Светлана Зимина - Бесконечный Танец
Император кринитов криво усмехнулся:
– Я ни за что не поверю, что ты не попытаешься вмешаться во все это.
– Я этого не говорил, – невозмутимо отозвался я, отыскивая взглядом свои сапоги. – Я давно послал в Лунар своего лучшего разведчика…
– Так вот куда делся твой красноволосый Тамир? – понимающе кивнул Рубин. – То-то я думал, почему ты не взял его с собой.
Я прямо взглянул на кринита:
– Нет. Тамир умер. Он остался лишь в воспоминаниях.
– Жаль, – вздохнул Рубин. – Мне этот бес даже нравился. Как это случилось? Он прошел с тобой многое.
Я пожал плечами:
– Я отправил его с заданием охранять довольно важного для меня демона. Он успешно с этим справился ценой своей жизни.
Рубин внимательно вглядывался в меня, а потом медленно повторил:
– Важного для вас?
– Очень, – серьезно кивнул я, чувствуя, как он чуть приспускает один из своих щитов.
Все-таки, этот демон слишком любопытен, но подразнить его было… интересно. И я допустил в свои воспоминания отблеск пшеничного золота волос и глубокую синь, с фиолетовым отливом, глаз Флейма.
– Флейм? – протянул он задумчиво. – Красивое имя… для мальчика, – кривая усмешка.
А вот это нехорошо. Имя он не должен был узнать.
– Под стать характеру владельца, – пожал я плечами, укрепляя щиты.
Феи с нескрываемым любопытством смотрели на нас во все глаза.
– Пожалуй, я чуть задержусь здесь, – сообщил довольным голосом зеленоглазый. – У вас тут весело.
– Как хотите, – пожал я плечами. – Мне надо работать.
– Ты узнал все, что хотел? – подал голос темноглазый фея.
Я кивнул, поднимаясь на ноги, и, наконец, увидел свою обувь в траве:
– Да. Интересная информация. Спасибо, она мне пригодиться. А теперь прошу меня простить…
Я повернулся и напрямую посмотрел на Лорда Диаманта:
– Герцог, если под моими окнами все еще завывает этот волчонок, я бы посоветовал его предупредить, что я выдержу его поэзию максимум часа два, а если он и дальше сегодня будет мешать мне работать, я убью его… Думаю, наши гости с удовольствием выяснят, действительно ли мясо демонов отравлено.
Его губы скривились в сардонической улыбке:
– Тогда я, пожалуй, не буду его предупреждать. Лорд Янус. Иначе он переключится на окна моих апартаментов.
– Как пожелаете, – равнодушно отозвался я и зашагал прочь, подхватив сапоги.
– А одевать ты их не будешь? – слегка недоуменный голос Рубина в спину.
– Нет, – не оборачиваясь.
Юный Волк сидел на краю фонтана и задумчиво перебирал струны. Все-таки он немного не понимал, почему этот демон из Империи до сих пор никак не реагирует на его… ухаживания. Юноша позволил себе легкую улыбку. Любой другой уже или вызвал бы его на дуэль, или хоть как-то отреагировал.
Он взглянул на свое отражение в темной спокойной воде давно не работающего фонтана. Янтарные волчьи глаза взглянули на него с лица, которое принадлежало демону намного старше тех лет, число которых он отпраздновал недавно. Черные волосы у висков заплетены в несколько косичек, которые были заведены назад и удерживали остальную буйную массу волос. Тонкий шрам пересекал его лицо по левой стороне от основания лба, через бровь и глаз, заканчиваясь на середине щеки. Удивительно, как уцелел глаз, ничуть не поврежденный раной, а шрам придавал его внешности какой-то особой пикантности, как сказала одна молоденькая демонесса, желая сделать ему комплимент.
Война далась его клану нелегко, и, когда она закончилась, оказалось, что только он способен собрать остатки того, что осталось от бывшего величия. Но им еще повезло, клан Летящих вообще прекратил свое существование, как, впрочем, многие другие.
Ответственность за возвращение к жизни и возрождение клана оказалось более утомительной работой, чем война, на которой он испытывал такое одуряющее чувство целостности и по-настоящему своего дела.
Наверное, поэтому он ввязался в авантюру с этим имперцем, чья невозмутимая холодная физиономия вызывала только одно желание – заставить его показать чувства. Любые. И сломать его. Волк знал, что имперец едва ли старше его самого, однако в своей Империи он занимает довольно высокий пост, и их собственный Император следит за ним настороженным взглядом хищника, поджидающего добычу.
Он не слышал шагов, поэтому вздрогнул как от удара, когда его плеча коснулась чья-то рука.
Стилет Волка метнулся к чужому горлу, но… Синие индиговые глаза смотрели равнодушно, впрочем, как обычно, однако лезвие из прочнейшей стали крошилось серой пылью в худых пальцах, испачканных чернилами.
– Я попрошу вас пару часов не терзать мой слух своими серенадами, – голос был таким же безличным, как и выражение глаз. – Мне нужно закончить кое-какую работу для Империи и Императора Рубина. Боюсь, ваша… поэзия будет мне несколько мешать.
Лишь на слове «поэзия» в его голосе мелькнуло что-то… брезгливое, словно он испытывал некоторое затруднение, подыскивая название серенадам кринита.
– Через два часа будьте здесь, – он отвел оставшийся обломок стилета от себя. – Я научу вас паре песен Империи, чтобы в будущем вы могли достойно исполнить что-нибудь приличное кому-то из моих коллег, которые придут мне на замену…
Волк смотрел на него широко раскрытыми глазами.
Демон развернулся и спокойно направился прочь. Правда, через несколько шагов остановился и обернулся:
– Как тебя зовут?
– Лирис из клана Волка, – вырвалось у Волка.
– До встречи, Лирис из клана Волка, – и имперец скрылся из виду.
Только после этого Волк понял, что поразило его больше, чем крошащийся стилет – Повелитель Иллюзий был босым, ступая по вымощенным булыжниками двору с фонтаном, свои сапоги он держал в левой руке…
Он вернулся через два часа, как и сказал, и Волк поднялся ему навстречу, молча протягивая свою гитару.
Глаза чуть прикрыты, и только загадочный отблеск индиго из-под темных ресниц. Пальцы бегут по струнам, вызывая странную незнакомую, непонятную мелодию… Волк смотрит на имперца широко раскрытыми глазами. Разве он мог подумать, что этот белокурый, равнодушный ко всему ученый из Империи умеет держать что-то кроме пера в руках… Нет, конечно, Лирис прекрасно знал о виртуозном владении двумя мечами. Он сам был на той трибуне, когда был побежден величайший из фехтовальщиков Крина – Лорд Туман.
И тут Янус чуть наклоняет голову набок, так привычно, как это всегда делает в тронном зале за спиной Императора Рубина, вслушиваясь в слова докладчиков и просителей, из-за чего так он походит на птицу, с которой его сравнивают.
