Игорь Вагант - Монастырь
– Оно снимается легко, – пояснила Гвендилена.
Эдвин расхохотался.
Они вместе побежали вниз по холму, с удовольствием вдыхая запах прохлады, доносившийся с реки. Добежав до воды, пошли по берегу. С этой стороны он был обрывист, а на той, почти у моста, виднелось что-то вроде пристани, возле которой качались на волнах несколько лодок.
Перед мостом Эдвин замедлил шаг.
Мост был очень старый. Сложенный из огромных валунов, с обвалившимися краями и всего в пару шагов шириной. Его дальний конец терялся в кустах и зарослях орешника.
– Что?.. – спросила Гвендилена.
– Не знаю. – Он задумчиво покусал губу. – Нет никого.
Она застыла в ожидании.
– Вот что, – сказал Эдвин, – надо бы сначала разведать, что там такое.
Гвендилена вдруг схватила его за рукав.
– Смотри! – выдохнула она, указывая пальцем вниз.
Прямо под ними в утлой лодчонке, уткнувшейся носом в берег, лежал на спине человек. Он прикрыл лицо рукой и как будто спал.
Оглядевшись вокруг, Эдвин склонился над обрывом.
– Эй! – тихонько позвал он. Человек не пошевелился. Эдвин коротко глянул на свою спутницу.
– Подожди меня здесь. Я посмотрю, что с ним, и быстро вернусь.
Гвендилена хмыкнула.
– Помнится, ты уже один раз сказал мне это самое «подожди», а потом ринулся в дыру. И в результате я чуть не утонула. Плохое слово. Пойдем вместе.
Эдвин обнял ее и нежно поцеловал.
– По-до-жди, – строгим голосом повторил он.
Гвендилена забавно нахмурила лоб. Помолчала мгновение, потом вдруг встала на цыпочки и поцеловала его в ответ.
– Хо-ро-шо, – улыбнулась она.
Держась за пучки травы и корни деревьев, Эдвин принялся спускаться вниз. Обрыв был крут и каменист. Похоже, подумал он, река здесь сильно разливается по весне. И тут же сорвался, шлепнувшись прямо в воду.
Здесь оказалось неожиданно глубоко, почти по пояс. Отплевываясь и с трудом удерживая равновесие на скользких камнях, Эдвин подобрался к лодке.
– Эй, – еще раз позвал он.
Ноги у человека были неестественно вывернуты, как будто он упал сверху. Эдвин тихонько потряс его за плечо. Рука, которой тот закрывал лицо, безжизненно упала; в его шее, глубоко уйдя внутрь, торчало древко арбалетного болта.
Эдвин нервно сжал зубы. Рана совсем свежая.
И тут же сверху раздался истошный вопль Гвендилены. Крики и топот сапог.
Эдвин ринулся по склону, тяжело дыша и цепляясь за землю скрюченными пальцами. На мосту мелькали человеческие фигуры; солнечные лучи отражались от металлических блях, нашитых на солдатские колеты.
Гвендилена визжала. Ее схватили и, громко хохоча, потащили в сторону деревни.
– Стойте! – прохрипел Эдвин, ухватившись за край обрыва. Чей-то сапог вдавил его руку в землю.
– Ишь ты, – голос сверху был сипловат и спокоен. – Никак, женишок?..
Эдвин поднял голову и в то же мгновение ощутил дикую боль в плече. В глазах помутилось, и он стремительно полетел вниз.
* * *Ее повалили на траву, в одно мгновение разорвав платье. Сразу несколько рук вцепились в нее, тиская грудь, лапая за ягодицы. Тяжело дыша, Гвендилена извивалась и брыкалась, но силы оказались слишком неравными. Кто-то схватил ее за руки, вжал голову в землю и, пахнув вонючим дыханием, принялся слюнявить губы. Гвендилена впилась в него зубами. Солдат охнул от боли и наотмашь ударил ее по лицу.
– Сучка! – заорал он, отплевываясь и путаясь в завязках штанов. – Руки, ноги ей держите! Сейчас получишь, тварь!
Гвендилена с ненавистью глядела на него, не переставая изворачиваться. На нее набросились сразу человек пять, пригвоздив руки к земле и раздвинув ноги так широко, что она захрипела от боли. Вырвала ногу и ударила одного из них в живот. Вокруг захохотали.
– Да чего трепыхаешься, дура!
Челюсть солдата дрожала от возбуждения, заставляя трястись жиденькую светло-рыжую бороденку; из уголка его рта текла кровь. Он навалился на нее, вцепившись в грудь, царапая ее обломанными ногтями. Гвендилена взвизгнула и неистово задергалась.
– Сука! – завопил солдат. У него никак не получалось.
Гвендилена плюнула ему в лицо.
– Эй, эй, – раздался хриплый голос, на мгновение перекрыв царящий вокруг гвалт, – Инбер, отвали!
Солдат с рыжей бороденкой, не оставляя своих попыток, мельком глянул в сторону.
– Чего так?
– Отвали, говорю…
Произнесший эти слова схватил Инбера за шиворот и стащил с Гвендилены. Тот зарычал от злости, сделав такое движение, как будто хотел выхватить меч. Меча у него на поясе не оказалось, а сам он, запутавшись в спущенных штанах, повалился на землю. Вокруг заржали.
– Она моя! – яростно заявил Инбер, брызгая слюной и безуспешно пытаясь подняться, – я ее нашел!
– Успокойся. – Человек, дернувший его за ворот, стоял, засунув большие пальцы рук за поясной ремень. Он был невысокого роста, но очень широк в плечах. На его груди, на кожаном колете красовалась большая металлическая бляха с изображением медведя с суковатой палкой. Через все лицо наискось шел багрового цвета рубец.
– Чего?! – взвизгнул Инбер.
– К его светлости отвезем. Хороший подарок. Красотка. – Человек со шрамом взглянул на Гвендилену, мимоходом скосив глаза на ее широко раздвинутые ноги. – Да и, похоже, нерожавшая к тому же.
Гвендилена вздрогнула, внезапно осознав, что ее уже не держат, и уселась на земле, сжавшись и обхватив колени.
– Да этого добра в Килгерране, как грязи, – рявкнул Инбер. Ему все же удалось подняться. Скрюченные пальцы, которыми он поддерживал свои штаны, подрагивали.
Глаз меченого сверкнул огнем.
– Хочешь поспорить?! Я сказал – отвезем.
Притихшие было солдаты заворчали.
– Не по справедливости это, Модрон, – сказал кто-то из них. – Ты – сотник, тебе решать, но он правда первый девку нашел. Имеет право.
– Да, да, имеет…
– Тихо, – спокойно произнес Модрон. – Вы чего хотите его милости привезти? Две недели сюда на юг топали, а тут уже места живого нет. Что – десяток овец да пару горстей серебра? А его милость рыженьких любит. У нас там сивые одни, надоели ему хуже горькой редьки, а эта – вон какая вишенка. Хоть она – и то дело.
– Она – моя! – как-то неубедительно крикнул Инбер. – Это – обычай!
Модрон пожал плечами.
– Ну, может, и обычай. Но ежели эта рыжая господину приглянется, да потом ляпнет что-нибудь про тебя – известно же, что у баб что на уме, то на языке, – то как он отнесется к тому, что ты поимел ее по полной, перед тем, как его Высочеству подарить?
Солдаты зафыркали, переглядываясь.
– Верно сотник говорит, верно, – подал голос один из наемников. Все его лицо покрывали татуировки.
