Аслан Шатаев - Письмо из будущего
Глава 6
Из Чечни мы выехали ближе к обеду. На блокпосте проверили наши документы и произвели обыск. Все прошло без инцидентов. А вот на границе Ингушетии начались проблемы. Там тоже стояла колонна машин. Не такая большая, как на границе Чечни. Но проблема заключалась не в этом. Нас не хотели пускать за пределы Ингушетии, как и остальных. У отца с солдатом на блокпосте возник конфликт.
— Огородили нас блокадой вокруг, — кричал отец, — и теперь, что, мы должны обратно под бомбежку идти?
— Почему же под бомбежку? — ответил тот. — В Ингушетию же вас пускают.
— А кто нас в Ингушетии ждет? У кого нам жить?
— Я не знаю. Это ваши проблемы.
— Конечно. Это наши проблемы. А ваша проблема — мы. Поэтому и истребляете нас!
— Папаша, разворачивайтесь и валите отсюда! — не выдержал солдат.
Моей матери едва удалось успокоить отца. Мы поехали назад в Назрань, чтобы найти другой путь выбраться из Чечни. К сожалению, другого пути не оказалось. Все дороги для чеченцев были закрыты. Был еще один путь. Через Хасавюрт. Но там пропускали только женщин. "А мужики пусть подыхают!" — как сказал отец. На вокзале нам билеты не продавали, потому что мы чеченцы. В автобус тоже не пускали. Так мы провели в Назрани весь день. К вечеру нам удалось найти человека, который мог отвезти нас до Кабардино-Балкарии. Нелегальным путем. Хотя говорить о нелегальности было глупо, поскольку нарушались все мне известные по школьной программе права человека. У водителя была некая договоренность с военными на блокпосте. Он отвозил чеченцев объездным путем. На границе их должен был ждать другой водитель — один из военных на блокпосте, — и отвезти нас дальше. Так они зарабатывали на нас.
Отец расстался с нами, а мы поехали дальше. К вечеру мы добрались до границы. Водитель нас высадил где-то на хребте, сказав, что второй водитель должен подъехать с минуты на минуту.
Минута-вторая длилась довольно-таки долго. Уже стемнело. Мы замерзли. Поблизости никого не было. Даже машины за горизонтом. Мы стали подозревать, что нас "кинули". Прошло около часа. Машина, наконец, появилась. До Нальчика мы добрались благополучно. В каком-то городе мы сменили машину, и дальше нас отвез другой водитель. Стояла уже глубокая ночь, и искать автобуса или поезда до Баку было бессмысленно. К счастью, в Нальчике жили наши далекие родственники. У них мы и остановились на ночь. Утром мы планировали сразу отправиться в путь. Но сделать это оказалось не так просто. Мы с братом пошли покупать билеты. На вокзале к нам подошла милиция и попросила следовать за ними. Мол, надо вас зарегистрировать. Привели нас в отдел. Задали несколько вопросов, типа, "откуда едете?", "где были во время первой войны?", "куда едете?", "зачем туда едете?", "как долго собираетесь там пробыть?", "воевали ли?" и так далее. После чего отпустили.
Опять же, нам никто не хотел продавать билеты. Ни на поезд, ни на автобус. На следующий день брат выяснил, что можно попасть в Баку через Москву. А туда нас пускали. Это было лишней тратой денег, да и времени. У нас и без того с финансами было туго. Но делать нечего.
Поезд Нальчик-Москва отправлялся только на следующей неделе. То есть через три дня. Мы приобрели билеты и стали ждать. На другой день к нам наведалась милиция с обыском. Видно, кто-то из соседей настучал им, что приехали чеченцы. Нас обыскали с ног до головы, обыскали наш багаж. Не обошли стороной и наших родственников. Обыскали всю их квартиру. После чего, стражи порядка ушли разочарованные, не найдя ничего незаконного.
В Москву мы добрались более или менее без последствий. Не считая пару обысков. К этому мы уже привыкли. В столице всея Руси мы пробыли недолго. С приобретением билетов проблем не возникло. На следующий день, вечером, мы сели на поезд Москва-Баку. Состав должен был прибыть утром на третий день. Наконец-то, думал я. Закончатся наши путешествия.
Все это время из моей головы не выходили события на мосту Аргуна. Каков предел моих возможностей? Смогу ли я вернуться на день назад? На неделю? На месяц? На год? Почему у меня раньше не получалось управлять временем? Например, когда я стал свидетелем казни человека? Я много раз пытался замедлить время. У меня ничего не получалось. А тут я повернул его вспять. Тогда, в девяносто шестом, я был на грани смерти. Ракета падала прямо на меня. На мосту было то же самое. Видимо, это происходит в момент опасности. Но ведь были моменты, когда я чувствовал замедление во время "зависания". И это случалось не в момент опасности. Значит, если действительно захотеть, можно это сделать. Только как? На мосту это сработало безотказно. Спрыгнуть с десятого этажа? Должен быть какой-то другой способ.
Мне не терпелось начать свои эксперименты со временем. И начинать надо как только мы прибудем в Баку, в спокойной обстановке, и чтобы никто не отвлекал. Теперь я знал за какие ниточки дергать. Надо пытаться не управлять временем, а представлять себе тропу. Тропа и есть время. Дальше — легче. Неприятные ощущения появятся сами. Не надо представлять, как ты плывешь по тропе. Если она появится, то сама будет нести тебя вперед. Чтобы прокрутить время назад, надо двигаться против течения.
Спали мы в поезде плохо, поскольку ночью на каждой станции к нам заходили таможенники и начинали обыскивать. Так было и на границе Дагестана и Азербайджана. В часа три состав остановился на границе Дагестана. Таможенники нас, как всегда, обыскали. Поезд стоял часа два. Затем мы тронулись, проехали метров триста, и опять остановились. Уже на границе Азербайджана. К нам в купе зашли таможенники, проверили наши паспорта и велели вместе с багажом следовать за ними. Поезд должен был простоять часа два. До его отъезда у нас оставалось много времени, пока нас будут проверять. Мы так считали. Но нас проверять никто и не собирался. Нас высадили с поезда, и после этого таможенники не видели нас в упор. Когда мы стали требовать объяснений, те, наконец, удосужились сказать нам, что президент Азербайджана дал указ не пускать в страну беженцев из Чечни. Это был удар ниже пояса. Мало того, что мы проделали такой большой путь, потратили столько денег, а тут прямо на посту выясняется, что мы не можем попасть в Азербайджан. Больше всего мы злились на тот вокзал, которая продала нам билеты. Неужели они не знали об этом? Они должны были быть проинформированы.
На нейтральной полосе между дагестанской и азербайджанской границей стояла огромная колонна машин. Видно, в связи с событиями в Чечне таможенный контроль ужесточился.
Мать пыталась договориться с таможенниками, чтобы нас пропустили. Те нас игнорировали. Они даже не умели толком разговаривать на русском. Или делали вид, что не умеют. Мать пыталась до них достучаться то превышая на них голос, то давя на совесть. Все без толку.
