Марина Комарова - Враг Хозяина Штормов ((Йенгангер не дышит))
— Расскажи мне, — мой голос звучал мягко, но властно; страх и неуверенность показывать нельзя, иначе быть беде.
Хильда сделала глубокий вдох:
— Если кто и сможет помочь мне, то только Посредник. — Она посмотрела на меня. — Такой, как ты.
Я стиснул зубы. Поменьше надо болтать, даже если уверен, что тебя не услышат. На тонких губах Хильды появилась улыбка.
— Много я слышу через воду. Но знай, не по своей воле уносила жизни людей. Холодные камни… — она сглотнула. — Когда мои братья стали ими и обязаны были служить Хозяину Штормов, непреодолимые чары наложил он на них — чтобы тянули к себе людей. А я… хоть и пыталась сопротивляться, но заманивала сюда жертв.
— И какая судьба их ждала?
Хильда смотрела куда-то вдаль, словно не видя меня.
— Они… — голос, будто вода журчит, совсем ничего человеческого: — Они тоже становились камнями. Но не такими, как братья, а маленькими совсем. Если обойти Холодные со стороны гор, можно увидеть россыпь — черные, гладкие и…
Хильда вздрогнула, будто сама боялась своих слов. Маленькая испуганная девочка, знающая, что никто из взрослых за ней не придёт.
Я плавно протянул руку и осторожно коснулся её пальцев, нёкк посмотрела на меня, потом отвела глаза.
— Ты не живой и не мёртвый, — неожиданно еле слышно произнесла она. — Кто ты? Так странно…
Я аккуратно сжал её ладонь, словно пытаясь поделиться своей силой. Значит, не всё обо мне знает, раз спрашивает.
— Благодаря Хозяину Штормов стал таким, девочка. Но это долгая история. Расскажи мне, что хотел он от твоего отца? Зачем убивали людей? Я сумею тебе помочь, — обещание прозвучало твёрдо. — Сумею.
Хильда вновь взглянула на меня, спокойствие и уверенность вернулись к ней.
— Мой отец — толкователь снов. Был им. Даром обладал не слишком сильным, но трудом и стремлением к знаниям он добился очень многого. А потом появился господин… Хозяин Штормов. Только позже я узнала, что он вовсе не человек, а порождение Мрака.
А может, и нет. До сих пор я так и не понял, кто же он на самом деле.
— Спокельсе как-то усилил дар отца, после этого он мог не только разгадывать сны, но и сам насылать их…
Я приподнял бровь, так-так, это уже интереснее, да и Линд упоминал об этом.
— Но отец всего раз сделал так, а потом испугался и даже… даже некоторое время не принимал никого из жителей деревни, боясь, что может кому-то навредить.
— Плохое? А что-то произошло?
Хильда неопределённо мотнула головой, белоснежное облако волос колыхнулось, на мгновение скрыв лицо.
— Мне приснился жуткий сон. Я не помню его полностью, но было очень мерзко и страшно. Хотелось кричать, но не получалось. И, если б не кошка, разбудившая меня, то не знаю, проснулась бы я вообще… Будто весь первородный ужас вышел наружу, страх, живущий в каждом из нас, но при свете дня его не видно. Однако когда наступает ночь, спастись невозможно.
— А после?
Слова нёкк заставили задуматься. Описанные ощущения могут вызывать любые порождения Мрака, если Хозяин Штормов «одарил» Асмунда, удивительного нет.
— После ничего не происходило, мы всё забыли, жили как прежде. Отец помогал жителям деревни, мать лечила, я по хозяйству, братья торговали. Приближалась ярмарка, нужен был товар. Староста собрался в дорогу, и в этот раз мне удалось уговорить его взять меня вместе с братьями. А когда мы вернулись…
Плечи Хильды вздрогнули, послышался короткий всхлип.
— Поздно уже было, — она сделала глубокий вдох, чтобы успокоится. — Вместо дома — пепелище.
— А как братья поняли, чья вина?
— После ссоры с Хозяином Штормов отец нам всё рассказал. Поэтому мы знали, но… но он оказался слишком силён. И даже теперь он получает нашу силу, а души погибших людей — его сила, и забирает её отсюда. Только почему-то давно не появлялся.
— Но как могли ваши односельчане обратиться к нему за помощью?
Хильда непонимающе посмотрела на меня.
— Что?
— Мне сказали, что после обращения Совнов в Холодные камни, ты, не выдержав горя, утопилась в Скьяльвинд. А потом в образе нёкк начала убивать жителей деревни. Так?
Лицо Хильды стало хмурым.
— Не совсем. Я утопилась, когда узнала, что ношу дитя Хозяина Штормов.
Сердце пропустило удар. Глупости, не может быть.
— Что?!
Хильда опустила руку и, осторожно взявшись за разорванный край платья, отвела его в сторону. Сквозь почти прозрачную кожу округлившегося живота исходило серебристое сияние. Только появилось мерзкое ощущение, будто серебро пыталось скрыть что-то отвратительное и гнилое. Спустя доли секунд я разглядел смутные очертания младенца. Он уже шевелился и, глядя на него, возникало чувство тошноты. Боги пресветлые, сколько же прошло времени? И каково ей, узнавшей, что носит ребёнка своего злейшего врага?
— Он пришёл ко мне в том сне, — бесцветным голосом сказала она. — Я долго не могла понять, что происходит. А когда узнала о смерти родителей — упала, как подкошенная, после очнулась у знахарки в доме… с холодной тряпкой на лбу. Она и сказала, что я… то есть у меня…
Я мягко сжал её руку.
— Понятно. Он слишком силён.
Она выпустила край платья, который тут же накрыл живот с младенцем, что никогда не будет рождён.
— После этого воды Скьяльвинд приняли меня. Я хотела рассказать знахарке о сне, но вдруг поняла, что слова не слетают с языка — сразу окутывал жаркий туман. И становилось плохо, что-то не давало мне сказать. Страх за будущее оказался настолько силён, что я решила не дожидаться нового прихода Хозяина Штормов.
Хильда замолчала, мне сказать было нечего. Да уж, получается, девочка многого не видела да и не слышала.
— Ты знаешь, что произошло после твоей смерти?
Нёкк покачала головой.
— Нет, когда я слышу зов — выхожу на берег. Сначала зачаровываю сонного человека, а потом веду сюда. Братья, а точнее, те, кем они стали, забирают души. Но берег для меня самой — сон. Оказавшись в воде, я снова словно просыпаюсь.
— А как же те, кого ты затягиваешь? Например, тот же Линд из деревни?
И хоть поверить было сложно, я чувствовал — она говорит правду. Утбурд бы побрал это чутьё Посредника! Порой оно мешает разобраться что к чему.
— Не помню, — вздохнула она. — Едва я выныриваю из волн Скьяльвинд — разум засыпает.
— А как же я?
— Ты провёл ритуал. — Она мягко высвободила свою руку из моей и провела пальцами по груди. — И ты не человек.
От её прикосновения по коже пробежала ледяная дрожь. Я нахмурился, чары начинали рассеиваться, значит, долго тут не продержаться. А если она не помнит, что творит, то и про Арве спрашивать глупо.
