Татьяна Бродских - Марта. Дорога домой.
- Надо. Я хочу увидеть официальный приказ ректора, в котором написано о запрете обучения для девушек на этом курсе, - я успела уже слегка уловить эмоции мужчины, чтобы понять, никакого запрета нет, просто кому-то не хочется возить с девушками.
- Да поймите, это неженское дело, резать людей. Я не хочу, чтобы вас откачивали после первого посещения морга, - раздраженно проговорил член приемной комиссии, видимо главный, раз другие молчали. - А потом вы будете рыдать, умолять вас перевести на другой курс. Насмотрелся я на таких романтичных натур, как вы. Хотите лечить людей? Считаете это благородным занятием? Лечите, есть же и другие медицинские специальности. Например, детский доктор. Замечательное занятие для женщины!
- Полностью с вами согласна, - улыбнулась мужчине, дождалась его облегченного вздоха и продолжила. - Но я хочу быть хирургом! Если дело только в морге, что ж я готова пройти этот тест. Если мне там станет плохо, вы мне обосновано откажете в поступлении, если нет, зачислите на общих основаниях.
- Девушка, вы понимаете, что учиться вам придется четыре года? И это только в стенах нашего института. А потом еще примерно столько же в должности помощника хирурга. Только после всех этих испытаний, причем обязательно успешных, вас допустят до самостоятельной практики, - немного обреченно вздохнул профессор. Я бы могла немного подтолкнуть его мысли в нужном мне направлении, но вокруг было слишком много людей, а мои ментальные возможности оставляли желать лучшего. Вот если бы обеспечить физический контакт. Падать в обморок рядом с ним не выход, а вот оступиться на лестнице, это неплохой вариант.
- Меня все устраивает. И предопределяя ваш следующий вопрос, скажу, деньги на учебы у меня есть. А место в общежитие мне не нужно, как впрочем и стипендия. Ну что пойдем в морг? - наверно у меня ненароком вышла циничная усмешка, потому что в глазах мужчины зажегся интерес. Тоже не понимает, почему мое поведение не соответствует возврату?
- А пойдемте! Давно я уже не водил молоденьких девушек в морг, - весело усмехнулся профессор.
- А что, раньше были прецеденты? Или во времена вашей молодости это было распространенное место для свиданий? - пошутила я, прежде, чем подумала о возможных последствиях. Это в своем мире я могу панибратски разговаривать с преподавателями, да и то в своей академии. А здесь я студентка или точнее еще абитуриентка. Но извиняться было поздно, сомневаюсь , что обо мне станут лучше думать.
- Нет. Скорее это были мои бредовые идеи, - почему-то все-таки ответил мужчина, поднимаясь из-за стола. - Альберт, пойдешь с нами в качестве свидетеля.
- В нашем институте есть морг, и небольшой госпиталь для нищих или бездомных людей, - рассказывал мужчина, идя рядом со мной по коридору. "Понятно, видимо эти бездомные и пополняют морг, когда начинающие доктора ошибаются с диагнозом", подумала я, слушая профессора. Кипп с Ларой по понятным причинам с нами не пошли. И парень предложил подождать меня в сквере института, но я отказалась, сославшись на дела. - В них и проходят практические занятия для студентов. Предупреждаю сразу, все студенты медицинских специальностей обязаны изучить всю специфику своей профессии. То есть вам придется выполнять и грязную работу, выносить утки, обрабатывать раны, и так далее. И не думайте, что ваши пациенты будут порядочными и чистыми людьми. Зачастую к нам попадают те, кого не принимают в госпитале, и каждый второй из них со всякими заразными заболеваниями или паразитами.
Профессор всю дорогу распространялся на тему, какая тяжелая и опасная работа у хирурга. Я ему верила, но отказываться от своего не собиралась. Я могла бы сказать ему, что целитель это призвание, что это непередаваемое чувство в душе, когда ты понимаешь, что в твоих силах помочь больным. Но не стала, зачем, если он и сам это знает, просто не верит, что я настроена серьезна. И не поверит, пока не увидит доказательств. Такие, как он верят только делам, словами их не убедить.
Поход в морг окончился предсказуемо, обмороком. Не моим, а свидетеля. Альберт оказался с тонкой душевной организацией и слабым сердцем, хотя чего ждать от аспиранта с факультета литературы и истории. Так что пришлось не столько "любоваться" трупами, сколько приводить в чувство парня. Мы делали это в четыре руки, я расстегивала на молодом человеке сюртук и рубашку, а профессор растирал ему шею и затылочную часть. Это помогло, а еще у меня была возможность, как бы случайно коснуться ладони мужчины. Я всего лишь попыталась внушить ему желание дать мне шанс.
- Так я принята? - спросила у него, когда мы совместными усилиями привели в чувство молодого историка.
- Да. Но у вас есть всего неделя, чтобы оплатить обучение, - нехотя произнес профессор. Я прикинула, что неделя это целых семь дней, а значит времени у меня много. Но все же решила уточнить, почему именно такой срок.
- Через неделю состоится первый сбор вашей группы, а на нем могут присутствовать только студенты. Еще вопросы есть? - голос был такой, что спрашивать ничего не хотелось. Но желание это одно, а информация вещь ценная. Поэтому, не обращая внимания на недовольный тон преподавателя, я выяснила у него все, что мне было нужно, пока мы возвращались обратно к оставшейся приемной комиссии. В частности все, что касается финансовых вопросов и нужных документов, вдруг им метрики было бы недостаточно. Теперь я знала, кому нести деньги или чек, а так же какую сумму. Она оказалась немаленькая, если исходить из того, сколько заплатил Кипп за обучение Лары. Хорошо, что можно было внести сначала за полгода, а при успешной сдачи первой сессии, доплатить оставшуюся сумму. Нет. Мне бы и за весь год хватило бы денег заплатить, но я хочу купить дом, а он даже рядом с темным сектором вряд ли будет дешевым. Кстати, сектор разлился бесформенным пятном почти до самого центра, что если действительно поискать дом рядом с ним? Вряд ли найдется много желающих покупать такие дома? Правда соседи у меня буду не особо приятные, ну да это неважно, я и видеть их почти не буду.
С профессором я попрощалась очень мило, почти издевательски, что он несомненно заметил. Просто уже устала игнорировать его недовольство, а он на мою издевку злорадно заулыбался, как если бы готовил какую-то подлянку. А не будет ли он вести у меня какие-нибудь лекции? Тогда была бы понятна его такая реакция. Учебы я не боялась, на память не жаловалась, поэтому несильно опасалась мести профессора. А вот историк попрощался со мной тепло, выразив надежду, что мы еще встретимся, когда начнется учебный год. Видимо на него произвело неизгладимое впечатление, что молодая девушка сама его раздевала. Да, он такого еще нескоро дождется, и не потому, что худой и сутулый, а из-за своей застенчивости.
