Степан Вартанов - Демоны Алой розы
– Магией? – неодобрительно спрашивает францисканец, сидящий хоть и на дальнем конце стола, но все же – тоже за столом. Права голоса – при принятии решений, то есть, – ему никто не давал, он присутствует как некий справочник религиозных догм, на всякий случай. Как-никак, человек Божий.
– Еще, – не обращая ни малейшего внимания на эту реплику, продолжает Генора-Зита, – надо использовать ваших лесничих. Я правильно понимаю, что они знают здешние леса, как свои шесть пальцев?
– Пять, – снова подает голос монах. – Пальцев пять, даже у тебя, дьявольское отродье.
Генора-Зита мило улыбается.
– Я просто проверяла, умеешь ли ты считать до пяти, – сообщает она монаху. – Молодец. Так вот. Еще надо объявить награду тому, кто наведет нас на след. Любой след, всякие там разорванные в клочья олени, испуганные собаки, опустевшие деревни…
– ДЕРЕВНИ?!!
– За деревни не ручаюсь, – подает голос Виза-Ток, – но люди пропадать будут. Торы не делают различий между людьми и животными – едят всех, без разбору.
– Дела… Ладно, это я поручаю тебе, – Джон Рэд кивает сэру Томасу.
– Сделаю.
– Но все-таки, лесов здесь немало, и найти иголку в стоге сена будет легче, чем…
– Найдем, – вздыхает Акут-Аргал. – Должны найти. Слишком это важно.
– Мир не может просто погибнуть, – говорит францисканец упрямо. – Это абсурдно.
– А еще Божий человек, – хмурится Генора-Зита. – Так ругаться, фу!
– Это слово значит – не имеет смысла, – поясняет сэр Томас с легкой улыбкой.
– Ну и значит, незачем использовать слова, которые не имеют смысла, – обиженно возражает девушка. – Есть же много других хороших слов, например, слово «да». Эй, монах, давай потренируемся. Вина хочешь?
– …
– Ты должен был сказать «да»…
– Оставь монаха в покое, – устало вздыхает барон Джон. – Давайте решим, что ЕЩЕ можно сделать…
– Еще монах может молиться, – говорит вдруг Акут-Аргал. – Это я вполне серьезно. Пусть. Внимание свыше нам не помешает.
– А еще, – замечает Виза-Ток, прежде чем опешивший монах успевает как-то отреагировать на это, прямо скажем, неожиданное предложение, – можно опрашивать путников. Через ваши земли сейчас идет немало народу: наемники эти, караваны, крестьяне шастают туда-сюда… То же самое – не пугались ли лошади, собаки…
– Не ушли ли откуда звери… – подхватывает сэр Томас. – Ты, кстати, уверен, что эта королева так их напугает?
– Уверен. Что-то у нее с запахом. Даже люди боятся, хоть у них с обонянием и неважно.
– А у гоблинов?
– Получше, чем у людей, – пожимает плечами гоблин. – Намного получше. Но по следу всяко придется пускать собак.
– Потому вы моетесь каждый день! – смеется сэр Томас. – Я все пытался понять…
– Я могу идти по следу, – возражает Генора-Зита. – Если рядом не будет немытых рыцарей в сапогах, к которым боятся подлетать даже мухи.
– Почему – боятся?
– Да так…
– Прекратите вы этот балаган, наконец?!
Беседа не то чтобы заходит в тупик – просто начинает вилять из стороны в сторону. Ужин съеден, в камине тлеют угли. Барон Джон сидит в любимом кресле. Впрочем, это не кресло в современном смысле слова… просто нечто со спинкой, более-менее удобное, обвешанное подушками и матрасиками с овечьей шерстью. Сэр Томас развалился на скамье у стены, вытянув ноги чуть ли не на середину зала. Из гоблинов в комнате остались лишь Акут-Аргал и Генора-Зита. Виза-Ток ушел заниматься «магией», проще говоря, ловить да заколдовывать мелких птиц и – если повезет – летучих мышей. Если они увидят королеву – сообщат. Проблема в том, что птицы умом не блещут, и что именно они примут за королеву – стог ли сена необычной формы, корову ли, завязшую в болоте, – неизвестно.
Генора-Зита спит, прямо здесь, на лавке, что исключает ее участие в разговоре. Вечер, почти ночь.
* * *– Акут-Аргал… Два имени. Почему?
Гоблин пожимает плечами:
– Имя не дробится. Почему… А почему у тебя два имени?
– Христианское и родовое. Тут все просто.
– У нас посложнее. У нас нет родового имени, точнее, его не используют так, как у вас. Я Акут-Аргал из рода Красной Лисицы. Но это как сказать «барон Джон из Англии». Можно, но обычно так не делают.
Да, беседа уже прошла стадию обсуждения и принятия решений, сейчас это просто разговор. Неторопливый разговор, в котором участвуют четверо – два человека, гоблин и высокий кувшин вина. Надо же получше понять того, с кем собираешься провести несколько следующих недель.
– То есть, ты просто не знаешь, почему их два, и пытаешься увильнуть от ответа?
– Да все я знаю, – морщится гоблин. – Просто каждый раз, когда я произношу слово «магия», у тебя делается такое лицо, словно я тебе ежа дохлого предлагаю.
– Ха!
– Вот тебе и «ха». Я гоблин, и магия – часть меня, как меч – часть тебя. И я еще не придумал, как с вами, здешними, общаться, чтобы вы не поливали меня святой водой…
Монах в углу горестно качает головой.
– Хочешь, вином полью? – фыркает барон.
– Наливай.
Наполняются три кубка – сэра Джона, Акут-Аргала и сэра Томаса.
– Так про два имени…
– Ну смотри, – Акут-Аргал делает глоток из кубка и вытирает губы тыльной стороной ладони. – Есть такая магия… черная, кстати, как ночь. Магия имени.
Францисканец вздыхает. Недостаточно громко, чтобы ему опять велели заткнуться, но достаточно – чтобы довести свое неодобрение до присутствующих.
– И нечего тут вздыхать! – возмущается Акут-Аргал. – Мы, между прочим, эту гадость не используем, кроме, разве что, совсем уж темных родов. И вообще, почти всех, кто этим занимался, уже перебили… типа совпадение, да… а имена остались.
– Два имени, чтобы магу труднее было прицелиться? – подает голос сэр Томас.
– Умный парень, – с одобрением говорит гоблин. – Да, именно так. Потому-то мы и возражаем всякий раз, когда вы зовете нас по одному из имен. Это имя становится сильнее, и значит, ударив в него, можно принести больше вреда.
– Испанцы, – задумчиво произносит барон, – обожают давать сложные имена своим отпрыскам. Могут запросто назвать ребенка в честь дюжины святых… Значит, это и вправду защищает?
– Да. Особенно, если святой – настоящий.
Слышен скрежет зубов монаха.
– Да что я сказал-то такого!
Монах красноречиво молчит.
– А имя рода почему не используете? – уточняет барон, снова наполняя кубки. Вообще-то, этим должен заниматься слуга, но слуг отослали – мало ли, какие тайны всплывут в разговоре. – Был бы Акут-Аргал Ред Фокс.
– У нас немного другие отношения с родом, – усмехается гоблин. Изучает некоторое время ломтик жареной оленины, нанизанный на кончик ножа, затем пожимает плечами и отправляет его обратно в тарелку. Делает глоток вина, отсалютовав предварительно кубком хозяину замка. – Мы не люди.
