Гарри Тёртлдав - Пропавший легион
Кельт сделал вид, что не слышит.
Несколько каморов пели на своем родном языке. Гавтруз из Татагуша окинул их пьяным взором и счел уместным присоединиться.
— Какое неуважение, — снова повторил Тасо, который понимал язык степняков. — На празднества нельзя приглашать каморов, потому что они не могут удержаться от пьянства и начинают призывать всяческих демонов. Между прочим, у многих из них в сердце скрывается Скотос. Служить Добру им слишком скучно.
От вина голова римлянина стала тяжелой, он уже не помнил, сколько раз наполнял свой серебряный бокал вином из кувшина. Катаколон Кекамнеос уже ушел. Марк не слишком опечалился этому. Северянин с его неподвижным вытянутым лицом мог испортить любое торжество. Виридовикс тоже куда-то исчез, но не один. Скавр не мог припомнить, ушел ли кельт с той болтливой девушкой, что не отходила от него весь вечер, или с какой-нибудь другой. Мимолетно позавидовав ему, римлянин сделал еще один большой глоток вина. Его собственные приключения с женщинами в этот вечер были неудачны, с какой стороны ни посмотри. Он медленно поднялся, чтобы наполнить свой бокал в последний раз перед тем как вернуться в казарму. По крайней мере, ему не придется стучать зубами от холода во время десятиминутной прогулки поздней темной ночью.
Ванес тоже поднялся.
— Позволь мне проводить тебя, — сказал он. — Мне хотелось бы побольше узнать о твоем королевстве — Кизар, так?
Марк с трудом мог припомнить, о чем он говорил, но Ванес был хорошей компанией Вдвоем они добрались до конца стола. На мозаичном полу было разлито что-то жирное. Марк поскользнулся и широко раскинул руки, чтобы удержать равновесие. Он устоял на ногах, но вино из его бокала плеснуло на белую одежду посла Казда.
— Прошу прощения, мой господин — начал он и остановился в замешательства — Прошу прощения еще раз, к сожалению, я не знаю вашего имени.
— Ах, вот как? — Ярость, сдержанная и оттого еще более жуткая, заклокотала в голосе казда. Он медленно поднялся и навис над римлянином, как башня. Глаза его были прикрыты покрывалом, но Скавр знал, что за ним наблюдает пламенный взор.
— Так ты не знаешь? Тогда ты можешь называть меня Авшахин.
Тасо Ванес нервно кашлянул.
— Мой господин Авшар шутит, называя себя именем короля. Он понимает, конечно все, что мой друг не хотел его оскорбить. Возможно, его кубок слишком часто бывал полон до краев.
Авшар перевел свой невидимый, но огненный взгляд на катриша.
— Маленький человечек, тебя это не касается. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы я… — Его голос был все еще мягким, но в нем уже появилась сталь, звенящая, как ручей под тонким льдом.
Ванес, посерев от страха, отступил и покачал головой.
— Прекрасно.
Казд нанес Марку жестокий удар в лицо, от которого римлянин упал на пол с разбитыми губами.
— Собака! Свинья! Ползучий червяк! Разве мало того, что я должен находиться в городе моих врагов? Вдобавок я должен подвергаться оскорблениям рабов Видессоса! Выбирай оружие, которым я убью тебя, шакал-наемник, эта будет твоей последней привилегией!
Все в зале внезапно замерло. Глаза всех присутствующих остановились на римлянине, который сразу понял, что именно имел в виду Авшар. Странное дело, он был благодарен Авшару за то, что тот ударил его. Этот удар и ярость, вспыхнувшая вслед за тем, уничтожили весь хмель в его голове. Не без удивления он услышал свой твердый голос:
— Я запачкал твою одежду случайно, и ты прекрасно знаешь это. Но если ты настаиваешь, я и мой меч к твоим услугам.
Авшар откинул голову и холодно расхохотался:
— Пусть будет так. Ты сам назвал оружие, которое принесет тебе гибель. Мебод! — позвал он, и вечно испуганный слуга-казд появился перед ним. — Принеси-ка мое оружие и доспехи из моих апартаментов. — Он насмешливо поклонился Марку. — Видессиане не придут в восторг, узнав, что их жалкого наемника убил именно я. Увы и ах, ваш любимый Император не присутствует при этом.
Тасо Ванес дергал Скавра за руку.
— Ты что, рехнулся? Это самый опытный и безжалостный рубака из всех, кого я встречал, победитель в бесчисленных поединках и вдобавок ко всему колдун. Проси у него сейчас же прощения, или через минуту он перережет тебе горло!
— Я дважды просил у него прощения, но сегодня у него нет настроения прощать. И кроме того, — Марк подумал о своем магическом мече, — я знаю кое-что, чего не знает он.
Гай Филипп был настолько пьян, что не мог твердо держаться на ногах, но оценить опытность противника он был в состоянии.
— Этот сын грязи размером с башню скорее всего постарается достать тебя сверху. Тебе трудно будет обороняться. Постарайся ударить его в грудь.
Марк кивнул. Он и сам подумал об этом.
— Пошли кого-нибудь за моим щитом, хорошо?
— Адиатун уже побежал за ним.
— Прекрасно.
Пока все ждали бойцов, которые надевали на себя доспехи и вооружались, с десяток высших офицеров расчищали пространство, отодвигая столы и стулья. Многие уже делали ставки. По отдельным выкрикам Марк понял, что его считают обреченным. И поэтому ему особенно приятно было слышать чистое контральто Хелвис:
— Три золотых за римлянина!
Гавтруз из Татагуша принял ее пари.
Севастократор Туризин Гаврас подозвал Варданеса Сфранцеза:
— Кто тебе нравится больше, чернильная твоя душа?
На лице Севастоса отразилась неприязнь ко всем троим: Гаврасу, Авшару и Скавру. Он поскреб свой тщательно выбритый подбородок.
— Хоть это и печально, но я думаю, что казд победит.
— Ты рискнешь на сто золотых? — спросил Туризин.
Сфранцез снова поколебался, потом кивнул.
— Договорились! — воскликнул Туризин.
Марку было приятно, что Севастократор поставил на него, но он понимал, что брат Императора точно так же поставил бы на Авшара, если бы Сфранцез выбрал Марка.
Когда слуга посла вернулся с доспехами и оружием своего господина, у присутствующих вырвался крик. Марк удивился, увидев, что Авшар предпочитает длинный прямой меч кривым саблям — излюбленному оружию жителей запада. Щит его был круглым, усеянным острыми железными шипами. На поле цвета засохшей крови красовался герб Казда — черная пантера в прыжке.
Через несколько минут вернулся Адиатун со скутумом трибуна.
— Заруби его, пусть сожрут его вороны, — сказал он и хлопнул Скавра по плечу.
Римлянин уже собирался вынуть меч из ножен, когда вдруг вспомнил что-то еще. Он спросил Тасо Ванеса:
— Разве Авшар хочет, чтобы я запачкал свою кирасу?
Ванес отрицательно потряс головой.
