Константин Бояндин - Ветхая ткань бытия
Под самое утро — утро того дня, когда Унэн твёрдо решил отправиться куда-нибудь отдохнуть — ему приснился сон, чёткий и незабываемый. По сравнению с ним иные картины обыденного мира сами показались бы мимолётными сновидениями.
* * *Это, несомненно, были торговые ряды. Впрочем, ряды — это слабо сказано. Правильнее звучало бы так: это был Храм Книги. Если предположить, конечно, что подобный Храм существует.
Унэн стоял в центре огромной комнаты, напоминавшей своим устройством амфитеатр. Украшенный диковинным орнаментом пол, высокие окна, сквозь красочные витражи которых внутрь лилось разноцветное освещение. И книги: повсюду, повсюду, повсюду. На стеллажах и стендах, в сундуках и коробках, новые и древние, все в прекрасном состоянии, простенькие и богато украшенные — в этой комнате было на что посмотреть!
И подобных помещений было множество! Высокие арки вели в другие залы; там, в причудливом мозаичном свете, взору представали сокровища мысли. В прежних снах монаху не удавалось увидеть столько подробностей. Здесь же он взял одну из книг — жаль, что язык незнаком — и с любопытством принялся листать, разглядывая искусно созданные иллюстрации — множество впечатляющих батальных сцен.
Он услышал голоса — совсем неподалёку. Аккуратно водрузив книгу на место (хорошие манеры не стоит забывать даже во сне), монах бесшумно покинул помещение, и, стараясь держаться у стен, направился туда, откуда доносились звуки.
Они стояли втроём посередине одной из соседних комнат. Трое людей, изумлённо воззрившиеся на монаха. Унэн мельком осмотрел себя — нет, истинный облик его по-прежнему скрыт… хотя кто знает, что видят эти трое?
Сами они тоже представляли собой необычное зрелище. Начать с того, что у всех у них, судя по всему, было одно и то же лицо. Правда, один был худощав и не переставал вертеть в руках небольшую, украшенную сверкающими камнями арфу; другой, со множеством шрамов на лице и в одежде, перепачканной бурым, при виде Унэна положил ладонь на рукоять меча; третий, широкоплечий великан, упёр руки в бока и оценивающе посмотрел на пришельца.
— Где я? — услышал Унэн свой собственный голос.
Трое переглянулись.
— Ну наконец-то, — произнёс человек со шрамами. — Мы уж думали, что никого более не встретим.
Не понимает он его, что ли? Хотя постойте: сам-то Унэн прекрасно понимает, что произносит незнакомец! Впрочем, во снах всякое бывает.
— Иди-ка сюда, приятель, — поманил его пальцем широкоплечий. Он возвышался над Унэном по меньшей мере на две головы. — Ты видел её?
— Кого? — не понял монах, и неожиданно его озарило. — Кни…
— Тс-с-с! — перебил его музыкант. — Не вслух. Ты угадал. Ну так что, ты её видел?
Интересно, подумал монах, подходя совсем близко, что за книгу они имеют в виду? Не ту ли самую? Сказать, что видел, что ли? А ну как это их разозлит?
Что это с тобой? — удивился крайне редко просыпавшийся внутренний голос. Ты стал бояться чего-то, что видишь во сне?
— Не знаю, о какой именно к… идёт речь, — монах вовремя спохватился, — но одну, весьма любопытную, видеть довелось. Правда, не здесь.
Он переводил взгляд с лица на лицо. Все три одинаковые, не считая небольших различий в размере. Чьё же это лицо? — монах не мог вспомнить. Однако чувствовал, что знание скрыто совсем рядом.
— Ты её читал? — задал вопрос человек со шрамами. В голосе его звучал испуг.
— Только начал, — признался монах. — До недавнего времени она не желала повторно открываться.
Трое переглянулись.
— Она,
— произнёс музыкант обречённо. — Он снова вспомнил о ней. Продолжим поиски — она должна быть где-то здесь!
Трое моментально потеряли интерес к монаху и рассыпались по комнате. Судя по состоянию соседних помещений, там уже успели поискать. Книги были свалены беспорядочной грудой. Дикость какая-то, возмутился про себя Унэн.
— Вижу! — воскликнул великан и указал куда-то под потолок.
Все, включая Унэна, подбежали к нему. Проследив взглядом за указующим пальцем, монах увидел ту самую книгу. Как туда добираются — по воздуху, что ли?
— Иди, возьми её, — музыкант легонько ткнул монаха локтем в бок. Он же совсем настоящий, подумал монах с удивлением. Сон ли это?
Унэн послушно принялся карабкаться по полкам, время от времени роняя вниз книжные лавины, водопады и стряхивая шуршащие страницами оползни. Книга почти у него в руках, одно последнее движение…
Тень пробежала по комнате. Монах замер, оглядываясь. Трое, стоявшие на противоположной стороне зала, кричали ему и указывали на книгу. С ними всё понятно. Монах взглянул в сторону окон и обомлел: сумрак сменил солнечный свет — мрак, надвигающийся со всех сторон.
Темнело быстро. Унэн схватил книгу… но та, словно проснувшись, неожиданно сильно рванулась у него из рук. Монах кубарем полетел вниз, успев подумать, что сейчас переломает все кости.
Книги же и спасли его от такой участи. Перекатившись несколько раз, Унэн с трудом поднялся — ноги разъезжались на полу, по колено заваленном книгами; книга в руках вырывалась, словно дикая кошка, издавая явственное шипение.
— Открой! — услышал он вопль сквозь всё усиливающееся шипение и свист ветра, стремительно набиравшего силу где-то за витражами. — Скорее открой её!
Монах послушно рванул на себя обложку — это далось ценой одного сорванного ногтя — и из распахнувшейся, как дверь, книги вырвался могучий поток воздуха. Унэна подняло под потолок, и он успел заметить, как осыпаются разноцветным дождём витражи, пропуская внутрь что-то тёмное и злобное, успел увидеть троих людей, машущих ему руками…
…И проснулся. Немедленно уселся в постели и осмотрел ладони.
Ногти целы. Да и вообще, ни ссадин, ни ушибов…
Приснится же такое!
Унэн довольно долго стоял у потайного шкафа, в надежде что-нибудь услышать изнутри. Но книга хранила тишину. От этого занятия его отвлёк тихий стук в дверь.
* * *Собираться куда бы то ни было — занятие весьма хлопотное. Сунь Унэну, понятное дело, не впервые приходилось покидать свой монастырь и тщательно передавать дела заместителю: своему сородичу, конечно. Когда ещё дух Учения окрепнет в этом диковинном мире…
И всё же это было однообразно и крайне скучно. Просмотреть массу толстых и пыльных книг, в коих учитывалось имущество, и велись записи о финансовых операциях.
Оставить адреса тех, кто мог бы знать о его пребывании (с этим никаких хлопот:
Айзала была единственным таким человеком), тщательно запереть свою библиотеку и кабинет (Унэну очень хотелось верить, что копии ключей имеются только у Айзалы), а также шкаф-«крепость» (ключ от него существует в единственном экземпляре).
