Водяной вернулся с огромным подносом румяных и поджаренных пирогов.
Его Величество не ответил. Не ихнего ума дело. Может и отрублена, да только не его -- с отрубленной головой Царями не стают.
Чай вскипел быстро. Кряжистый порезал салат, принес запеченную в яблоках утку, водяной копченой рыбы, икорку красную и черную, на столе появился мед, лук, сливки, фрукты, напиток из цикория, соленые грибочки и огурчики... Да, питались тут не хуже, чем во дворце. Продукт был свежий, только что с огорода и из речки.
-- А вот отчего у вас такая туча собралась? Это наши ученые объяснить смогли бы, но не знаем, из какого места ее пригнало, -- поинтересовался Его Величество, уминая пироги. Так вкусно и повар во дворце печь не умел. Пироги во рту таяли, видно, был у избы свой секрет, или мука была особенной, и каждый пирог со своей начинкой...
-- А мы ни о какой туче и не слыхивали! -- весело проговорил кряжистый, тоже с набитым ртом. Настроение у него поднялось и он как-то сразу подобрел. Он наливал себе из крынки четвертую кружку молока. -- В центре оно всегда так! Тишь да благодать. Пронесло, слава Богу.
-- Это Манино желание исполнилось! -- поведал водяной. -- Не иначе. А то, как бы мимо-то?
-- А жена моя, на дочерей ваших отчего так похожа? -- Его Величество сунул несколько пирогов в карман.
-- Так мы сначала с Бабой Ягой сдружились. Давно это было. Лет эдак тысячу или две назад. Мы ее тогда приветили всем миром, честь по чести. И плакала она, что дитя ей не дается. Вдове дитя уже не положено. Дал я ей семечко. Долго не было у нее ребеночка. Забыл уже, а тут раз, и новость... Мои дочки -- серены морской, а жена твоя человеческий ребенок, вода не для нее, и оплодотворил семечко вампир. Так что я у нее мама, вампир тот папа, а Баба Яга как бы суррогатная мать, если по-вашему, по-человечески рассуждать. У нас все наоборот. Я был бы папой, вампир мамой, а Баба Яга -- суррогатный отец. Я вот со своих глаз не спускаю. Сплавают, бывало, к Матушке, а через неделю опять дома. В пену обернулись, на туче прокатились, дождиком пролились. Не хотят, -- сказал водяной с досадой. -- А какие там женихи могучие! Да и болотные ихние, не то что наши...
-- Мои такие же, -- согласился кряжистый. -- Погостили в земле, погрелись у Матушки, и наскоро выплыли через жерло, обернулись пылинкой и с ветром айда домой.
-- А у меня нет детей, мы как-то все не соберемся, -- сказал Его Величество с досадой.
-- А Маня наша вдовушка при живом муже. Ей бы мужа-то похоронить по-человечески. А какая невестушка завидная. Да ты не переживай, может кто-нибудь выживет, вылупится... Будешь суррогатной и папой, и мамой...
-- А этот, бородатый... не сделал ей еще предложение? -- поинтересовался Его Величество, ухмыльнувшись на слова водяного. Скажет тоже, суррогатный мама и папа...
-- Этот, Борзый-то? Ну что ты, у Манюшки другой полет. У нашей Манюшки женишок сахарный, устами говорит, будто реченька журчит, крыльями машет, что землю пашет, к кровушке присосется, пока вином не станет, не отлепится.
-- А-а-а! Так тут и вампир может жить? -- удивился Его Величество.
-- Еще как может, он всем вампирам заказал сюда дороженьку, что бы не дай Бог, Манечку не отбили... А человеку, пожалуйста...
-- Древний, значит... Маг? -- поинтересовался Его Величество, насторожившись. Получалось, что жена его была права. И вампир этот... метил на царство.
-- Всем магам маг! Поднимется из забвения, и положит армии в рядок, еще поднимется -- еще положил!
-- Из первоживущих? -- Его Величество поперхнулся, изменившись в лице. -- Неужто Маньку так охраняет? Да как же выжил?!
-- А молодильные яблоки на что? -- удивился кряжистый. -- Маня его из гроба подняла, а он уж яблоками... Встал из гробика, и говорит: Маня, разлюбезная моя, вампиры проклятой тебя сделали, но ты не переживай, сама сходишь весточку от меня передать, или мне проведать братву, что обелил я вас, госпожа моя?!
-- И тут берет Маня его за белы косточки, -- возбужденно продолжил водяной, глаза его заблестели и увлажнились. -- И говорит: Нет, милый друг, вместе сходим, а пока идем, будем друг на дружку любоваться...
-- Повеселел он своей буйной головушкой, а рога-то -- во! А клыки -- во! -- кряжистый поднял руки высоко и опустил их ниже пояса. -- Слушаю и повинуюсь, говорит, госпожа моя! А закусить?!
-- И пошли они искать, чего поесть. Говорит ему Маня: а царствующая чета подойдет? Он, естественно, согласно кивнул в ответ. Мне, говорит, вампиры слаще меда, но я и человеком не побрезгую. И повел он Маню в горы, -- глаза у обоих рассказчиков засветились, -- в места тайные, в город проклятый. И увидела Маня богатства неисчислимые. Но говорит он ей: бери только лампу. Знаю, чем золотишко обернется, сам тот город проклинал!
