Виталий Зыков - Владыка Сардуора (Главы 1-6)
Любовь и ненависть тесно переплетены друг с другом. Шаг в сторону и любимый становится первейшим врагом, ещё один шаг, и ты жить не можешь без заклятого недруга. Чувства, эмоции… Они бурлят, кипят, мешают спокойно жить, но именно они дают холодному разуму смысл для существования. Обрела свою цель и Мелисандра.
Заросли кустов пустоцвета прямо у самого перекрёстка двух торговых путей деревенские мальчишки давно приглядели для выпаса коз. Сочная листва была для скотины крепче иных цепей, а значит оставалось время для игр и проказ. Правда, несколько седмиц назад из самого Чилиза приезжал десяток стражи с целой подводой мертвецов и всех их в этих самых зарослях и закопали. Старики сказали, будто так пиратов и разбойников хоронят — тайно от родичей, без обрядов и рядом с дорогой. Чтобы за все их злодеяния не было им и после смерти покоя.
Разговоры эти детей сначала изрядно напугали. Дней пять, а то и все десять, никто и думать не смел, чтобы к пустоцвету соваться. Однако, время идёт, страхи тускнеют, а потом и вовсе уходят. Так и случилось, скоро всё стало как прежде. Может и не здесь тех мертвецов схоронили, может дальше отвезли, а им теперь всю жизнь бояться?
К вечеру, малолетние пастухи собирали своих блеющих подопечных и гнали по дворам. Уже пыля по дороге, кто-нибудь нет-нет да и оглядывался: вдруг удастся увидеть как восстанет из праха благородный разбойник, великий пират, или хотя бы задрожит в свете Ярдиги жалобно стенающий призрак. Но бесполезно, чудеса и страшные тайны всегда обходили деревню стороной, и чуточку разочарованный мальчуган бодро шагал дальше. Что возьмёшь с детей. Они не понимают, от действительно интересных вещей стоит держаться подальше. Если дорожишь своей жизнью, разумеется.
…Однажды, в полночь, когда власть Ярдиги как никогда высока, утоптанная земля на самой окраине зарослей неожиданно забурлила и пошла волнами, а затем и вовсе вспучилась горбом. Он выглядел как нарыв, гнойник, который так и норовил прорваться. Трава вокруг начала стремительно увядать, с кустов полетели высохшие листья. Словно невидимая зараза начала пожирать некогда красивое место, вытягивать из него все соки. Так не могло продолжаться долго. Через считанные мгновения, на десять саженей вокруг не осталось ничего живого. Тогда-то нарыв и лопнул. В стороны полетели комья земли, и из безымянной могилы выбрался человек…
— О, боги тьмы, что случилось?! — Лорд Маркус, начальник разведки Тлантоса с огромным трудом разлепил глаза и посмотрел на Ярдигу. Лорд ничего не понимал. Передав бедняге Аврасу Чисмару заклятье Моста Душ, он и подумать не мог, что смена тела произойдёт так… необычно.
Договор с пиратами с самого начала был с душком. Пованивало от него предательством и несдержанными обещаниями. Потому идя на ту встречу, Маркус был готов к самому плохому, он заранее подготовил пути отхода если не для тела, то хотя бы для души. Чисмару предстояло стать сосудом для его личности, самому же Аврасу грозило долгое пребывание в небытие. Нет, со временем, по возращении домой Маркус подготовил бы себе новое тело, а это вернул прежнему хозяину, но пока это случилось бы.
Он даже Дар у этого недотёпы усилил, силёнок прибавил. Всё подготовил, чтобы уже самому успешно завершить долгую охоту Чисмара и захватить того хитроумного беглеца. В общем, задумал Маркус одним махом сразу с две проблемы решить: и от смерти уйти, и затянувшееся дело закончить. А потом можно было бы и пиратами всерьёз заняться.
Однако что получилось в результате? Он прекрасно помнит, как его настиг удар вампира, а потом… потом было бесконечно долгое блуждание во тьме. Какого, спрашивается, мархуза?! Мост потому и мост, что душа несётся по нему без проблем и лишних мытарств. Просто в какое-то мгновение она всё ещё находится в одном теле, а в следующее уже пытается освоиться в другом.
Да и вообще, где это он находится?! Земля, опять эта же… Земля?!
Маркус с ужасом посмотрел на свои руки, потом начал судорожно обшаривать тело. Всю кожу покрывали грубые рубцы, то здесь, то там обнаруживались следы работы заклятий. С шеи исчез медальон, а на поясе больше не висел хх'рагис.
— Неужели этот выродок Чисмар позволил себя убить?! — простонал лорд, тяжело опускаясь на камень и хватаясь за голову. Случилось жуткое, то, чего никогда не должно было произойти: он переселился в тело мертвеца. А значит… значит совсем скоро он превратится в тупую и одержимую тёмной магией тварь, неспособную мирно сосуществовать ни с кем, даже с собственными собратьями некромантами. Совсем скоро он станет личем!
— Не-ееет!!! — заорал Маркус, раз за разом ударяя себя по лицу. Лич — это квинтэссенция магии Нижнего мира. Жестокий как демон, безумный как оголодавший дух. Даже сильнейшие некроманты предпочитали гибель, превращению в такое непотребство. Однажды ему самому приходилось упокаивать такую вот древнюю тварь, восставшую на окраине Талака. Редкостная была мерзость, и теперь ему предстояло стать точно такой же. Уже через сутки плоть усохнет, он станет выглядеть как обтянутый кожей скелет. Затем ещё через сутки, в лучшем случае через трое, померкнет сознание, оставив личу лишь какие-то бессвязные обрывки, сцементированные нетронутыми знаниями о магии и силой Тьмы.
Такой ли участи он себе желал?
Впрочем, раз пути назад нет, то ничего не остаётся, как до конца выполнять свой долг. Ему уже не найти беглеца и никогда не попасть к живым, отныне его участь — битва. Лишь там его таланты в последний раз могут послужить делу Тлантоса. Что ж, так тому и быть. Море недалеко, осталось провести обряд, вызвать из Нижнего мира корабль по вкусу и… нанести визит на острова Змеиного архипелага. Но для начала следует вколотить в башку будущему личу мысль о том, кто есть его цель и кто враг. А там… да помогут коварным ублюдкам их истинные хозяева.
Маркус безумно рассмеялся.
Глава 5
К великому сожалению К'ирсана Кайфата управлять бандитской шайкой оказалось далеко не просто. Опыта командования, почерпнутого в регулярной армии, а после закреплённого в вольном отряде, оказалось недостаточно.
Нет, общие черты конечно были. И там, и там строгая иерархия, свой свод неписаных законов и правил, однако отличий всё же гораздо больше. И кроются они прежде всего в людях, собравшихся под его началом. Как ни крути, но в армии основная масса солдат — это законопослушные подданные короля, привыкшие следовать общепринятым нормам. Послабления допускаются лишь против врага. У разбойной вольницы всё иначе. Вор всегда остаётся вором. Он сам отделяет себя от толпы, делает изгоем, от того и интересы у него другие. Если солдат или наёмник мечтает поднакопить деньжат, да осесть где-нибудь в тихом местечке, то обитатели городского дна почти никогда не покидают тенета преступного мира. От того и отношения между главарём и остальной бандой следует выстраивать совсем не так, как между командиром и подчинёнными.
