Тая Ханами - Дракон по имени Малыш
– Поголодать сегодня, что ли? - Как-то невесело почесал маковку металлист. - Зато потом у меня будет свой домовой!
– Из Заповедника выгоню.
– Это уже серьезно. Придется кушать. - Он шутил, но в его тоне совсем не было радости.
Как будто друг сердца переживал что-то очень болезненное, но держался, не выдавал свои чувства вовне. Впрочем, не только у него одного было сумрачное настроение - я так и отошла после разговора с Мягкофразовым. Да и внезапное появление начальства не располагало к веселью.
– Не дуйся, Лиса, - почувствовал волхв мое состояние.
– Буду.
– Ну сама посуди, как мне тебя еще к самостоятельности приучать?
Не знаю. Наверное, этот способ был, действительно, самым правильным. Коротким. Бездушным и бесповоротным, как и тот враг, с которым нам периодически приходилось иметь дело.
– И что, Судья знал? Что вы здесь?
Волхв пожал плечами:
– Кто его разберет? Наверное, знал.
– А кто это, кстати? Божество?
Борис Иванович отрицательно покачал головой:
– Великого Алхимика помнишь?
Такое не забудешь!
– А кто у него гостей незваных на вшивость проверял, не забыла?
– Неужели этот Судья - болванчик? - Припомнила я цилиндрик, плачущий золотыми слезами. Послушное такое существо, и очень-очень страшное в своем послушании.
– Да. "Судья", как ты выражаешься, тоже болванчик. В некотором роде.
Понятно. Взывать к чувству сострадания этого субъекта было совершенно бесполезно. А, признаться, так хотелось:
– Но он говорил так, как будто его заботит чистота его измерения.
– Не знаю, Лиса. Вполне возможно, ему не все равно, в каких условиях работать. Но, скорее всего, его устами говорил его же создатель. Давайте кушать, что ли?
Отбивные были, и впрямь, выше всяких похвал. Сочные и мягкие, большие, в меру перченые. Я расправилась со своей порцией, и попросила добавки. Возможно, мне показалось, но волхв остался доволен моим аппетитом.
И, вообще, он был доволен жизнью - ударился вон в воспоминания времен далекой юности. О дивной планетке, населенной злобно-разумными дикобразами, где он провел целую ночь на спор. С Терентием, кем же еще? В тот раз еще молодое начальство осталось в двойном выигрыше: и в головоломные дикообразьи карты играть научилось, и последнюю бочку славного меда с Валаама увело.
Казалось, начав, волхв, не смог остановиться. Живописал холодными словами мир, в котором кроме льда, ничего не было. Зато (какой-то могущественной редиской) был поставлен хитроумный механизм, не позволяющий случайным гостям покидать прохладную планетку. Молодого волхва Борилия уж и оплакать успели, а он спустя месяц после "похорон" объявился. Голодный, холодный…
Борис Иванович вспоминал. О мирах, населенных людоедами, о мирах, населенных красивейшими растениями и бабочками, о мирах, не населенных вообще, а таковых было великое множество. Они вызывали чувство грусти и одиночества. Иногда - чувство благодарности судьбе за то, что не довелось родиться в таком испоганенном месте.
Я слушала начальство, открыв рот - от моего поганого настроения не осталось и следа. И только металлист был задумчив. Не будоражили его воображения ни далекие миры, ни курьезные приключения начальства. Наконец, волхв не выдержал:
– Илья? - Перешел он от воспоминаний юности к отеческому тону. - Что случилось?
Ничего потрясающего воображения не случилось. Отец был чуть ли не при смерти. Инфаркт. Стас, давний друг отца, звонил два часа назад.
– Мне очень жаль…
– И мне. Держись.
– Да, что там говорить. Держусь. Можно, я отлучусь на… На сутки?
– Конечно, иди! Только к друидам сперва заверни, возьми Мишку Лаврентьева, он на инфарктах собаку съел. Давай ПТ, кнопки настрою.
Он ушел. В том месте, где он скрылся, уже мгновение спустя зеленела стена физфаковской аудитории.
Прошло не меньше пяти минут, прежде чем я заговорила:
– Хороший человек Олег Евгеньевич… Дай бог, чтобы все было хорошо.
– Все там будем.
Оптимистично.
– Есть все шансы, Лиса. Есть все шансы.
– Это вы о задании от Судьи?
– О нем, - побарабанил пальцами по преподавательскому столу волхв. Свернул скатерку. - Вот что. Пойдем.
– Куда?
Волхв, не ответив, подтянул к себе спящего мага, а мгновение спустя мы стояли посреди общажной восьмиметровой комнаты на девятом этаже. Только тут потолки были высотой не в три метра, а существенно выше, что и позволяло местным умельцам устраивать на них антресоли. Иногда из гладких металлических планок, здесь - из занозистых не струганных досок. С верхнего "этажа" несло водочным перегаром, а по "нижнему" были разбросаны комплектующие. Много комплектующих. Тут же стояли гудящие компьютеры. Не гудящие компьютеры. Разобранные, собранные, собранные наполовину…
– Ой.
– Подготовь ему место, пожалуйста.
Я, кивнув, расчистила кровать - запихала самые крупные железки под оную. Технарь вытянулся во весь свой нехилый рост, кудри разметались по несвежей наволочке.
Волхв критически наблюдал за моими действиями:
– Минут через пятнадцать он очнется. Кстати, у тебя есть догадки? - Кивнул он в сторону "студента".
– Тесла?
– Скорее всего. В молодости.
– Невероятно!
– Почему?
Я замялась. Как объяснить волхву в двух словах о своих представлениях о перемещении во времени? Почерпнутых из книг и фильмов, повествующих о бедах для мира вообще и тех, кто столкнется с сами собой, в частности.
– Не верь ты в эти выдумки, - отмахнулось от моих мыслей начальство. - Это все писатели придумали. Поверь мне, они сами ни разу во времени не путешествовали.
– Логично. Но что эти Теслы тут забыли?
– Это ты у того, что постарше, поинтересуешься, когда навестишь. Кстати, о старшем… Идея с Замком Спасителей чья была?
– Не помню. Коллективная. К Таньке в квартиру люди ломились. Сначала соседи, потом тип невзрачной наружности.
– Началось, - рассеянно приземлилось начальство куда-то на материнскую плату. Тощие ноги юного гения сами собой отодвинулись к стенке. - А я-то все гадал, когда они снова с силами соберутся…
– Те, от кого Тихоний?
– Да, он. И Велимир, царствие ему по заслугам. И Черный Дракон…
– А что они частями-то атакуют?
– Они просто активизировались, - невесело усмехнулся волхв, - потому что их предводитель входит в силу.
– Предводитель?
– Да. Когда он окрепнет настолько, что сможет действовать открыто, будет поздно. Его надо перехватить как можно раньше.
– Так что же мы…
– Это не мы, - грустно покачал головой Борис Иванович. - Это он сам. Убирал своих подчиненных, когда убеждался в их… профнепригодности.
