Грехи Матери (ЛП) - Хейс Роберт

Я дошла почти до клапана палатки, когда остановилась и оглянулась. Мой мешочек с Источниками был едва заметным бугорком под подушкой. Я несколько долгих секунд смотрела на него. Я привыкла оставлять свои Источники здесь. В Райсоме я обходилась только своей врожденной геомантией, даже такой слабой, какой она была. Мои друзья в деревне даже не подозревали, что я настроена на что-то еще. Я не уверена, что они вообще понимали, что такое настройка. Но в Лорне я проглотила два своих источника и почувствовала внутреннюю силу, связь с движением и огнем, и это было здорово. Это было правильно. Я скучала по ней. Я хотела ее. А почему бы и нет? Магия Источников была частью того, что делало меня мной. Отрицать это означало отрицать саму себя. Что, конечно, было именно тем, чем я занималась большую часть этих десяти лет.

Я проковыляла обратно к своей подушке, откинула ее в сторону и подняла с пола мешочек с Источниками. Два Источника, кинемантия и пиромантия. Мой взгляд скользнул в угол юрты, и я огляделась, чтобы убедиться, что полог палатки все еще опущен. Никто за мной не наблюдал. Я поспешила в угол, откинула коврик с пола и стала копаться в земле, пока мои пальцы не нащупали маленькую косточку размером не больше чернослива. Я потерла ее пальцами, а затем сунула в рот, чтобы обсосать грязь. Приятное покалывание коснулось моего языка, и я почувствовала, как мое сердце забилось быстрее. Желание проглотить его, вновь разжечь шторм внутри меня было непреодолимым. Мой Источник дугомантии, похороненный, но никогда не забываемый. Если я проглочу его, шторм забушует снова. В моих глазах вспыхнет далекая молния, и любой сможет меня опознать. Я вынула Источник изо рта, положила его в мешочек к двум другим Источникам и заткнула мешочек за пояс. Было приятно сознавать, что они рядом.

Выйдя через полог палатки на утреннее солнце, я улыбнулась и протянула руку. Мое маленькое приключение закончилось, и пришло время возвращаться к моей безвестной жизни.

О, как было бы здорово закончить на этом свой рассказ. Но, конечно, мы все знаем, что это примерно так же вероятно, как если бы наши боги извинялись за все то дерьмо, которое они творили годами. Я давно поняла, что боги ни за что не извиняются. Даже когда ты ставишь их на колени и угрожаешь уничтожением. Отвратительные ублюдки, все до единого.

Имико никуда не уехала. Напротив, она вызвала настоящий переполох в моей маленькой деревушке. Для начала она откровенно флиртовала с Атаниалом. Она положила руку ему на грудь, запрокинула голову в ужасно фальшивом смехе, от которого взъерошились ее волосы и обнажилась длинная бледная шея, а затем фыркнула. Большинство людей, когда фыркают, издают звук, похожий на хрюканье свиньи, но Имико всегда умела это делать, и это было восхитительно. Это явно возымело желаемый эффект, поскольку Атаниал ухмыльнулся, как волк, радующийся свежей добыче. Мира, молодая женщина, которая бросалась на Атаниала чуть ли не ежедневно с детства, сидела рядом со своим ведром для мытья посуды и смотрела на него с такой силой, что это произвело впечатление даже на меня. Тем временем Грек одел рубашку, что никогда не было хорошим знаком. Он был занят тем, что таскал поленья для рубки и бросал в сторону Имико страдальческие взгляды, как щенок, которого хозяин бросил ради более молодого щенка. Безответная любовь подобна только что сорванной розе; на нее приятно смотреть издалека, но если ты будешь держать ее неправильно, то, скорее всего, получишь маленький укол.

Я подошла к костру и со стоном уселась на бревно. Подошла Цера, положила в миску остатки рагу и протянула ее мне.

— Твоя дочь...

— Выворачивает мою жизнь наизнанку, — проворчала я. Я бросила взгляд на Церу и увидела, что она хмуро смотрит на Имико. — Она делает это нарочно.

— Почему?

— Она хочет, чтобы я уехала с ней, и считает, что лучший способ сделать это — разрушить мою жизнь здесь. — Я закрыла глаза и хотела обхватить голову руками, но у меня была только одна рука, и в данный момент она держала миску с рагу.

