Ник Перумов - Черное копье
Такими и запомнил Фолко басканов – высыпавшие на дорогу из леса плохо вооружённые, бедно одетые в полувыделанные звериные шкуры люди, потерявшие всё и воспринявшие непонятную чёрную веру, от которой ему становилось не по себе. Но в то же время он понимал, что это весьма важно, – ведь баскан сказал, что Вождь тоже познал силу Чёрной Ямы и Чёрного Замка… Что ж, если Чёрная Яма – это след Небесного Огня, то всё вполне понятно.
Дорогу вновь со всех сторон обступили дремучие леса. С каждым днём они делались всё гуще и гуще, всё больше напоминая хоббиту о Старом лесе. Ельники да сосновые боры, чистые лесные речки с переброшенными через них мостами из толстенных неошкуренных брёвен… И повсюду – следы, следы, следы. Воинство Олмера никуда не сворачивало, да и не могло уже свернуть.
Шла вторая половина апреля; немеренные лиги пути по лесной глухомани оставались за спиной. Начинали показывать дно мешки с провиантом, и Торин, хмурясь, вновь принялся урезать порции. Где же обещанная граница Торговой области? Сколько ещё продлится эта дорога в никуда, в безвестность, через незнаемые, неведомые земли? Сколько ещё дней пути до Гелийских гор, где гномы рассчитывали на помощь своих соплеменников? Заветный клинок, который хоббит частенько брал в руки, лежал в ладони холодным и мёртвым; сны были смутные, и Фолко не мог ничего запомнить из них. Несколько раз он взывал мысленно к Гэндальфу, надеясь ещё раз встретить великого мага, но всё было тщетно. Малыш бурчал, что если бы они послушались его, Строри, то давно бы уже сидели где-нибудь в тепле у камина, потягивали бы себе эль… И только бурно наступающая весна радовала любившего солнце и тепло хоббита. В лесу ещё было полно снега, но деревья уже ожили после зимнего оцепенения. Вода пропитывала сугробы, и они постепенно оседали, становилось труднее идти и отыскивать сухие места для ночлега… И тут вдруг подал о себе весть Радагаст.
В один из вечеров, когда друзья, уныло прикончив скудную трапезу, грелись и сушились у огня, над костром внезапно мелькнула чья-то стремительная бесшумная тень, и, прежде чем Фолко понял, что это такое, из мрака ему на плечо опустился огромный старый филин.
– Это ты? – подскочил от неожиданности хоббит. – С чем пожаловал?
Птица прикрыла круглые жёлтые глаза и повернула ушастую голову.
Кожаная ладанка… печать красного сургуча… тесьма… письмо!
Письмо и ещё какая-то остро пахнущая травка…
– Читай! Читай же! – насели на хоббита с двух сторон гномы.
«Друзья мои! – Маг писал по-эльфийски, и прочесть непонятные, тонкие, точно воздушные, письмена мог один хоббит. – Не думайте, что я забыл о вас. Птицы постоянно сообщали мне о ваших передвижениях. Они напали и на след Олмера. Он обогнал войско и, минуя город Невбор, скачет на восток. – Ниже была тонко нарисованная на прозрачной шелковистой ткани карта Прирунья. – Сколько он пробудет там, не знает никто. Постарайтесь держаться ближе к его главному убежищу между Опустелой грядой и лесами Ча. Рано или поздно он там появится. И ещё звери доставили мне сведения о всех местах, куда мог упасть Небесный Огонь и где Олмер также может объявиться (помечено красными точками)».
Фолко поднял глаза – карта была густо испещрена алыми крапинками. Их было не меньше четырёх десятков.
«Кое-что удалось узнать о Доме Высокого. Это жилище одного из тех, кто мощью своей помогал Творцам завершать дело построения Средиземья. Время в окрестностях Дома остановлено, где-то поблизости живут таинственные Восточные эльфы, не признающие власти Светлой королевы и идущие каким-то своим путём. Я узнал, что этим интересовался и Олмер. Быть может, удастся застигнуть его там? Посылаю вам и разрыв-траву, она развязывает язык, если выпить её отвар. Берегите и не тратьте по пустякам. Напишите, что вы узнали сами. Ответ отошлите с филином. Радагаст, когда-то Карий».
– Здорово! – восхитился Малыш; при всей своей осторожности и здравомыслии он порой, как ребёнок, радовался таинственным известиям о чудесах из Предначальных Дней. – Помните Тропу Соцветий, про которую Башня толковала?
– Погоди, – остановил его Торин, внимательно вглядывавшийся в карту. – Пусть Фолко пока ответ напишет, а ты гляди-ка сюда – куда ударяет этот Небесный Огонь?
– Куда, куда… – несколько растерянно пробормотал Малыш. – Куда захочет, видимо!
– Да, куда захочет… – задумчиво произнёс Торин. – И, видимо, золото здесь ни при чём. Я давно над этим думаю. Ведь если та Чёрная Яма, что мы нашли по пути в Аннуминас (тебя тогда не было, Малыш, я тебе рассказывал), если та Чёрная Яма – это след Небесного Огня, то уже странно – значит, врут, что золото подземное его к себе притягивает. В тех холмах золотом и не пахло! И карта эта… Теперь я уверен. Нет, ничего его не притягивает. Это что-то иное… К тому же – смотри, Фолко! – видишь – четыре точки ещё обведены! Так… Читай примечание!
«Обведены, – стал читать хоббит на обороте, – места, куда тоже, по слухам, ударил Небесный Огонь, но только там он оставил такой след – выжженная незарастающая яма в земле, пробитой до скального камня».
Они молча пожирали глазами карту. Да, так и есть – один обведённый кружок стоял между Пригорьем и Аннуминасом, на самом западном краю карты, ещё один – на северном склоне Серых гор, ближе к Карн-Думу, третий устроился ни много ни мало, как возле Дол-Гулдура, четвёртый был на северной оконечности Опустелой гряды.
– А-а, шут разберёт этих волшебников! – с отчаянием махнул рукой Торин. – Ну и что ж нам с того?! Мало ли какой Небесный Огонь бывает… К тому же, кто знает, почему в этих местах получились такие ямы?!
– Интересно, бывал ли Олмер в остальных трёх, – пробормотал Фолко, задумчиво разглядывая карту. – Ты помнишь, Торин, кто-то ведь был у той ямы, что мы нашли в прошлом году… Уж не Олмер ли?
– Может, он, а может, и кто другой… – проворчал Торин.
Они спорили ещё долго, но так ничего и не смогли объяснить сами себе. Фолко порылся в мешке, достал давным-давно не пускавшийся им в дело письменный прибор и принялся за ответ Радагасту. Торин подбрасывал дрова в костёр, Малыш что-то тихо говорил филину.
Хоббит старательно описал всё происшедшее с ними, потратив на это весь вечер и добрую часть ночи. Когда всё было готово, они тщательно запечатали письмо в ладанку, привязали на прежнее место, и спустя мгновение филин Радагаста бесшумно растворился в ночи.
Наутро они вновь были в сёдлах. Карта давала надежду, что теперь они не будут блуждать вслепую, хотя Дома Высокого не было и на ней. Малыш так загорелся, что уже забыл о своих недавних предложениях идти в Айбор, попивать тамошнее бархатное пиво. Судя по карте, до границы лесных племён, держащих руку Торговой области, оставалось лишь несколько дней пути.
