Дмитрий Емец - Маг полуночи
Не было ни дыма, ни вспышки, ни запаха серы – просто рядом с Мефодием внезапно возник мужчина. Мефодию он показался похожим на языческого истукана. Широко посаженные глаза, разрубленный нос, усы, борода с сединой. На шишковатый лоб по центру наползла стрелка волос. Дышал он хрипло, с усилием. Зато на полу стоял так уверенно, словно врос в него корнями.
«Ну и запястье у него! Берцовая кость, а не запястье! Такими лапищами только граненые стаканы давить», – подумал Мефодий. Он сообразил, что это и есть тот самый маг, к которому его позвала Улита.
Мефодий не поклонился, хотя на какой-то миг голову его помимо воли попыталась пригнуть неведомая сила. Но он собрался и сумел противостоять. Более того, Мефодий вложил в сопротивление столько силы, что подбородок его, вместо того чтобы опуститься, задрался нелепо высоко. Ощущая неловкость, Мефодий осторожно вернул голову в прежнее положение. Мужчина, от которого ничто, казалось, не могло укрыться, хмыкнул с уважением.
У стола с черной свечой появилась Улита. От прежней Улиты в ней остались только толщина, пепельные волосы и вечная насмешка в глазах – насмешка над собой и над всем миром. Одежда же ее разительно изменилась. Поверх камзола висела перевязь с узкой блестящей рапирой с изогнутым наконечником. Однако Улита не интересовалась привычной для нее рапирой. Она на нее обращала не больше внимания, чем грудной младенец на вставные зубы своей бабушки. Она была занята коробкой шоколадных конфет с ромом, которую держала в руках.
Арей повернулся к Улите и, кивнув на Мефодия, спросил низким тягучим голосом:
– Это тот самый? Я не ошибся?
– Да, Арей. Мефодий Буслаев собственной персоной. Адын штук. Двуй рука, двуй нога, – насмешливо подтвердила Улита, откусывая конфету.
– Колоритный мальчонка. Но сомневаюсь, что он нам подойдет. Какой-то он тощий, взъерошенный. Улита, ты не ошибаешься? Ты уверена, что это действительно он? – сурово повторил Арей. Однако Мефодию показалось, что он знает все ответы заранее.
Улита кивнула.
– Именно он, – сказала она стерильным голосом идеальной секретарши, читая по лбу Мефодия, как по листу бумаги. – Мефодий Буслаев. Родился двенадцать лет назад в час полного солнечного затмения. Драчлив и вспыльчив. Склонен к великодушию, но мстителен. Имеет неплохое здоровье и сравнительно гибкую психику. Любит поездки.
– Это хорошо, что любит поездки. Это нам полезно. Кто любит поездки – тот полюбит и полеты, – одобрил Арей, деловито потерев разрубленную переносицу. – А вот что у него с происхождением?
– Происхождение… м-м… Родители нейтралы, из тех, что не горячи, не холодны. Живет с матерью и ее братом. Забавные личности, однако без способностей по нашему профилю, – заявила Улита и заела это печальное известие еще двумя конфетами с ромом.
– Смотри, диатез будет! – предупредил Арей.
– У меня? Да любой диатез сдохнет, один раз меня увидев! Это пусть красавицы мучаются, мне все по барабану: что потоп, что золотуха, что чумные микробы, – заявила Улита.
– О себе раскажешь после. Что у нас еще по Мефодию?
– Влюбчив. В прошлом году три месяца таскался за девчонкой из соседней школы. Следил за ней издали, провожал до дома, прячась за деревьями, но близко так ни разу и не подошел. А потом у девчонки вдруг вспыхнул рюкзак с учебниками. Сам собой! Сублимация желания, должно быть… Вот тут-то, туша огонь, они и познакомились. Правда, великая любовь сыграла в ящик после первой же дюжины реплик. Девчонка оказалась чуть умнее табуретки. Наш синьор помидор был очень разочарован.
Мефодий, ошалевший от явного наговора, хотел перебить, но Улита протянула руку и длинным ногтем легко царапнула его по щеке. Тотчас губы и десны Мефодия одеревенели, как от наркоза, а рот повело в сторону.
– Ненавижу, когда меня перебивают, – сказала Улита.
– Что у нашего друга с учебой? Разумеется, лопухоидные знания ничего не стоят, но все же интересно, с какой скоростью ручеек знаний орошает его извилины, – продолжал свой допрос Арей.
– С учебой у синьора помидора неважно. Хвастаться нечем. Хотя некоторые учителя и находят, что способностей не лишен, но…
Жесткие губы Арея растянулись в усмешке:
– Ох уж это «мог бы, но» и просто «но»! Как часто я это слышал! Какое короткое слово, но сколько народу споткнулось о него за все века! Гораздо больше, чем обо все валяющиеся не на месте предметы!.. Дальше, Улита! Не тяни!
– А что дальше? Вот он – перед вами. Мефодий Буслаев. Прошу любить и жаловаться! – пожала плечами ведьмочка.
Арей скользнул по Мефодию оценивающим взглядом. Мефодий ощутил себя словно на громадных весах.
– Хм… Ну не знаю. Ну а как он тебе лично? – спросил Арей.
– Я просто обожаю этого мальчугана! Он такой симпатяга! С кашей бы съела, да каши жалко, – заявила Улита.
– Улита, перестань! Твои шуточки меня утомляют, – поморщился Арей.
– Я еще и не начинала. Только разогревалась.
– УЛИТА!
Голос Арея почти не изменился, не стал громче, однако в нем точно зазвенел колокольчик, и оба – Улита и Мефодий – это ощутили. «Осторожно!» – сказал себе Мефодий. Улита перестала глотать конфеты и поспешно склонила голову в поклоне:
– Простите, барон!
Мефодий взглянул на нее с удивлением. Неужели он в самом деле барон? А если нет, то почему она так назвала его?
– Ты уже говорила с ним об обучении? – продолжал Арей, явно и, вероятно, намеренно не обращаясь к Мефодию.
– Не-а. Он знает об этом меньше, чем курица о яичнице-глазунье, – вновь смелея, сказала Улита.
Мефодий не выдержал. Стоять в стороне и слушать, как о нем говорят в третьем лице, словно о какой-то козявке, было не в его правилах.
– Ага, я понял! Вы вроде магов из идиотских книжонок о школах волшебства! Типа, сказал трубодырус, взмахнул палочкой – и пошел дождик! – с вызовом сказал он, обнаружив, что рот его уже оттаял.
Он был уверен, что сморозил полную чушь, однако Арей и Улита с тревогой переглянулись.
– Трубодырус? М-м-м… кажется, в элементарной магии действительно встречалось что-то эдакое. Вот только про волшебные палочки я давно не слышал. Мне чудилось, маги отказались от них еще в Средние века, в эпоху насланного бешенства на артефакты, – морща лоб, задумчиво произнес Арей.
– Может, мы опоздали, и элементарные маги уже вышли с ним на контакт? – с тревогой спросила Улита.
Арей быстро взглянул на Мефодия. Тот не успел отвести взгляд. Когда их глаза встретились, Мефодию показалось, что его мозги превратились в лед. Лед, сквозь который опытный страж мрака легко видит самую суть.
– Нет, – лениво сказал Арей. – Ложная тревога! На контакт они не выходили. Он ничего не знает.
