Алексей Пехов - Пересмешник
— Какая любезность, — сухо кашлянул я, рассматривая печать.
Раньше, когда я был еще мальчишкой и видел среди бумаг на отцовском столе документ с подобной печатью, это вызывало у меня настоящий трепет. Теперь же — никаких особых эмоций. Разве что недоумение.
Анхель спросила — которое это письмо по счету? Третье?
— Четвертое. За последний год. Они все еще надеются меня переупрямить, хотя я и не понимаю, зачем им это нужно. Пожалуй, если они продолжат настаивать и пришлют пятое, мне придется перестать быть вежливым.
Эмоции моего ножа спросили, не задумывался ли я о том, что в «Шести четверках» могут просто сожалеть о случившемся?
— Мы всегда поспешны в своих решениях и слишком часто жалеем о них, пытаясь исправить то, что исправлять давно уже не следует, — скривился я, смял бумагу и отправил ее в корзину. — К сожалению, не все это понимают.
Многие бывшие «друзья» прислали мне вежливые письма, где говорилось, как они рады, что все обошлось, и приглашали меня на чай, обед, ужин, семейное торжество и даже свадьбу. Я счел правильным отвечать вежливым отказом, пока мне это окончательно не надоело, и я, забыв о манерах и воспитании, не стал выбрасывать все в корзину, несмотря на недовольство Стэфана, считающего, что чэр должен оставаться вежливым до конца. Мне же было жаль чернил, бумаги и своего времени, так что упреки амниса я пропустил мимо ушей.
Через час с корреспонденцией было покончено, и у меня в руках остался лишь один конверт, в котором содержалась небольшая записка:
«Тиль, привет! Катарина с мужем устраивают большой прием в честь десятилетия своей свадьбы. Если ты не помнишь — 8-го. В 20.00, в летнем особняке на улице Волчьей луны. Ты, разумеется, должен быть. Она привозила твое приглашение Зинтринам, но ты уже уехал.
Заеду за тобой в пять.
P.S. Не забудь о смокинге. Black Tie.
P.P.S. Купил себе новую игрушку. Покажу при встрече.
Талер».
Я вспомнил, какое сегодня число, и выругался. Прием у Катарины начнется через несколько часов.
— Я счел возможным подготовить этот смокинг, чэр, — сказал Бласетт, придирчиво разглядывая меня в зеркало. — Он единственный вернулся из чистки. Все прочие оставлены вами в поместье у Зинтринов. Их дворецкий до сих пор не распорядился переслать ваши вещи.
— Меня вполне устраивает этот. Спасибо, Бласетт.
Смокинг был отличным, несмотря на недовольное ворчание слуги. Черный цвет, шалевый атласный воротник, обтянутые атласом пуговицы. Плотная сорочка из чистого хлопка, черная бабочка, черный однобортный жилет, лаковые туфли и шляпа с излишне жесткими полями.
Единственное, что портило мой вид, — это перчатки из тонкой черной кожи. На таких приемах перчатки, да еще и в сочетании со смокингом — отличительная особенность стюардов. Но, думаю, Катарина простит мне мою эксцентричность.
— Предупреди Полли, что я не вернусь к ужину.
— Уже сделано, чэр. — Он протянул мне тонкий черный плащ. — На улице похолодало. Хочу спросить вас, свободен ли я на этот вечер?
— А что такое? — Я захлопнул крышку часов, убрал их в карман жилета.
— У сестры сегодня праздник в честь посвящения моей маленькой племянницы Всеединому [22]. Могу ли я уйти?
— Конечно, — кивнул я. — И купи ей хороший подарок. Я оплачу расходы.
— Чэр, вам вовсе не стоит…
— Я так хочу, — отрезал я. — Маленькие девочки достойны того, чтобы получать хорошие подарки. Загляни в «Мир игрушек Доббса» в Сердце. Думаю, найдешь что-нибудь подходящее.
— Я так и поступлю, чэр. Благодарю вас- Он блеснул стеклами пенсне и поспешил вниз, ответить на стук дверного молотка.
— Это господин Талер! — крикнул я дворецкому. — Проводи его в Охотничью комнату!
Я взял со стола Анхель, убрал ее в маленькие жесткие ножны, прикрепленные сзади к моему поясу, выдвинул ящик, достал стопку фартов, коснулся аккуратно сложенного желтого платка Эрин и, подхватив Стэфана, начал спускаться по лестнице.
Охотничья комната располагалась на первом этаже, сразу за большим холлом. Ее стен не было видно из-за висящих на них старых кремневых ружей, охотничьих секир, щитов с гербами и конечно же множества голов разнообразных животных, подстреленных еще моим дедом. Сам я к охоте не проявляю ровным счетом никакого интереса и несколько раз порывался очистить свой дом от залежей мертвых зверей. Меня удручает этот пылесборник покойников. Но Стэфан сразу же начинал ныть, что я не чту память предков и выбрасывать столь достойную коллекцию — просто кощунство.
Так что в итоге я махнул рукой на это помещение, как и на галерею с охотничьими трофеями. Раз амнису нравится этот мусор — пусть наслаждается.
Талер в отличие от меня любил Охотничью комнату и с удовольствием рассматривал древние ружья, цокая языком, гладил полированные ореховые приклады, щелкал колесцовыми замками и заглядывал в дула.
Мой друг, как и все мы, немного сумасшедший. У него в жизни единственная страсть — огнестрельное оружие. Он просто помешан на всем, что гулко стреляет и дырявит пулями ни в чем не повинную плоть. Талер «женат» на своих многочисленных пистолетах. Так что ничего удивительного, что его увлечение в итоге стало профессией — мой старый друг работает в Западном крыле Академии Точных Наук. Том самом, что сотрудничает с тропаеллами в разработке новых систем вооружений.
Я, чувствуя, как предвкушающе усмехается Стэфан, на цыпочках подкрался к комнате и осторожно заглянул туда. Так и есть. Талер вертел в руках старинный мушкетон, из которого в последний раз стреляли чуть ли не при Всеедином. Дружище все мечтает пальнуть из него новой, электрической картечью и посмотреть, что из этого получится. Он несколько раз умолял меня позволить ему провести эксперимент, но я наотрез отказываюсь. Не хочу, чтобы старую рухлядь разорвало у него в руках.
— Бах! — Я скопировал звук выстрела, и в тишине он прозвучал словно гром среди ясного неба.
Талер подскочил примерно на фут, юркнул за стол и выхватил из карманов плаща два пистолета внушительного вида. На этот раз даже я, знающий привычку приятеля носить при себе одновременно пять-шесть пугачей, был впечатлен.
Заметив мою ухмыляющуюся рожу, он выругался:
— Сгоревшие души! Так и до могилы можно довести, Пересмешник! Я чуть не умер!
Он выбрался из-за стола, отряхнул штаны:
— Мы все-таки не на первом курсе университета, чтобы так шутить! А если бы я запаниковал и выстрелил?
— Не выстрелил бы. Я прекрасно знаю, как быстро ты можешь оценить обстановку.