— Сильва, — сказала Цера спокойным, но твердым, как кованое железо, голосом. — Заставь ее остановиться. Мне не нравится изгонять людей из деревни, но все видят, что она хочет причинить неприятности. — Она замолчала и вздохнула. — Во всяком случае, все, кроме Атаниала. Мальчик может думать только о том, чтобы замочить свой клювик.

Я открыла глаза и поставила тарелку с рагу на землю, наконец встретив холодный взгляд Церы.

— Она сегодня уедет, — сказала я. — Я позабочусь об этом.

Я обдумала несколько различных подходов к разговору, пока направлялась к Имико, но в конце концов остановилась на резком, сердитом и повелительном. Когда сомневаешься, говори то, что ты знаешь лучше всего.

— Атаниал, — рявкнула я. — Ты пытаешься соблазнить мою дочь. Отвали.

Мальчик побледнел, что было впечатляюще, учитывая его темный цвет кожи, а затем умчался, как заяц из капкана. Имико посмотрела ему вслед, затем повернулась ко мне с насмешливой улыбкой.

— Тебе здесь больше не рады, Имико, — сказала я.

Улыбка исчезла с ее лица, а вместе с ней и молодость. Внезапно Имико стала выглядеть на все свои годы. Я заметила морщинки в уголках ее глаз и на шее.

— Ты правда собираешься остаться? Позволить мне самой найти Сирилет?

— Она уже достаточно взрослая, чтобы позаботиться о себе, Имико.

Имико фыркнула. Не очаровательно, но зло.

— Сири убежала не для того, чтобы побыть одной, и она не гоняется за мокрой промежностью. И, по-видимому, она не ищет тебя. — Она огляделась и обнаружила, что большая часть деревни остановилась, чтобы поглазеть на нас. Они, вероятно, не могли нас слышать, но все равно. — Она целеустремленная, Сильва. Я не знаю, что именно она задумала, но, что бы это ни было... — Она снова замолчала. — С тех пор, как ты ушла, Сири стала хуже. Намного хуже.

— Что уж такого плохого она может сделать? — спросила я, отчаянно пытаясь погрязнуть в невежестве.

— Ты имеешь в виду, кроме того, чтобы причинить себе боль? — спросила Имико. Она нахмурилась, глядя на что-то позади меня. — Может быть, тебе она больше и не дорога, Эска, но мне она дорога.

— Это нечестно, — прошипела я. Я услышала тяжелые шаги по земле позади себя. Услышала, как некоторые из моих друзей начали перешептываться, и на этот раз не обо мне.

— Кроме того, — продолжила Имико, по-прежнему глядя мимо меня. — Ты хочешь знать, что самое худшее она может сделать? Спроси себя о самом худшем, что ты чуть не совершила. Я отчетливо помню армию монстров, и как ты решила использовать ее, чтобы уничтожить целую империю. — Я тоже это помнила. Я помнила, как Имико оттащила меня от края пропасти, пока не стало слишком поздно. Но теперь рядом с Сирилет не было Имико, так кто же сможет оттащить мою дочь?

— Маршал, — услышала я голос Церы. — Что происходит?

Тогда я отвернулась от Имико, и у меня внутри все сжалось. Мне показалось, что небо потемнело, что Слезы Лурсы грозят пролиться на нас дождем и разрушить все, что я знала, все, ради чего я работала, все, что я создала для себя здесь. Маршал Аракнар вернулся в Райсом, и я уже знала, что он здесь не для того, чтобы забрать своего аббана. За его спиной было множество солдат, все в доспехах, и я могла предположить, что два человека рядом с ним были его коллегами, Хранителями Источников. В них чувствовалось что-то особенное. Странно, но иногда это можно понять, просто взглянув на человека. Это проявляется в том, как они держатся — обособленно, отчужденно и уверенно, из-за в своей силы. Это проявляется и в том, как они смотрят на тебя, оценивая, на что ты способна, сравнивая это с тем, что, как они уже знали, они могли бы сделать.

— Черт, — произнесла я достаточно тихо, чтобы только Имико услышала меня из-за шума. Мои подозрения только подтвердились, когда я пошла к маршалу и его свите, остановившихся недалеко от центра Райсома. Я увидела, как солдаты за его спиной нервно переминаются с ноги на ногу. Невозможно было не заметить, как Хранители Источников разминают пальцы, готовясь использовать свою силу. Под пончо я нащупала собственный мешочек с Источниками и ободряюще сжала его.