Марина Ефиминюк - Тайны Истинного мира
– Все равно куда, – прохрипела я, – иначе нас пристрелят!
Мужичок молча кивнул, соглашаясь, и, признаться, удивил меня до глубины души. Я бы не стала рисковать и влезать в чужие неприятности. Парни быстро забрались следом за мной, Эдик даже подпихнул мальчишку, чтобы тот поторапливался, а не стоял с раззявленным ртом и широко раскрытыми глазами. Преследователи, наконец, достигли дороги, преодолев перерытое поле, как раз в тот момент, когда мы, пройдя юзом по обледеневшей дороге, тронулись.
От испуга и усталости меня мутило, Эдик хмуро молчал, на глазах Сэма выступили неподдельные слезы – последствие шока. Мальчишка неожиданно громко шмыгнул носом и вытер его о рукав кожаного плаща, на котором зияла дыра, очень похожая на рану.
– Я никогда не видел, чтобы столько силы за раз выкидывали. Никогда. Они нас точно убьют! – прошептал Сэм, который с ужасающей ясностью осознал, наконец, что за нами ведут настоящую, а не придуманную, охоту. И опасность вовсе не так весела и занимательна, как представлялась еще утром.
– Не реви, малец, – вдруг прогудел дальнобойщик, – не убьют.
Я откинулась на спинку, уставившись в белую полосу занесенной за вечер дороги. В высокой теплой кабине нас трясло и укачивало. Среди путавшихся, ватных мыслей я прочувствовала только одну: если рассвет встречаешь в милицейском участке, обед, спасаясь от взрыва, вечер, улепетывая от убийц, то такую жизнь в один прекрасный момент не грех забыть. Наверное, именно поэтому моя память отказывалась просыпаться.
Александр стоял на краю поля, за короткую минуту превратившегося в серовато-грязное месиво из земли и смерзшегося снега. Рука сильно ныла и, кажется, он вывихнул плечо. Что его сила против энергии четырех карателей, ударивших по девчонке снежной стеной? Алекс чувствовал, что выскреб себя до самого предела. Почему, черт возьми, она не вернет себе цвет?! Почему она не хочет защищаться?! Ему казалось, что, нападать на Машу – бесцветную тень, лишенную и проблеска силы, было сродни нападению на ребенка. Этот олух, ее неизвестный приятель, выложился еще с утра, вытаскивая девчонку из Зачистки. Мог бы и оставить немного энергии на всякий случай! Вонючий дым, которым он выбил дверь, до самого тридцатого этажа все еще заполнял коридоры Зачистки, даже пришлось срочно закрыть здание под предлогом угрозы взрыва и вызвать саперов для полноты спектакля.
Отряд молчал и недобро поглядывал в сторону главного следователя, хорошо почувствовав того, кто заблокировал удар. Александр ощущал злобные взоры, но ответить на них было бы слишком.
– Что застыли? Вы забыли приказ, что она живой нужна?! – прорычал он, пытаясь пошевелить рукой. – Выяснили, что за мужик был с Комаровой?
Ему протянули паспорт. Александр долго рассматривал крохотный квадратик фотографии. Ему всегда становилось чудно, отчего и тени, и истинные выходят на снимках цветными, видимо, фотоаппаратам наплевать на то, сколько силы у тебя в жилах. Лицо мужчины с фотографии оказалось очень знакомым, имя тем более. Главный следователь почувствовал себя хуже некуда, рука заныла с удвоенной силой, и очень захотелось влепить Комаровой подзатыльник. Вот ведь дура, никогда не умела выбирать друзей!
– За ними, идиоты! – рявкнул Алекс и некрасиво сплюнул вдруг ставшую тягучей и горькой слюну.
Со сна я зябко куталась в куцую курточку, задирая воротник повыше к подбородку.
Дальнобойщик высадил нас на кольцевой дороге и обиженно сморщился, когда я попыталась всучить ему две последние мятые пятидесятирублевки. Уже наступил вечер, зимой больше похожий на глубокую ночь. Трасса была ярко освещена фонарями, отчего машины казались блестящими вихрями, проносящимися мимо. Вдалеке мертвым монстром чернел остов недостроенного завода, рядом трубы теплосети выпускали из широких ртов серый резко выделяющийся на фоне чернильного почти грязного неба дым.
Мы трое молчали, поглядывая друг на друга.
– Так, – решилась я, – ты прости, Эдик, но здесь наши пути расходятся.
– Что значит, расходятся? – Тут же взвился он. – Ты неблагодарная, Маша! Не забудь, я тоже сильно рисковал, когда вытаскивал тебя из Зачистки, а теперь ты хочешь вытолкнуть меня из игры?
– Какой игры, Эдик? – разозлилась я.
– Игры в кристаллы! Я теперь тоже ввязался в эту историю, я тоже засветился…
– Так для тебя это игра? Ты не заметил, что мы с Сэмом очень похожи на отчаянно выживающую компанию, и, думаю, без тебя мы точно выживем!
Я выставила руку, пытаясь поймать попутку.
– Даже не думай! – взвизгнул Эдик, с силой оттаскивая меня от дороги.
– Одурел? – Я попыталась вывернуться и хорошенько ударила его локтем.
Со стороны, наверное, мы представляли собой странную пару, танцующую вальс на темной остановке. Сомерсет налетел на Эдуарда со всей горячностью подростка, толкая мужчину в грудь. Тот не ожидал нападения, поэтому отступил, и я легко отскочила от него.
– Не забывайся, инферн! – заорал Эдик, вытаращив от злости глаза, и выставил вперед ладонь.
– Осторожно! – Сэм как-то ловко схватил меня за руку и оттащил на несколько шагов.
Неожиданно металлическая конструкция остановки захрустела и одна сторона погнулась под натиском невидимой силы. Домик для пассажиров, продуваемый всеми ветрами, покосился, и крыша с грохотом слетела, вонзив в асфальт острый край.
Я изумленно таращилась то на Эдика, то на безобразие, устроенное им. Парень и сам открыл рот от удивления, разглядывая разрушения.
– Не стой у нас на пути, все равно больше сил нет! – прорычал Сэм хрипловатым подвывающим голосом и сделал к Эдику шаг. Тот обратил ошарашенный взор к моему юному защитнику и тут же выставил перед собой скрещенные пальцы, бормоча:
– Чур меня! Чур меня! Только попробуй меня укусить. Только попробуй, инферн!
Пока Эдик переключил внимание на скалившегося мальчишку, я остановила машину.
– Сэм, шевелись!
Сомерсет быстро забрался на заднее сиденье рядом со мной и с силой захлопнул дверь, что даже стекла зазвенели, а наш водитель-благодетель обиженно поморщился в зеркальце заднего вида.
Эдик, раздавленный и растерянный, по-прежнему стоял на остановке, крутя головой, и, вероятно, соображая, как теперь ему поступить. Он хотел броситься вдогонку и лихорадочно затряс рукой, пытаясь остановить попутку, но вместо этого с громким воем сирены рядом с ним притормозил милицейский автомобиль, сверкающий разноцветными ослепляющими огнями. Из приоткрытого окна показалась донельзя довольная физиономия.
– Ты зачем остановку раздолбал? – спросил страж порядка и хищно улыбнулся.
Мы быстро ехали по названному мной адресу.
