Дэннис Фун - Тень Хранителя
Роун прочистил горло и неловко заерзал.
— Значит… получается, что, если ты оказался здесь, мы можем рассчитывать на поддержку сказителей?
Камьяр резко вскинул голову.
— Да… Но вот в чем вопрос… — взглянув искоса на Роуна, он продолжил: — Всего сказителей двадцать восемь. Только трое из них из Оазиса, остальные — бродяги из Дальних Земель. Некоторые, такие как я, поддерживают с Оазисом тесные связи, доставляя туда контрабандой снадобье для ловцов видений. А для остальных Оазис служит лишь привалом для отдыха. В основном его привлекательность, как вы знаете, определяется библиотекой Орина… Возвращаясь к вопросу о библиотеке, хотел вас спросить вот о чем — вы хотите использовать Отара и Имина, чтобы найти карту?
Роун лишь улыбнулся, отметив про себя настойчивость, с которой сказитель выведывал их планы.
— Да.
— А если, предположим, вы будете оставлять нам какие-нибудь знаки…
Лампи от возбуждения даже подскочил.
— Мы могли бы делать на деревьях такие же зарубки, как ты делал на камне, когда мы блуждали по лабиринту в Оазисе.
— Мудрое предложение… А ты как считаешь, Роун из Негасимого Света?
— Почему бы и нет? Только они должны быть незаметными. И двигаться мы будем быстро.
— К скорости мне не привыкать. Но в этой связи я хотел бы раскрыть вам некоторые секреты нашего ремесла. Вертикальная линия обозначает северное направление, горизонтальная — южное. Восточное указывает диагональ, проходящая справа налево, а западное — слева направо. Если вы направитесь на северо-восток, оставите соответствующие обозначения. Отметок должно быть как можно меньше, их нужно оставлять лишь тогда, когда вы будете менять направление, в противном случае все это теряет смысл.
— А в Оазисе эти символы известны? — осторожно спросил Роун.
— На ловцов видений, Роун, я работаю. Но секреты свои храню при себе и делюсь ими только с теми, кому доверяю. Истории всякие, легенды и мифы — да, надо сказать, я их делаю более привлекательными, чтобы люди их лучше воспринимали. Но даже в этом я с самого начала отклонялся от предначертанного пути, хоть порой это небезопасно.
— Почему? — спросил Роун.
— Ты задаешь слишком много вопросов, — хмыкнул Камьяр. — Ну да ладно, давай лучше я тебе одну историю расскажу, которая приключилась со мной. Как-то лет двадцать назад встретился мне один странный человек, и эта встреча изменила всю мою жизнь. В тот момент я только-только закончил демонстрировать свое актерское ремесло тепло встречавшей меня публике. Ко мне подошел худой мужчина неопределенного возраста. «Стоит рассказывать только такие истории, — сказал он с оттенком осуждения, — которые могут изменить мир». Этой короткой фразой он тут же оборвал поток моей самовлюбленной болтовни, но, к счастью для себя, я вдруг понял, что эта встреча имеет для меня особое значение. У меня возникло такое чувство, что я должен его выслушать, причем очень внимательно. Оказалось, что он сам был величайшим рассказчиком из всех, кого мне доводилось встречать. По крови он принадлежал к племени вазя. Последний раз я видел Хутуми года три назад, если не больше, но голос его звучит у меня в голове, будто я говорил с ним вчера.
Лампи медленно, будто смакуя это слово, сказал:
— Вазя. Я слышал что-то об этих таинственных, чуть ли не сверхъестественных созданиях.
— Ничего сверхъестественного в них нет, по крайней мере в том смысле, который ты вкладываешь в это слово. Просто их нелегко встретить. Но там, где они появляются, действительно подчас случаются чудеса. Вазя — носители одной из самых древних культур человечества. Они — одинокие странники, которые сеют семена, а потом следят за растениями, врачующими нашу разрушенную и опустошенную землю. Говорят, что там, где они оставляют свой след, потом появляются белые сверчки. И они с самого начала путешествовали в Краю Видений без всякого снадобья. В каждом поколении у них есть кто-то один, кто знает все их предания и мифы. В нынешнем поколении такой человек — Хутуми.
На Роуна вдруг будто снизошло озарение, и он все понял.
— Крыса… Хутуми — это крыса! Я видел его в Краю Видений. У него одно лицо превращается во множество других. Он — все и ничто. Хутуми и образы всех его предков заключены в крысе.
— Твоя похлебка, Лампи, поистине великолепна, — сказал Камьяр и снова наполнил миску.
— А где, интересно, можно встретить Хутуми, кроме Края Видений? — спросил Роун.
Камьяр облизал ложку.
— Он имеет обыкновение всегда куда-то ускользать. А в прошлом году, мне говорили, он получил серьезное ранение и теперь не может путешествовать. Только дочь его знает, где можно найти Хутуми. Я с ним связываюсь через нее. Она же мне рассказала много преданий и мифов, и некоторые из них — о вас.
— У него есть дочка? — спросил Лампи.
Роун склонился к другу и коснулся его руки:
— Это Мабатан. Хутуми сказал мне об этом, но к тому времени, как я спустился, чтобы увидеться с тобой, Волк и Жало уже ждали нас и…
Лампи проигнорировал извинения Роуна и от удивления даже затряс головой.
— Вот почему она путешествует без снадобья, дружит с белыми сверчками и… и… так много знает. Она — вазя.
Вазя… Это слово затронуло что-то в самых глубинах памяти Роуна. Давным-давно ему рассказывала о них мама. Он был тогда еще совсем маленький, и воспоминания об этом почти стерлись из его памяти. Кроме слова этого странного — вазя. И мама брала тогда его руку в свою, касалась ею то камня, то дерева, то листочка и спрашивала:
— Ты это чувствуешь?
Она, должно быть, многое о них знала. Вазя как-то связаны с Негасимым Светом, он был в этом уверен.
— Мабатан нашла Виллума? Она сейчас с ним? — Роуну почему-то очень понадобилось это выяснить.
— В последний раз мне говорили, что она была в том селении, куда нередко наведывался Святой. Там, где живет много этих… сильных апсара. — Камьяр широко улыбнулся. — Они могут быть очень дружелюбны, если им понравится рассказ. Поэтому, когда я у них бываю, всегда стараюсь выбрать что-нибудь особенно интересное. У нее в том селении наверняка какое-то дело. Но что бы там ее ни задерживало, уверен, она снова встретится с тобой… когда все будет сделано.
Роун хмыкнул — не то от огорчения, не то от радости.
— Если какие-то мифы Хутуми могут дать нам прямые ответы, — сказал Роун, — мне бы хотелось их послушать.
— По правде говоря, Роун из Негасимого Света, проблема нередко заключается не столько в ответе, сколько в том, как мы его понимаем. — Камьяр отер лицо и погладил себя по заметно округлившемуся брюшку.
