Кейт Эллиот - Дитя пламени
— Мне кажется, что такому сильному воину, как Беор, лучше оставаться среди нас, пока… пока не закончится война, матушка.
— Возможно. Но нам совершенно не нужно, чтобы гордыня и ярость раздирали на части нашу общину в такие тяжелые времена. Больше не будем говорить об этом.
— Как вы пожелаете. — В любом случае, ей было гораздо легче, когда матушка Орла направляла ее, будто добрая тетушка свою племянницу. Слишком трудно было поступать, как взрослый, умудренный опытом человек, когда на самом деле она была еще так молода.
— Пусть чужестранец спит в доме для мужчин, — продолжала Орла. — В любом случае, неужели ты захочешь, чтобы твоим супругом стал человек, у которого совершенно нет чувства собственного достоинства, что он даже не стремится ухаживать?
Адика рассмеялась, поскольку такое заявление было совершенно неожиданным и заключало в себе обвинение в нежелании подождать. Сначала Адика не увидела Алана около дома совета, но вскоре заметила его среди остальных Деревенских жителей; огромные собаки преданно следовали за ним повсюду. Вдруг ее поразило видение, короткое, но ослепительно яркое: она увидела не Алана, феникса, пламенного и пышащего жаром, сияющего среди простых людей так ярко, что она вынуждена была отвести глаза в сторону.
— Действительно, — матушка Орла продолжала говорить голосом человека, который не замечал в этом ничего странного, — Священная сделала мудрый выбор.
МНОЖЕСТВО ВСТРЕЧ
Ночью звезды сияли так ярко, как никогда прежде, они казались живыми, их души извивались и двигались по небосклону, переговаривались на языке пламени, а не слов. Иногда Лиат казалось, что она может понять их, но это ощущение стремительно исчезало. Иногда ей казалось, что она может коснуться их, но здесь, в этой стране, небеса растворялись высоко над ее головой, как никогда в землях, где она родилась.
Многое сейчас было выше ее понимания, особенно ее прошлое.
Лиат лежала на спине, положив руки под голову, на мягком ложе из листьев и травы.
— Есть ли у звезд души?
— Звезды — это пламя. — Старый колдун часто сидел рядом с ней, молчаливый или разговорчивый, все зависело от его настроения. — Есть ли у них души и сознание, я не знаю.
— Что за создания принесли меня сюда?
Здесь, в стране Аои, на небе никогда не появлялась луна, но звезды сияли так ярко, что она заметила, как он покачал головой.
— Духи, о которых ты говоришь, с огненными крыльями и глазами, сверкающими подобно лезвию ножа, пылали в воздухе, подхваченные потоками эфира, их взгляды, словно яркая молния, снова и снова обрушивались на Землю, опаляя и сжигая все на своем пути, поскольку им не дано осознать хрупкость и бренность земной жизни.
— Если они не души звезд, то кто они тогда?
— Они принадлежат к древней расе. Их тела отличны от того, что мы привыкли понимать под словом «тело», они созданы из пламени и ветра, будто дыхание огненного Солнца, соединив разум и волю, наполнило их.
— Но почему они назвали меня «дитя»?
Старый волшебник всегда крутил веревку или плел корзины, преображая нити во что-то новое, даже сейчас, в темноте, он скручивал веревку изо льна.
— Древние расы не обращают внимания ни на что земное, только на исходные составляющие. Мы их дети, поскольку часть того, из чего мы созданы, происходит от этих исходных составляющих.
— Значит, любое земное создание в каком-то смысле их дитя.
— Возможно, — ответил он, сухо рассмеявшись. — Все же в тебе заключено нечто большее, чем может показаться на первый взгляд. То, о чем мы с тобой сейчас разговариваем, сокровенная тайна, которую я не могу объяснить, поскольку не знаю языков людей, а ты говоришь, что тебе неведом язык моего народа. Но мы прошли через врата пламени, а это значит, что связывающие нас магические путы крепче, чем любой язык, состоящий только из слов.
— Мне кажется, что я разговариваю с тобой на языке, известном среди моего народа как даррийский.
— А мне, будто мы говорим на моем родном языке, но не думаю, что эти два языка одно и то же. За сотни лет, что отделяют мой народ от твоего племени, сменилось не одно поколение людей, но лишь немногие из них знали наш язык, когда мы еще пребывали на Земле. Неужели так может быть, что все это долгое время ты помнила язык моего народа?
Такой глубокий вопрос требовал вдумчивого, содержательного ответа.
— За много лет до моего рождения на Земле возникла империя, правители которой утверждали, что являются вашими потомками, появившимися на свет от союза людей вашего народа и человечества. Возможно, они приняли ваш язык и сохранили его, поэтому сейчас мы и можем разговаривать и понимать друг друга. Но все-таки я не знаю. Императоры и императрицы древней Даррийской империи были полукровками, как они сами утверждали. На Земле больше нет Аои, они существуют лишь подобно призракам, скорее как тени, чем живые создания. Кто-то говорит, что Аои никогда не пребывали на Земле, что это только легенда, появившаяся на заре человечества и дошедшая до нас.
— Действительно, порой истории видоизменяются в угоду рассказчику. Если ты хочешь узнать, что имели в виду духи, когда обратились к тебе «дитя», то должна сама их об этом спросить.
Звезды мерцали так ярко, что казалось, будто они пульсируют. Странным образом Лиат не могла найти на небе ни одного знакомого созвездия, словно попала на другую планету; но под ногами была земля, твердая почва, от которой пахло травами и листьями, а вокруг возвышались деревья и кустарники, не забытые с детства, когда они с отцом путешествовали по землям, на южной границе которых раскинулось великое море: серебристые сосны и белые дубы, оливы и колючий можжевельник, розмарин и мирт. Лиат вздохнула, вдыхая аромат розмарина и успокаиваясь, будто перечитала любимую историю из детства.
— Я бы обязательно спросила их, если бы смогла добраться туда, где они.
— Для этого ты должна научиться проходить через сферы.
Неожиданно в ствол сосны вонзилась тонкая стрела, бледная, будто выточенная из слоновой кости, ее наконечник горел ярким пламенем. Схватив свой колчан со стрелами, Лиат откатилась с травяного ложа в укрытие под сень низкорастущего каменного дуба. Старый колдун остался недвижимо сидеть на своем месте, не прекращая скручивать волокна в крепкую веревку. Он даже не вздрогнул. Пламя на стреле затрепетало и погасло, застывшая белая полоса пересекала высохшую, изъеденную насекомыми кору старой сосны.
— Что это? — потребовала ответа Лиат, все еще тяжело дыша. За четыре дня, которые она пребывала на этой земле, она не видела ни единого признака обитания здесь других людей, кого-то, кроме нее и ее учителя.
