Марина Колесова - В плену королевских пристрастий
— Неделю назад ее казнили… Церковь обвинила ее, как ведьму, в пособничестве дьяволу. С ней долго не церемонились.
— Мой государь, — голос герцогини дрогнул, — зачем Вы так? Ведь это была не магия, это был банальный яд, причем не смертельный.
— Эта тварь хотела, чтобы я оказался полутрупом, неспособным даже встать с кровати, а ты жалеешь ее?
— Аутодафе я бы не пожелала даже врагам…
— Она не враг, она хуже… враги не боятся показать лицо и сражаются в открытую… А тем, кто действует исподтишка место лишь на костре. Ясно тебе? — с напором произнес король и вдруг после минутной паузы голос его совершенно изменился, — Алина, Алина… Ты что так побледнела? Черт, я совсем забыл, что ты беременна и сейчас на все так реагируешь. Садись сюда… Вот так… Не надо так переживать… успокойся.
— Милорд… Ведь получается, что именно я обрекла ее на такую смерть… Какой ужас…
— Да нет никакого ужаса… В ее доме действительно нашли предметы, свидетельствующие о колдовстве. Было проведено расследование…
— Какие предметы? Свечи, миски, ножи и какую-нибудь отрубленную голову курицы в мусорном ведре? Да такие вещи есть в любом доме.
— Алина… нет, конечно… Мне говорили, что нашли у нее, я только забыл… там очень специфичные названия. Если хочешь, я сейчас в шкафах с книгами найду фолиант про то, что и как используют ведьмы, я помню, был здесь такой, посмотрю, вспомню и покажу тебе.
Послышались шаги. Потом через какое-то время вновь зазвучал голос короля:
— Вот, нашел, смотри… Вот это, это и это нашли в ее доме.
— Действительно нашли все это?
— Я клянусь тебе. Ты же знаешь, я никогда тебе не лгал…
— Странно… я не чувствовала направленной на Вас черной магии… хотя… ну конечно, судя по тому, что Вы мне показали… магия любви и приворота… Интересно, она на Вас не подействовала и после этого в ход пошел яд или сначала в любом случае должен был быть яд, а к привороту лишь шли приготовления?
— Что тут интересного, Алина? Мне вот абсолютно без разницы, что сначала, что в конце… Я просто рад, что с твоей помощью удалось эту тварь обнаружить и воздать ей по заслугам. А остальное меня мало трогает.
— Ну что ж, это утешает, что были явные основания для такого приговора… Хотя мысль о такой кончине кого бы то ни было меня ужасает.
— Как истинная христианка, ты должна знать, что это удел всех, кого уличили в колдовстве.
— Не надо, мой государь… давайте оставим эту тему… мне очень тяжело об этом думать.
— И не надо. Вот яблочко возьми, скушай, тебе полезно.
— Не хочу ничего… сейчас мне плохо даже от мыслей о еде.
— Яблоко, это не еда… Не упрямься, хоть укуси разочек… Ты стала такая капризная… ужасно.
— Я вообще стала ужасная… Еле хожу, отвратительно выгляжу… кошмар.
— Выглядишь ты великолепно, не придумывай. Беременность тебе необычайно к лицу. Мне так даже очень нравится. Хотя ты мне нравишься и небеременная… Ты мне в любом состоянии нравишься. Герцог не понимает, какое рядом с ним сокровище. На его месте я бы не отпускал тебя от себя ни на шаг.
— Считаете, он недостаточно ценит то, что я рядом с ним?
— Абсолютно не ценит… Я сожалею, что заставил тебя вступить с ним в брак. Не могу его видеть рядом с тобой… он недостоин тебя… Если бы не твоя беременность, я бы настоял на вашем разводе и сумел бы добиться одобрения церкви… Все портит твой будущий ребенок, если он родится, ваш брак будет считаться нерушимым… Кстати, когда герцог мне сказал о твоей беременности, я чуть не убил его… но вовремя сообразил, что к чему… и что смерть уже второго твоего супруга, причем мной же выбранного и вновь от моей руки, ты мне точно не простишь…
— Ребенок не может ничего портить. Это дар Господа. Как он может что-то портить? К тому же в любом случае Вы не добились бы развода, Вам было бы необходимо и согласие герцога тоже.
— Алина, не смеши меня… никуда бы он не делся, и согласился бы на развод… Ты же знаешь, я умею очень хорошо уговаривать…
— Милорд… я умоляю, давайте оставим эту тему. Я жду ребенка и здесь ничего не изменить. Или Вы хотите, чтобы я потеряла его?
— Алина, Господь с тобой… Как ты могла подумать такое? Я догадываюсь, что будет если ты потеряешь ребенка… К тому же если вдруг это будет мальчик, я заставлю Тревора передать титул ему, тебя сделаю опекуншей, а его ушлю послом куда-нибудь далеко и надолго… Это будет великолепно. Или ты уже простила его за "вашу первую брачную ночь", а?
— Я умоляю: хватит! Я не могу больше слушать подобные речи. Вы бы лучше свою новую фаворитку очаровывали, а меня оставили в покое! Меня и так постоянно мучают тяжелые предчувствия, а тут еще Вы такое говорите…
— Алина, выбрось все из головы… Тяжелые предчувствия мучают всех беременных женщин. Королева вон перед каждым нашим ребенком рыдала, что не вынесет родов и точно умрет… и ничего жива до сих пор. Я пришлю тебе лучшего доктора, все будет хорошо… Хочешь, уже завтра пришлю? Он не отойдет от тебя ни на минуту… Или ты что-то видела и что-то знаешь, но скрываешь от меня?
— Ничего я не видела… можете не волноваться… Вам ничто не угрожает.
— А тебе?
— Не знаю… Мне просто как-то не по себе и что-то тревожит.
— Тогда все это ерунда… Обычное состояние беременной женщины. Подожди еще пару месяцев, и ты будешь сама смеяться над всеми своими страхами и предчувствиями.
— Может быть… хорошо бы, если так… — пробормотала герцогиня, и Катарина услышала звук отодвигаемого то ли стула, то ли стола, после чего герцогиня продолжила, — Если позволите, мой государь, я бы оставила Вас, я очень устала, и хотела бы пойти лечь…
— Конечно, иди. Завтра я пришлю тебе доктора.
— Вы несказанно заботливы, особенно учитывая, как Вы относитесь к моему будущему ребенку…
— Алина, я буду заботиться о твоем ребенке так же, как и о тебе. Обещаю. Хотя, что скрывать, конечно, мне очень тяжело, что этот ребенок не мой… как и то, что кто-то другой имел то, чего я не смог добиться… я бросил бы к твоим ногам все, если б ты только согласилась… стоит тебе даже сейчас сказать лишь слово…
— Мой государь!
— Все, Алина, все… я молчу… не нервничай… тебе это сейчас вредно… Пойдем, я сам провожу тебя… Ну что ты так разнервничалась? Даже руки дрожат, и побледнела опять вся… ну нельзя же так… Я прямо сейчас пошлю за врачом, пусть все время будет при тебе.
Послышался звук удаляющихся шагов, и все стихло. Катарина осторожно выглянула из-за ковра.
Пред ней была большая комната в виде кабинета с книжными шкафами вдоль стен, небольшим очень изящным письменным столом и двумя креслами посередине. На столе лежало красивое румяное яблоко и раскрытая книга, с пожелтевшими от времени страницами.
