Михаил Любовской - Проходящий. Спираль миров (СИ)
— Ничего и не глотал, — подслеповатые глаза смотрели предельно правдиво, — Пролил на себя чуток, когда переливал.
— Ну‑ка, хватит болтать, скидавай с парня одёжку, — баба Нина поджала губы и выдернула бутылку из рук — И не крутись тут, старый хрыч. Сходи лучше телефон принеси, да затопи печь, чай не май месяц.
Дед Петя скинул с меня бушлат, стянул куртку и, тихо охнув, сказал:
— Мать, может мы…того…скорую вызовем?
— Пока твоя скорая доедет — лечить будет некого. Делом займись, не стой как пень — колода.
Баба Нина споро растирала моё тело перцовым самогоном и приговаривала:
— Ничего — ничего. Сейчас согреешься и полегчает, как новенький будешь. Мой старый видел, что ты на машине приехал…ну приехал и приехал, знать дела нашлись, а тут через день Верка с пацаном появилась, жена твоя с сынком. Здоровый вымахал, выше отца. К нам заходили, а мы что — видели, как приехал и всё. Она и номер оставила, вдруг какие новости. А потом, дня через три, они уже с полицаями приехали…
— С полицией, баба Нина.
— А я что говорю? Ну да…вообщем полицейские эти ходили — ходили, чего‑то там осматривали, наших деревенских опрашивали. Даже этим забулдыгам, Олеське с Витькой, вопросы задавали. Они же лазиют где ни попадя, может чего и углядели. А чего углядят, пьянь эта? Они же трезвые только с семи до девяти утра. Олеська полицейским божилась, что видела тебя спускающимся в овраг, а потом бах и вспышка. Вот дурища‑то, залила зенки и чудится ей незнамо что. Эти полицейские, потом, полезли туда и ничего не нашли. Вернулись грязные, злющие. Даже хотели Олеську арестовать за нарушение общественного порядка. Она же пьяная была в стельку. Верка ещё раза два — три была; последний день, в конце октября, с каким‑то мужиком машину забирала. Тут, считай неделя пройдёт, и тебя бы без вести пропащим объявить могли. Ох, сколько у нас народу пропадает по России — тыщи, — бабка горестно покачала головой, — А ты вот нашёлся, повезло Верке.
Хлопнула сенная дверь и в комнату протопал дед, с охапкой дров в руках. Скинул их у печки и полез в карман:
— На старая, звони. Только по делу говори, а то знаю тебя — как к уху поднесла и два часа тра — та — та, тра — та — та.
Баба Нина накрыла меня бушлатом, отмахнулась от мужа, словно от назойливой мухи и стала медленно нажимать кнопки, старательно вглядываясь в маленький экранчик и шевеля губами:
— Кума …Андреевна…почта…сельсовет…соседи…ага, вот он, — послышались тихие гудки и затем ответил неразборчивый голос, — Вера, алё, Верочка, это ты?… Артём?…Мама где?… Ну дай ей трубочку…алё, здравствуй Верочка, это баба Нина…из Евтахино…да. Как у тебя дела?…Да…Да…Им бы бумажки составить, а потом трава не расти…Да…Нет, у нас всё нормально. Шкандыбаем потихоньку, хоть и песок сыплется. Я чего звоню…Новость радостную хочу сообщить — нашёлся твой Серёжка‑то…Да живой он, живой, только на покойника похож…Не плачь, не плачь. Это я, дура старая, мелю всякую ерунду…Приезжайте, мы здесь будем ждать.
Мобильник коротко прогудел и экран потух:
— Надо внуку денег дать, пусть новый купит, — она сунула телефон в карман и пошла к двери, — А ты, дед, топи получше — скоро хозяйка приедет. Да чайник поставь, а я сейчас малинки принесу.
Как только затихли шаги, дед быстро переместился к кровати вместе с табуреткой. Воровато оглянулся на окно и извлёк из‑за пазухи чекушку с коричневатой жидкостью:
— Серёга, выпьешь сто грамм для здоровья?
— В следующий раз, дед Петя. Не полезет она сейчас в меня.
— Ну, смотри, тебе видней, а я приму пару капель…для профилактики, — он сделал два хороших глотка и, шумно выдохнув, крякнул, — Эх, хороша настоечка. Прямо до коленок пробирает. Серёга, а ты где пропадал?
— Не знаю. Я с трудом помню, что вообще сюда приезжал.
— Бывает же такое. Вот недавно на днях, в 'Жди меня', одного мужичка показывали. Вышел вечером с работы и пропал. Нашли аж под Владивостоком, а ты удачно попал — где исчез, там и появился, — замолчал ненадолго и тут же встрепенулся, — Ёлки — моталки, я же про чайник забыл. Ладно, пойду воды принесу, у вас‑то её тут нету.
Печь постепенно разогрелась, отдавая живительное тепло всему дому. Старики напоили болезное тело горячим чаем с малиной и тихо беседовали на диване, посматривая на экран телевизора с приглушённым звуком. Я слегка дремал, разогретый со всех сторон, не обращая внимания на фоновый шум, и поэтому пропустил звуки подъехавших машин.
Громко хлопнула дверь и в комнату ворвалась жена; сразу же кинулась к кровати, обхватила меня руками и зарыдала:
— Живой, Серёженька, живой! А я верила, никто не верил, а я знала, чувствовала, что жив. Соседка Надька, зараза, все уши прожужжала, мол надо смириться и жить своей жизнью — видать брательника своего, тунеядца, пристроить хотела, — она частила, захлёбываясь словами и слезами, — А в полиции только и говорят, что работают, а сами неизвестно чем занимаются.
— Гражданочка, вот только не надо наговаривать на органы, и так делали всё, что в наших силах. Ваш муж нашёлся — мы вас поздравляем, — лейтенант полиции сердито дёргал заевшую молнию на плоской сумке.
— Мать, ну прекращай, перед людьми неудобно, — я смущённо гладил волосы прижавшейся жены.
Вслед за полицейским в комнату вошла медсестра с чемоданчиком и сноровисто стала его раскладывать. Потом появился коллега лейтенанта, скорее всего водитель, затем ещё один человек в куртке с надписью 'Скорая помощь'. От такого количества народа комната сразу стала маленькой.
— Верунь, да отпусти своего мужа, никто его не украдёт. Сергей, не помнишь меня?
Я вгляделся в смутно знакомое лицо и еле узнал однокурсницу жены. Где‑то, в семейном альбоме, лежала фотография закадычных подружек с последнего курса педучилища, снятая мною на плёночную мыльницу.
— Ирина?
— Да. Вижу, с памятью всё в порядке — значит больной практически здоров, осталось проверить кое — какие мелочи.
Она измерила давление, температуру; заглянула в уши, заставила открыть рот и вынесла вердикт:
— Пациент больше жив, чем мёртв.
— Ириш, хватит так шутить, а?
— Ой, Вера Анатольевна, прекрати нагонять тоску. Твоему мужу ничего не угрожает. Несколько понижено общее состояние организма, есть небольшое переохлаждение. Я пропишу укрепляющие витамины…да собственно говоря ты и сама знаешь, что давать. Два — три дня постельного режима и Сергей в норме, — она собрала чемоданчик, поцеловала на прощание подругу в щёку и 'скорая' уехала.
— Граждане Мирошниковы, давайте и мы закончим наши дела, вернее дело, — лейтенант наконец‑то справился с замком молнии и достал из сумки папку с документами. Он прошёл к столу и раскрыл скоросшиватель:
