Джордж Мартин - Танец с драконами
— Я так и сделаю. Сожгу его, и север увидит, как я поступаю с перебежчиками и предателями. У меня есть другой, кто поведет одичалых. И, не забывай, у меня еще есть сын Налетчика. Когда отец умрет, его щенок станет Королем-за-Стеной.
— Ваше Величество ошибается.
Ничего-то ты не знаешь, Джон Сноу, часто говорила Игритт, но он научился.
— Младенец не больше принц, чем Вель — принцесса. Никто не становится Королем-за-Стеной просто потому, что им был его отец.
— Хорошо, — сказал Станнис, — ибо я не потерплю в Вестеросе новых королей. Ты подписал дарственную?
— Нет, Ваше Величество, — Началось. Джон сжал обожженные пальцы и вновь разжал. — Вы просите слишком многого.
— Прошу? Я просил тебя стать Лордом Винтерфелла и Хранителем Севера. Я требую эти замки.
— Мы уступили вам Ночную Твердыню.
— Крысы и развалины. Это подачка, которая не стоит дающему ровным счетом ничего. Даже твой собственный человек, Ярвик, сказал, потребуется полгода, чтобы сделать замок пригодным для проживания.
— Другие замки ничуть не лучше.
— Мне это известно. Но сути дела это не меняет. Вдоль Стены находится девятнадцать замков, а людей у тебя хватает только на три из них. Я же собираюсь еще до конца года укомплектовать их гарнизоны полностью.
— Я и не спорю с этим, сир, но в дарственной также говорится, что вы передаете эти замки своим рыцарям и лордам, чтобы они, будучи вассалами Вашего Величества, содержали их в качестве своих собственных.
— Короли должны быть щедрыми со своими сторонниками. Неужели лорд Эддард ничему не учил своего бастарда? Многие мои лорды и рыцари оставили на юге свои богатые земли и крепкие замки. Неужели их верность должна остаться неоплаченной?
— Если Ваше Величество желает потерять всех знаменосцев моего отца, то нет более надежного способа, чем раздать северные земли южным лордам.
— Как я могу потерять людей, которых у меня нет? Ты можешь вспомнить, как я надеялся даровать Винтерфелл северянину. Сыну Эддарда Старка. Он же швырнул мое предложение мне в лицо, — для Станниса Баратеона обида была словно кость для мастиффа — он разгрызал ее в щепки.
— По праву Винтерфелл должна наследовать моя сестра Санса.
— Ты имеешь в виду Леди Ланнистер? Тебе так не терпится увидеть, как Бес сидит на месте твоего отца? Я обещаю тебе, лорд Сноу, что этого не случится, пока я жив.
Джон знал, что лучше не настаивать.
— Сир, некоторые утверждают, что вы намереваетесь отдать земли и замки Гремучей Рубашке и Магнару Теннов.
— Кто тебе сказал?
Слухи ходили по всему Черному Замку.
— Если Вам угодно знать, я услышал это от Джилли.
— Кто такая Джилли?
— Кормилица, — подала голос леди Мелисандра. — Ваше Величество разрешили ей свободно ходить по замку.
— Но не разрешал распускать сплетни. Она нужна ради своих сисек, а не языка. Пускай дает больше молока и меньше болтает.
— Черному Замку не нужны лишние рты, — согласился Джон. — Я отправлю Джилли на юг со следующим кораблем, уходящим из Восточного Дозора.
Мелисандра прикоснулась к рубину на шее.
— Джилли кормит сына Даллы вместе со своим. Не слишком ли жестоко разлучать нашего принца со своим молочным братом, милорд?
Осторожно, теперь очень осторожно.
— Молоко матери — это все, что их роднит. Сын Джилли крупнее и крепче. Он пинает и щиплет принца, отталкивая его от груди. Его отцом был жестокий и жадный Крастер. В нем говорит кровь.
— Я думал, что кормилица была дочерью этого Крастера, — смутился король.
— Жена и дочь одновременно, Ваше Величество. Крастер женился на всех своих дочерях. Мальчик Джилли — плод такого союза.
— Ее собственный отец сделал ей ребенка? — Станнис выглядел шокированным. — Тогда следует от нее избавиться. Я не потерплю здесь подобной мерзости, это не Королевская Гавань.
— Я могу подыскать другую кормилицу. Если не среди одичалых, то среди горных племен. А до тех пор мы будем кормить мальчика козьим молоком, если это угодно Вашему Величеству.
— Неподходящее питание для принца… хотя лучше, чем молоко шлюхи, да, — Станнис забарабанил пальцами по карте. — Возвращаясь к вопросу об этих фортах…
— Ваше Величество, — с холодной любезностью сказал Джон, — я дал кров вашим людям и кормлю их за счет наших зимних запасов. Я одеваю их, чтобы они не замерзли.
Станнис не смягчился:
— Да, ты поделился солониной и овсянкой и бросил немного черного тряпья, чтобы согреть нас. Тряпья, которое одичалые содрали бы с ваших трупов, если бы я не пришел на север.
Джон проигнорировал это.
— Я даю корм вашим лошадям, и, как только будет закончена лестница, передам вам строителей, чтобы восстановить Ночную Твердыню. Я даже согласился заселить одичалыми Дар, который навечно был отдан Ночному Дозору.
— Ты предлагаешь мне необитаемые и опустошенные земли, но отказываешь мне в замках, которыми я хочу отблагодарить моих лордов и знаменосцев.
— Эти замки строил Ночной Дозор…
— И Ночной Дозор их же бросил.
— …чтобы держать оборону на Стене, — упрямо закончил Джон. — И они не предназначались ни для одичалых, ни для южных лордов. Камни этих фортов стоят на крови и костях моих давно умерших братьев. Я не могу их отдать.
— Не можешь или не хочешь? — жилы на шее короля стали острыми, как лезвия мечей. — Я предложил тебе имя.
— У меня уже есть имя, Ваше Величество.
— Сноу. Было ли когда-нибудь имя злополучнее? — Станнис прикоснулся к эфесу меча. — Кем ты себя вообразил?
— Дозорным на Стене. Мечом во тьме.
— Не надо пустословить, — Станнис вытащил свой меч, который называл Светозарным. — Вот твой меч во тьме, — свет заструился по клинку вверх и вниз, то желтый, то красный, то оранжевый, окрашивая лицо короля резкими, яркими тонами. — Даже зеленый юнец должен быть в состоянии увидеть это. Ты слепой?
— Нет, сир. Я согласен, эти замки нуждаются в гарнизонах…
— Мальчишка командующий согласен. Какая удача.
— …Ночного Дозора.
— У тебя нет людей.
— Так дайте их мне, сир. Я предоставлю командиров для каждого из брошенных замков — закаленных людей, знакомых не только со Стеной, но и лежащими за ней землями; людей, которые знают, как лучше пережить наступающую зиму. В ответ на то, что мы даем вам, пообещайте мне пополнить наши гарнизоны вашими людьми. Солдаты, арбалетчики, новобранцы. Я возьму даже раненых и калек.
Станнис недоверчиво уставился на него, а затем громко расхохотался:
