Кэтрин Ласки - Ледяной
Сарк вздохнула, закатила глаза, а два кустистых пучка белых волос на ее бровях при этом вспрыгнули, как два снежных зайчонка.
— Гвиннет, ты прекрасно знаешь, как я отношусь ко всей этой ерунде — ритуалам, традициям, правилам поведения, ко всем этим костлявым побрякушкам, которые якобы символизируют Великую Цепь. Все это — просто отрыжка, как выражаетесь вы, совы. За них я бы не дала и лепешки оленьего навоза. Так что можешь считать, что я не волчица. Я всю жизнь прожила сама по себе. Откуда мне знать?
— Ну что ж, мадам. Я знаю только, что волчьи законы разрешают делать тайники с пищей на территории Стражи. И если какой-нибудь волк найдет припасы, то он может ими пользоваться.
— Это радует, — воодушевляясь, ответила Сарк. — Если у стражей есть такое правило, то, наверное, его придерживаются и клановые волки. Что хорошо для гуся, то хорошо и для селезня — так вроде говорят?
— Кто говорит?
Гвиннет никогда не слыхала, чтобы кто-нибудь так говорил. Даже гуси, которые часто пролетали над страной Далеко-Далеко.
— Это просто такая старая поговорка.
Гвиннет никогда ее не слышала, но предпочла не задавать лишних вопросов. Старая волчица объясняла только то, что хотела объяснить, и ничего кроме. Ее происхождение, подробности ее жизни, где и как она училась своему ремеслу — все это оставалось тайной за семью печатями. Она была словно неизведанная территория.
Сарк обнаружила небольшую нору, где лежало мясо, и принялась раскапывать ее лапами, чтобы протиснуться и проникнуть внутрь. По запаху она определила, как давно скончались животные и даже что они ели перед смертью. Но запаха охотника пока что не было.
— Внутри она расширяется! — крикнула она сове.
Тут ветер переменился, и нос волчицы учуял кое-что совершенно неожиданное. Ее блуждающий глаз, как обычно во время нервного напряжения, бешено завертелся, и Сарк пришлось прихлопнуть его лапой, чтобы сосредоточиться. Она сделала глубокий вдох и попыталась мысленно отделить друг от друга смешавшиеся воедино запахи.
— Ну что? Вы узнали что-нибудь? — нетерпеливо спрашивала Гвиннет.
Сарк не обращала внимания на озабоченный тон совы; сейчас ее внимание поглощали одни лишь запахи. Она подалась назад, вылезла из норы и повернулась к сипухе, нетерпеливо подпрыгивавшей то на одной, то на другой лапке.
— Ну что? Есть след?
Сарк снова глубоко вздохнула и наконец ответила:
— Не след. Кое-что другое. Как бы тебе сказать, Гвиннет… Там есть запах пепла и чего-то, смешанного с серой. Некий волк Стражи оставил здесь не только припасы, — голос волчицы дрогнул. — Невероятно! Не могу поверить!
— Поверить во что?
— Там лежит кость. Выглоданная кость и…
— И что?
— И она с рисунком.
— Каким рисунком? — едва не взвизгнула сова.
— Шлем и забрало!
Глава восемнадцатая
Порванная цепь
На следующее утро после снежной бури пятеро товарищей вышли из пещеры и быстро взяли след, выведший их к логову, в котором жили волки Кровавого Дозора. После того как посыльные по всем правилам доложили о своем прибытии, они почти сразу же приступили к дежурству. Выяснилось, что дозорным теперь приходится не только не пускать чужаков через границу, но и делать засады на волкоедов, которые охотятся за упавшими от усталости танцорами Скаарсгарда.
— Эдме, тебе не кажется странным, что никто из Кровавого Дозора не попытался остановить танцоров, привести их в чувство? — тихо спросил Фаолан, отведя маленькую волчицу в сторонку.
— Кажется, но не совсем. Дозорные сами очень устали и чуть ли не валятся с ног. Они и так-то едва отгоняют подальше чужаков и волкоедов.
— Да, но это же не единственное объяснение, правда?
Фаолан прищурился и пристально посмотрел на Эдме. Та нервно зашевелила ушами.
«Какой наблюдательный, — подумала она. — Ну ладно, раз все равно придется об этом заговорить…»
— Наверное. Чужаков можно различить издалека. А волкоедов — тем более: от них исходит такая ужасная вонь! Но эти… эти танцы, пророк — тут таится какая-то иная опасность.
По спине Фаолана пробежал холодок.
— Ты права. Пусть даже и опасность, пусть мы не знаем, в чем она заключается, но мы должны остановить их.
— Да, — отозвалась Эдме. — Не знаю точно как, но должны. Свистун-то к нам присоединится, я не сомневаюсь, но вот Дэрли и Мхайри…
— Тем более присоединятся, ведь танцоры Скаарсгарда увели Кайлу.
* * *Фаолан оказался прав. Сестры не задумываясь приняли его предложение. Вскоре пятеро друзей составили план, каждый пункт которого постарались обсудить как можно тщательнее. Главным пунктом была еда. Они поймали двух зайцев и отправились на поиски истощенных от голода танцоров. Тамсен, капитан Кровавого Дозора, дала им разрешение, но неохотно и не слишком веря в успех всей затеи.
— Значит, мы предлагаем им пищу, они едят, а потом мы пытаемся привести их в чувство и поговорить с ними, — повторила Эдме.
— Мне кажется, нужно объяснить им, что вы из Стражи. Из той самой Стражи — Стражи Кольца Священных вулканов.
— Определенно, — согласился Свистун. — И что вы выполняете приказ самого фенго. Нужно, чтобы они не ставили под сомнение вашу власть.
— Дельное замечание, — сказал Фаолан. — Нужно напомнить им о Великой Цепи и объяснить, что танцы Скаарсгарда — это искажение всего существующего мирового порядка. Свистун, ты можешь пропеть песнь о Великой Цепи.
Он повернулся к Дэрли.
— Дэрли, ты ведь тоже ее знаешь?
— Конечно. Я же обучалась у Аластрины.
— Хорошо. Тогда начните петь сразу, как мы предложим им поесть.
На этом и порешили.
Когда они обнаружили очередной «круг», ветер успокоился, и из-за густых облаков выглянула луна, осветив жутковатых танцоров. Круг был совсем небольшим — волков пять-шесть, не более. Зато они не выглядели уж совсем изможденными, и появилась надежда, что их удастся образумить.
Держась в тени, все пятеро подкрались поближе, по сигналу Фаолана приняли самую совершенную позу покорности и мелкими шагами подползли к танцующим.
Фаолан с Эдме сделали шаг вперед и положили на утоптанный снег зайцев.
— Мы — волки Стражи Кольца Священных вулканов, и мы принесли вам поесть.
Один из танцоров, крупный серый волк, остановился и уставился на них совершенно пустыми глазами. Учуяв запах еды, остальные замедлили свои странные движения. Они возбужденно принюхивались, но с морд у них не сходило выражение недоверия.
— Ешьте! — сказала Эдме, а Свистун с Дэрли завыли песню о Великой Цепи.
