Марианна Алферова - След на воде
– Ромка! Ромка Воробьев!
Он тоже ее узнал, быть может, на минуту раньше, чем она его. Первая школьная красавица Оксана. В Пустосвятове поговаривали, что уезжала она в город в поисках счастья. Выходило, что счастье ей не далось и она воротилась обратно.
– Ромочка, каким красавцем ты стал! Ну просто дьявол-искуситель, и только, – прошептала она. – Тебе наверняка это говорили! А? – Как зачарованная, протянула она руку и погладила блестящие черные волосы колдуна. – Женщины обожают мужчин с подобной внешностью.
– Потому что воображают, что в их груди бьется сердце ангела, – рассмеялся Роман. – И очень обижаются, когда этих самых ангельских сердец не находят.
– А ты страшный человек! – Она кокетливо погрозила ему пальчиком.
Роман перегнулся через прилавок, привлек Оксану к себе и поцеловал в губы. Та растерянно хлопала глазами, млела и, когда колдун наконец отпустил ее, спросила томным голосом:
– Что это значит?
Она даже коснулась верхней пуговицы белого халатика, будто немедленно собиралась раздеться. Но Роман молча вытащил из кармана сотенную бумажку и положил на прилавок. Оксана растерянно смотрела на него, ничего не понимая.
– Когда-то ты сказала, что и за сто рублей не согласишься целоваться со мной, – напомнил Роман те обидные давние слова. – Сегодня я тебя поцеловал. Так что это твои законные сто рубликов.
У Оксаны задрожали губы.
– Все-таки ты дьявол, – прошептала она. Роман пожал плечами и вышел.
Когда они вернулись домой, Алексей был на чердаке и никуда отлучаться не собирался. Но Роман на всякий случай проверил, что делает пленник. Тот лежал на кровати и смотрел в потолок.
Колдун вернулся во двор, достал из колодца ведро воды, сбросил куртку и закатал до плеча рукав рубашки. Прежде чем начать, он несколько минут сидел неподвижно, затем отхлебнул студеной колодезной воды прямо из ведра. И лишь после этого приступил к задуманному. Скальпелем сделал аккуратный надрез в два или три миллиметра глубиною. Начал у локтя и довел линию до самой кисти. Кровь показалась на дне ранки, но наружу не выступила. Несколько минут Роман ждал, чтобы кровь на дне пореза свернулась.
– Это еще зачем? – При виде крови Юл брезгливо сморщился. Роман сделал предостерегающий жест: ненужные слова могли испортить дело. Когда кровь свернулась, Роман зачерпнул пригоршню воды из ведра и уронил несколько капель в ранку так, чтобы жидкость слегка выступала над поверхностью кожи наружу, но ни в коем случае не пролилась.
– Это простая вода? – опять не удержался от вопроса Юл.
Но простой эта вода казалась лишь в первую минуту, затем она сделалась непрозрачной и засверкала серебром, образовав живую нить. Пинцетом Роман аккуратно извлек серебряную змейку из раны. Она переливалась и сверкала и не собиралась ронять капли. Юл даже протер глаза – таким невероятным казалось увиденное.
– Теперь нам нужны волосы. Возьми-ка ножницы и срежь у меня несколько прядей, – приказал Роман.
– Слушай, давай не будем, а! – испугался вдруг Юл и даже отпрянул. – Я передумал. Не хочу.
– Если я брошу водную нить на землю, не сплетя ожерелья, нам обоим крышка.
Юл повиновался без всякой охоты. Пока он срезал с Романовой головы пряди, тот незаметно поднес нить к губам и тронул серебристую поверхность языком. Внутри неотвердевшей субстанции оказалась частичка его слюны. Теперь ожерелье мальчишки связано с ожерельем Романа навсегда. Ожерелья будут слышать друг друга не за сотни метров, как обычные колдовские обереги, а за десятки, за сотни километров. Зачем ему это? Он и сам не знал. Просто хотел быть связанным с Юлом. В ученики брал, что ли? Кто знает. У него еще не было учеников, кроме Тины. Да и та мало чему научилась. Не считая постельных экзерсизов, конечно.
Мальчишка ничего не поймет – нить станет чуть более мутной, только и всего. Власти это никакой не дает. Хотя как посмотреть… Возможность чувствовать другого, слышать его на расстоянии – тоже власть.
Колдун протянул пинцет с нитью Юлу, а сам разобрал пряди волос на косицы и неожиданно споро принялся вплетать серебряный волос меж волос человеческих. Когда плетенье было закончено, Юл с удивлением заметил, что каждая косица в ожерелье приобрела свой цвет – от темно-красного до бледно-голубого. Роман надел ожерелье на шею Юлу, и водная нить замкнулась сама собою.
– По-моему, оно мне велико, – заметил Юл, просовывая пальцы под плетенку.
– Ты же вырастешь. У тебя взрослого шея будет толще, чем теперь. Нить можно растянуть, но немного. Это надо учитывать.
– Вырасту? – переспросил Юл. – Я что же, долго буду его носить?
– Всю жизнь, – ответил Роман.
– Что?! – Юл задохнулся от растерянности: опять этот тип устроил ему ловушку. – Выпусти меня немедленно! – завопил он, в ярости сжимая кулаки. – Я не хочу таскать на себе ошейник всю жизнь!
– Разве тебе мешает ожерелье? Чего ты орешь?! Я даровал тебе возможности, о которых ты даже не подозреваешь.
Юл схватился за шею и хотел сдернуть сплетенное ожерелье, но не тут-то было! Водную нить никому не под силу разорвать.
– Сними его немедленно! – кричал Юл, вновь и вновь дергая за ожерелье.
– Не в моих силах. Снять ожерелье невозможно.
“Почти”, – уточнил про себя колдун. Роман смотрел на мальчишку, как на глупого кролика, который ненароком угодил в капкан и теперь пытается вырваться. Кролика, конечно, жаль, но кролики на то и созданы, чтобы попадаться в капканы.
– Жулик! Обманщик! – Юл чуть не плакал. – Если сейчас не снимешь ожерелье, то я… – Он осекся, сам не зная, чем пригрозить.
Но тут дверь распахнулась, и на крыльцо вышел Алексей.
– Что здесь происходит? – спросил он, подозрительно оглядывая колдуна и мальчишку.
Сейчас вид у него был не такой ухоженный, как в тот день, когда водное зеркало показало его стоящим возле светлой машины в нарядном летнем плаще. Сегодня это был обычный тридцатилетний парень с разбитой нижней губой, со щеками, покрытыми щетиной, со спутанными волосами. Ну, правда, не совсем обычный. Вряд ли Роман в своей жизни встречал еще человека, чьи переживания создавали столь сильный эмоциональный фон. Притом что перед ним был рационалист. Да, занятное сочетаньице. Все равно что верующий атеист. Роман не удержался и фыркнул.
– Он надел мне на шею ошейник. Пусть снимет! – обратился Юл к Алексею, еще не зная, что перед ним его брат.
Тот посмотрел на водное ожерелье, что болталось на тонкой шее Юла. От безуспешных попыток освободиться на коже мальчика образовалась красная полоса.
– Он надел плетенку без твоего согласия?
– Нет, я попросил. Сначала. А потом передумал. – Юл запнулся и замолк. – Что мне теперь делать?
