Елена Малиновская - Третий не лишний
Спустя множество ступенек наш спуск прекратился. И опять Иград повел меня по извилистым коридорам.
Здесь гуляли настолько ледяные сквозняки, что я мерзла, даже несмотря на теплый плащ. К холоду добавилась и дрожь из-за волнения. В общем, не было ничего удивительного в том, что к окончанию нашей малость затянувшейся прогулки у меня зуб на зуб не попадал.
Иград наверняка ощущал, как трясется моя рука. Но благородно не обращал на это внимания.
Наконец мы остановились около очередной двери. Иград виновато оглянулся на меня и приложил свободную ладонь к косяку. Его пальцы окрасились алым заклинанием, и с душераздирающим скрипом дверь очень медленно отошла в сторону.
— А это допросная, — проговорил он, отступив в сторону и пропустив меня первой в помещение. — Я привел вас в ту, которая, на мой взгляд, самая комфортная и уютная. — Замялся и с кривой усмешкой исправился: — Если такие слова вообще применимы к подобной комнате.
Моя рука опять сама собой поднялась к кулону, но усилием воли я заставила себя успокоиться. Не стоит прибегать к столь радикальным мерам. Все равно пока ничего страшного со мной не происходит.
Я мрачно вздохнула и переступила порог загадочной допросной. Иград, однако, за мной не последовал. Он прищелкнул пальцами, пробудив на потолке магические пластины. Затем подарил мне очередной сочувствующий взгляд и сказал:
— А на этом я вынужден с вами распрощаться. Простите, я запру вас. Надеюсь, ваше заточение не продлится долго.
После чего отступил на шаг и взмахнул рукой.
С его пальцев сорвались уже знакомые алые чары, и дверь вновь со скрежетом поползла в обратную сторону. С грохотом захлопнулась, и я осталась в долгожданном одиночестве.
Естественно, первым же делом я принялась изучать помещение, в котором оказалась волею судьбы.
На первый взгляд здесь не было ничего пугающего, в отличие от того же подвала в борделе. Никаких клейм, никаких орудий пыток, никаких лавок, к которым привязывают заключенных. И это, несомненно, радовало. Обстановка в так называемой допросной, как и сказал Иград, оказалась вполне ничего себе. Конечно, уютной ее не назовешь при всем желании, но за неимением лучшего, как говорится, приходится мириться с имеющимся.
В небольшой комнате стоял пустой письменный стол. Рядом с ним — два совершенно одинаковых стула. И все. Больше здесь ничего не было.
Я прошлась по комнате. В пустом помещении цокот моих каблуков отдавался гулким эхом, которое нервировало меня. Поэтому после короткого ознакомительного круга я предпочла опуститься на стул.
Никогда бы не подумала, что сидеть и ничего не делать настолько утомительно. Мне казалось, что миновала целая вечность, хотя, скорее всего, прошло лишь несколько минут.
«Наверное, это какая-нибудь пытка, — подумала я. — Пытка неизвестностью и бездействием. Но почему Лоренс так поступает со мной?»
Я раздраженно заерзала на чрезвычайно жестком и неудобном сиденье, силясь найти хоть какое-нибудь рациональное объяснение странной холодности Лоренса. Выходит, он считает меня виноватой в том, что случилось с ним.
А еще меня очень тревожило то, как упорно Лоренс скрывал свое лицо. Даже шляпу начал носить. Неужели он настолько обезображен после того проклятого пожара? Но ведь Лоренс обязан понимать, что я не имею к этому никакого отношения! Это все Ильза!
В этот момент дверь за моей спиной раздала знакомый душераздирающий скрежет, и от неожиданности я едва не свалилась со стула.
На пороге стоял Лоренс. При виде такой знакомой худощавой фигуры я едва не прослезилась. Правда, на его голове красовалась все та же шляпа с широкими мягкими полями, что и в подвале борделя. И он все так же упорно прятал от меня лицо в тени.
Лоренс сделал шаг вперед, войдя в допросную. Остановился. Дверь за его спиной принялась все с той же выматывающей медлительностью закрываться. И он не проронил ни слова до тех пор, пока этот процесс не завершился. Лишь после этого Лоренс негромко проговорил:
— Доброе утро, месс Беата.
— Доброе утро, Лоренс, — отозвалась я. Подумала немного и добавила с ехидной усмешкой: — Точнее, господин Лоренс.
В глубине души я надеялась, что он вспыхнет от возмущения из-за подчеркнуто вежливого обращения к нему. Неужели не вспомнит, как преподавал мне урок в постели, пытаясь отучить называть его «господином»?
Но Лоренс опять удивил меня. Он лишь равнодушно кивнул, показывая, что услышал меня.
— Лучше, если вы станете обращаться ко мне «господин дознаватель», — глухо проговорил он.
Мои брови сами собой поползли вверх. Господин дознаватель? Я должна называть Лоренса «господин дознаватель»? А губа не треснет у этого самого господина? Вообще-то мы вроде как помолвлены. Правда, Лоренс так и не успел подарить мне кольцо, но это такие мелочи! Он ведь объявил своей матери, что у него самые серьезные намерения по отношению ко мне. Неужели забыл об этом немаловажном обстоятельстве?
Естественно, все эти соображения я предпочла оставить при себе. Лишь, в свою очередь, наклонила голову.
— Я все поняла, господин королевский дознаватель, — сказала я, не отказав себе в удовольствии добавить в тон немного яда.
Лоренс предпочел сделать вид, будто не услышал сарказма в моих словах. Наконец-то перестал топтаться на пороге и подошел к столу. Уселся за стул напротив меня.
— Могу я узнать, почему вы приказали привезти меня сюда? — продолжила я, особенно подчеркнув слово «вы». — Меня в чем-то обвиняют?
— Вообще-то да, — обронил Лоренс, упорно держась так, чтобы его лицо скрывала широкая тень от шляпы.
— Вот как? — недоверчиво переспросила я. — И в чем же?
— Вы были объявлены в розыск, месс Беата, — ответил он. — Вас подозревают в организации покушения на жизнь королевского дознавателя по особо важным делам.
— Что? — растерянно переспросила я. — Какого же еще дознавателя? Это ты… — На этом месте Лоренс внушительно кашлянул, и я тут же исправилась: — Это вы о себе, что ли? Но…
Договорить я не успела. В этот момент Лоренс снял свою шляпу и аккуратно положил ее на край стола. Рукой, затянутой в тончайшую кожу перчатки, провел по волосам, приглаживая их. И с жадным любопытством подался вперед, наблюдая за моей реакцией.
Наверное, он полагал, что я вскрикну от неожиданности. Но слова Кристиана о том, что Лоренс оказался изуродован после пожара, немного подготовили меня к тому, что я увижу. Поэтому я не позволила себе ни вздоха изумления. К тому же, что скрывать очевидное, после откровений Кристиана я навоображала себе таких ужасов, что увиденное, напротив, весьма порадовало меня.
