Дарья Бойко - Клинки Стихий(СИ)
Когда Аланель распрямился, то на него чуть не налетела какая-то дама с корзинкой в руках. Видимо, это была служанка из какого-нибудь дома.
- Чего встал посреди улицы?!- прошипела она.
- Простите,- пролепетал Аланель, отскакивая в тень дерева, росшего около края мостовой.
Он проводил глазами ворчащую себе под нос даму и стал оглядываться по сторонам, ища дом Даркайских. Конец длинной улицы обозначался очень даже приметно - широкая мостовая просто-напросто обрывалась у самого края леса и дальше вела только узкая тропинка. Полуэльф вспомнил, что с одной стороны Ларс был перегорожен густым лесом, видимо, это и был он. " Повезло же местным жителям,- завистливо подумал Аланель.- Вышел из дома, свернул на тропинку и оказался сразу в лесу".
Домов же здесь было всего три, стояли они на некотором отдалении от других, как будто на отшибе. Аланель пригляделся к забору каждого из них и, облегченно вздохнув, увидел прямо напротив себя, через дорогу, табличку: "Даркайские". Он радостный перебежал через мостовую, остановился у ворот и стал оглядывать жилище своего друга. Это был высокий и узкий трехэтажный особняк со стенами из известняка. С одной стороны к нему примыкала большая веранда, выходящая на аллею с большими старыми дубами, аллея эта постепенно переходила в лесную тропку и уводила в лес, таким образом, со стороны леса не было забора. От высоких кованых ворот к дверям особняка вела дорожка, засыпанная песком. По левую сторону от него раскинулся роскошный розарий с двумя парами резных арок и десятком маленьких скамеечек. Еще дальше можно было увидеть беседку, и в этой беседке сидела какая-то женщина, читая книгу. Осенний ветер приподнимал края ее светлой пелерины и трепал тканевый цветок на шляпке.
- Эм, простите!- громко крикнул Аланель, надеясь, что его услышат.
На мгновение плечи женщины приподнялись, но тут же опустились и она обернулась. Аланель прищурился, чтобы разглядеть ее лицо, но у него не вышло - слишком уж далеко было. Женщина же встала на ноги, положила книгу на столик, вышла из беседки и поспешно пошла через розарий, придерживая край светлой юбки. Когда она приблизилась к самым воротам, полуэльф заметил на ее бледном лице морщинки. Похоже, это была мать Эдора.
- Вам кого-то надо?- хрипловатым голосом спросила она.
- Да, я друг Эдора из Академии Стихий,- смущенно отозвался Аланель.- Он дома?
- Конечно,- кивнула женщина.- Желаете пройти?
- Да.
- Тогда милости просим, если вы тот самый Аланель, о котором мне рассказывал сын, он давно ждет от вас вестей,- с этими словами она отперла замок на воротах.
Изнутри дом, в котором жил Эдор выглядел еще уютнее, чем снаружи. Аланеля проводили в просторную светлую гостиную и велели ждать прихода Эдора. Полуэльф устроился на мягком, но низковатом диване, и принялся ждать, попутно разглядывая обстановку комнаты. Здесь все было выполнено в светлых тонах, даже мебель. На стенах висели различные панно из сухоцветов, а на многочисленных тумбах и шкафах стояли букеты из них же. Два окна были занавешены белыми ажурными шторами, связанными вручную. Сквозь них виднелся все еще продолжающий цвести, но уже начавший желтеть розарий.
Аланель вздохнул. Такой вид открывался ему впервые. В родовом поместье Зингрисских сад, конечно, был, но за них ухаживала лишь тетя Ими и то только по выходным. Лиессе же Пламенной, его матери, было все равно, есть ли цветы за окном или нет - она всегда была поглощена своей работой. На мгновение полуэльф даже позавидовал своему другу, но он быстро совладал с этим чувством.
- Я очень рад, что ты наконец-то соизволил вспомнить обо мне.
Аланель повернул голову на звук этого голоса. В дверном проеме стоял Эдор, скрестив руки на груди. Вся его фигура, одетая по-домашнему, излучала темные лучи недовольства и раздражения. Однако, не смотря на это, Аланель не смог сдержать хохота. Полуэльф смеялся до слез, пока не повалился боком на диван.
Эдор, слыша смех своего друга, уже не мог сердиться на него, а потому рассмеялся и сам, ведь именно он, а точнее, его волосы послужили причиной неудержимого веселья Аланеля.
Отсмеявшись, оба приятеля поглядели друг на друга веселыми глазами.
- Я уже начинаю жалеть, что позабыл о тебе,- прокомментировал Аланель.
- Вот-вот, пускай, это будет на твоей совести,- Эдор нравоучительно погрозил ему пальцем и провел рукой по своим волосам.- Мне было скучно, и вот я пытался вспомнить то заклинание, из-за которого у меня в первый раз окрасились пряди.
- Ну, вижу, что вспомнил.
- Нет,- покачал головой Эдор.- Я все пытался-пытался, а потом как-то так получилось, что у меня волосы - раз!- и стали сине-зелеными.
И они рассмеялись вновь. Теперь в волосах Эдора не было даже намека на его натуральный цвет - они стали полностью зелеными и кое-где проскальзывали синие пряди. Аланель, успокоившийся было, развеселился вновь, представив, как на это отреагировала мать Эдора, с виду такая старомодная дама.
- Ты теперь у нас заметная личность,- заметил полуэльф, когда они окончательно успокоились.
- Ага, мне даже из дома теперь выходить боязно,- признался Эдор, присаживаясь рядом с Аланелем.- Ладно, сейчас не об этом.
Полуэльф мигом стал серьезен, весь подобрался и приготовился к разговору с Эдором. Тот же закинул ногу на ногу, нахмурился и посмотрел на своего друга исподлобья.
- Почему ты позабыл обо мне?- спросил он.- Я ни за что не поверю, что ты три дня просто просидел в столице, ничего не делая. Наверняка, ты что-то уже успел натворить. Так что, рассказывай.
Аланель погрустнел. Надо же, а ведь действительно, с начала его каникул прошло сего три дня, а он уже столько натворил.
- Я был в селении огненных эльфов,- промолвил он, наконец.- Моя мама сказала, что тебе там не место, тем более, что со мной был отец.
После этого Аланель от и до рассказал все, что произошло с ним у огненных эльфов, не утаив даже того, что он нашел-таки Клинок Огня, а после разговаривал с Димигианом. По конец его повествования глаза Эдора разгорелись огнем жадного любопытства, и он, подавшись вперед, потребовал:
- Покажи!
Аланель покорно потянулся к мешочку на своем поясе и мысленно приказал Клинку Огня появиться. В тот же миг прекрасное произведение оружейного искусства явилось миру. Эдор изумленно присвистнул, глядя на рукоять в форме язычков пламени, изогнутый клинок и причудливую резьбу с одной его стороны. Аланель и сам стал с благоговением разглядывать Клинок Огня, но вскоре велел ему исчезнуть обратно в мешочек - ему казалось кощунственным позволять, чтобы мир видел это чудо слишком долго.
