Святослав Логинов - Черная кровь
Таши зарычал и, скатившись с обрыва, бросился в реку. Он плыл, сильно загребая правой рукой, а левой держал над головой лук с туго натянутой бычьей жилой. Лишь бы успеть на отмель прежде, чем карлики поймут, что туда вброд не добраться. Успеть выстрелить, прежде чем враг растворится в желтеющей степи! Выстрелить хотя бы один раз. Расплатиться за прежнюю неудачу и позорное бегство!
Сыновья тура спустили луки все разом, ударив по диатритам, когда те были у самой кромки воды. Две сотни стрел пропали впустую: они безвредно скользили по плотному перу, отскакивали, не причинив урона. Лишь одна птица, которой боевая стрела вошла в глаз, заметалась, бестолково кружа, забила обрубками крыльев и рухнула, вспенивая воду и придонную грязь. Карлик откатился в сторону, поднялся было на четвереньки, собираясь бежать, но в ту же секунду его разом продырявило несколько стрел, так что больше он уже не поднялся.
Наездники гнали своих бегунов в воду, но, как и в прошлый раз, птицы не осмелились войти в реку глубже чем по колено. Карлики напрасно улюлюкали и кидали дротики – брошенные немощной рукой, они не достигали отмели. Второй залп лучников вообще не сбил ни одной птицы, но всё же диатриты поняли, что их положение не так уж безопасно. Нападавшие развернули птиц прочь от берега. К этому времени Таши уже нащупал ногами дно и тоже вступил в битву. Стрелять, держа лук горизонтально, чтобы он не коснулся воды, было трудно и непривычно, но всё же тонкая неоперённая стрела вонзилась в открывшуюся спину отходящего всадника и разом сшибла его на землю. Таши захохотал: он всё-таки вернул диатритам их кость! Вторая сшибка с чужинцами закончилась в пользу людей, хотя и на этот раз их оборонила река.
С того берега махали руками, разрешая переправу. Таши вздёрнул над головой лук и поплыл наискось, загребая против течения, чтобы не так сильно снесло во время переправы.
Время шло суматошное, полное новостей и тревог. Прежде всего хозяйки, призванные на место несостоявшейся битвы, распорядились быстро и решительно: до тех пор, пока род тура не устроится на новом месте, все малые дети и беременные женщины остались в селении зубров. Восемь невест, впрочем, после тщательного осмотра и долгого совещания были выбраны. Оказалась среди них и черноглазка, напомнившая Таши Унику, и круглолицая веснянка. А вот высокую девушку старухи не отобрали. Может, угадали характер, или бёдра девушки показались узковаты – тяжело рожать будет, а возможно, просто другие невесты больше приглянулись.
Сидеть нахлебниками гости не захотели и уже на следующий день вышли вместе с хозяевами на заготовку рыбы. Здесь их ждала новость, заставившая встревожиться не только колдунов, но и всякого иного человека. В одну ночь река спала, потеряв чуть не половину воды. Боковые излучины и овраги обсохли уже давно, а теперь обмелел стрежень, которого никогда не затрагивала даже самая сильная засуха. Там, где ещё вчера мужчины по грудь в воду с трудом удерживали рвущиеся по течению плоты, теперь горбился облепленными тиной камнями новый остров. И если бы сейчас диатриты появились на том берегу, они бы прошли на остров с лёгкостью.
Впервые люди испугались, что река может не защитить их.
Сыновья тура спешно отправились на закат. Белоструйную они пересекли через четыре дня и вскоре сообщили, что собираются занять предгорья Тёмного кряжа. Дальше, на загорных равнинах, жили свои племена, которым не понравилось бы появление беженцев, поэтому пришлось останавливаться на горной стороне. Теснины, быстрые речки и густые леса Тёмного кряжа были издавна облюбованы горными великанами, однако их в расчёт никто не принимал. Горным великанам, несмотря на всю их ужасающую силу, придётся прятаться в скалах, уходить, если найдется куда, или, вернее всего, погибать в неравной борьбе с дружными и хорошо вооружёнными пришельцами.
Гонцы сообщили, что Белоструйная тоже изрядно обмелела, и если бы не правобережные горные ручьи, то и вовсе бы остановилась.
Ромар опрашивал пришельцев, горько сожалея, что их колдуны погибли в схватках с хозяевами птиц. Узнать удалось немного. Никто не знал, откуда и отчего появились диатриты. Они просто явились, и в округе стало нельзя жить. Штурмовать селение карлики не пытались, а вот выйти за пределы городьбы люди уже не могли. К тому же в округе пересохли ручьи, и народ начал страдать от жажды. Пришлось бросать укреплённый поселок и бежать на запад. Единственное, что порадовало Ромара, это известие, что птицы, несмотря на свой огромный рост и немереную силу, страдают куриной слепотой и ничего не видят ночью. Только это и позволило детям тура целыми добраться к реке.
О том, что творится в верхнем мире, никто из пришельцев ничего не знал. Их шаман погиб в первой же схватке с диатритами, а других мастеров магии у детей тура не оказалось. Но и без того пришельцы были напуганы происходящим и при первой же возможности забрали свои семьи и окончательно ушли в горы. Но и там, за двумя реками, они не чувствовали себя совершенно спокойно, а выставили стражу в узких ущельях, чтобы, не приведи прародитель Тур, не прозевать появление убийственных птиц.
Приречные селения вновь зажили размеренной жизнью, ничем особо не отличавшейся от прежних лет, если не думать о необычно тёплой и сухой осени и о том, что великая река превратилась в узкую ленту нечистой воды, едва струящейся между илистых берегов. Люди как избавления ждали осенних дождей, но лишь Ромар и Матхи догадывались, что дожди, скорее всего, не пойдут.
Матхи тоже извёлся. Он спал с лица, глаза ввалились. Ежевечерне он уходил камлать на берег умирающей реки или в священную рощу, где попирал корнями землю прадед деревьев Исконный дуб. Билась в агонии река, чуждо молчали древесные духи, огнём палил верхний мир, и нигде не предвиделось добра. Последние дни словно что-то сломалось в Матхи; он уже не просил помощи у Ромара, обыденные дела справлял словно во сне, а однажды пришел к Бойше и целое утро разговаривал с ним, после чего Бойша ходил чернее тучи и даже без дела накричал на стряпух, допустивших по нерадивости вонь и чад от своих очагов. О чём говорили вождь с шаманом, так и осталось тайной, Ромару ни тот, ни другой ничего не сказали.
Остальные люди жили как во всякий другой год, хоть и судачили о странном. А что ещё делать? Увидав обнажившееся речное дно, люди поначалу ужаснулись, а через неделю привыкли, тем более что река всё-таки пересохла не полностью. Помирать, что ли, оттого, что странное кругом творится? О странном пусть заботятся колдуны, а остальным родичам куда важнее начало осенних праздников: посвящение в невесты, испытание молодых охотников, а потом, ещё через две недели, – свадьбы.
