Лесной техникум и Девять Неизвестных (СИ) - "Kancstc"

— То-есть, можно встречать весну в Сретенье, а можно и на 1 марта? — искренне удивился Ваня.

— Именно! Можно на астрологическое Сретенье, можно на православное, можно славить его на прохождение Солнцем 15 градуса Водолея, а можно и на 1 марта.

Тут проснулся Глеб:

— А можно славить его сначала на одно Сретенье, потом на другое, потом…

— А потом ещё и на 1 марта, — поддержал его астролог, — особенно в наш век всеобщей толерантности. Ведь что такое праздник?

— Это когда джентльмены пьют и закусывают! — не удержался Ваня, за что тут же получил подзатыльник, сопровождаемый возмущённым возгласом Светы:

— Это почему только джентльмены?

Астролог на это рассмеялся, но продолжать гендерную дискуссию не стал, вернулся к поднятой Глебом теме:

— Важно не то, дамы или джентльмены, важно по какому конкретно поводу. Например, встречая весну.

— То-есть можно? — не унимался Глеб. Ответил ему Миша:

— Ты сам себе разрешаешь? Значит можно!

— Собственно, Михаил подсказал вам самое правильное решение, — подтвердил Николай Гансович.

Надо сказать, что эта проблема мучила все курсы одинаково и каждый студент в своё время участвовал в аналогичной дискуссии, просто присутствие в школе волхва и возрождение древних культов обострило вопрос. Ну а получив такой ответ все радостно принялись претворять его в жизнь, а именно — встречать весну во второй раз.

Но поскольку праздник этот оказался факультативным, выходным его делать никто не собирался, то и празднование прошло тихо, по домашнему. Девушки снова напекли жаворонков, а поскольку идея витала в воздухе и разнеслась по спецкафедре быстрее скорости звука, то пекли жаворонков все и ели их весь день, по утру также все высыпали во двор и пели веснянки, а вечером этих жаворонков массово доедали со сбитнем и при свете громовых свечей, освящённых Ваней на Сретенье.

И хотя день выдался пасмурным, а количество уроков не уменьшилось, праздничного настроения это не испортило.

В тот же день Вероника Павловна закончила вдумчивое изучение доставшихся ей бумаг. Это была бомба! То что там было на Панакеева тянуло на приличный срок, а от информации про Полоцкого и его подручных вообще волосы дыбом вставали. Но, возникал законный вопрос: как всё это использовать? Ясно было, что она под колпаком, а у Полоцкого какие-то левые дела с властями, поэтому стоит ей рыпнуться и её саму сотрут в порошок. Значит, надо действовать осторожнее, так, что если на неё и выйдут, то не сразу. В голове вертелось несколько идей, но это означало, что придётся идти к людям, которых она не уважала, в среде которых ни разу не вращалась и даже не представляла, как с ними обращаться. А ведь на них ещё надо было как-то выйти!

Первые числа марта выдались пасмурными, так что несмотря на установившуюся тёплую погоду, капель не была такой уж весёлой и чирикали птички хоть и по весеннему, но всё равно, в глаза лезла прежде всего слякоть. И вот в такой серый день к Полоцкому забежал Соловей Разбойник. Забежал он не по погоде радостный, довольно потирая руки:

— Ну что! Проснулись наши друзья, успокоились! Зашевелились!

— А именно, — князь-чародей оторвался от экрана своего ноутбука.

— Экскурсия приехала на наш замок поглядеть, ходят вокруг, фотографируют, среди них один сильный маг. Естественно, маскируется, но мои ребята заметили. На телефоне у него артефакт для пробития морока.

— Наш пробьёт?

— А вот это я сходу не скажу, пусть аналитики сообразят. Сейчас начнём его раскручивать.

На это Полоцкий сделал движение рукой, словно что-то припомнил:

— Слушай! Я вот тут всё думаю: откуда они берут людей? Где готовят? Хорошо мы: считай почти на легальном положении, сотрудничаем с государством, оно нас крышует. И всё рано, приходится решать кучу проблем. А они как? Должны же оставаться следы. К тому же, у них полно сильных магов, где-то как-то они себя проявляют!

— Над этим работаем, есть кое-какие результаты. И знаешь, что скажу? Пока получается, что их никто не видел только потому, что никто не смотрел.

— А вот это мне не нравится! Ты уверен, что это не для того, чтобы нам глаза отвести?

— Я вообще ни в чём не уверен. Так что работаем.

— Что у нас по Продану?

— Ну допросил его Кощей, а толку? Сынок пару раз к нему забегал, проекцией, накрутил. И словесами и ментально. Точно тебе и Кощей не скажет, но скорее всего на него воздействовали через амулет, так что сынок скорее всего и не знал, что его папочке в голову вбивают. Мать Григорова участвовала в последней провокации чисто номинально, не по её деньгам и связям авантюра. Вот, собственно и всё. За ней наблюдаем.

— Как думаешь, что дальше?

— А что дальше? Дальше они пробудят спящих агентов. Круг возможных кандидатов мы уже знаем, будем наблюдать. Брошенную агентуру попытаются законсервировать или эвакуировать, так что за ними мы тоже наблюдаем.

Последнее было очевидно: контрорден драпал из райцентра и Соловьёво так, что пятки дымились, законсервировать нормальным образом агентуру (агентов в Соловьёво выявлено аж целых три штуки, в Ямском Углу — пять) было некогда, а брошенный агент это потенциальный разгром. Какое-то время брошенный агент сидит смирно, потом начинает нервничать, пытаться выйти на связь, а когда выйти не получается — может запаниковать, а может и обидеться. И вот тогда… И это время, хорошо известное все спецслужбам, уже подходило к концу, значит хозяевам этих агентов пора объявиться и что-то с ними сделать.

— Ладно, предложения?

— Какие тут могут быть предложения, — пожал плечами Соловей, — сидим на попе ровно и ждём-с.

Архимагистр и архистратиг прогуливались в парке Горького под не по весеннему серым небом.

— Наш человек совершил вояж в Соловьёво, — сообщил Омнитуенс.

— И?

— Всё тихо, патрулей на улицах, по крайней мере тех, что удалось разглядеть из окна автобуса, нет, документы не проверяют, никого не хватают.

— Плохо, — констатировал Сиззлинг.

— Полоцкий не дурак, Соловей, если верить тому, что сообщил ваш ученик, именно он занят той же деятельностью, что и я, тоже. Так что ожидаемо. Теперь надо законсервировать брошенную агентуру.

— Что делать с тем неведомым личным агентом маршала Аргуса?

— А ничего не поделаешь! — скривился главный разведчик Ордена. — Наблюдать и постараться опознать его раньше Полоцкого и нейтрализовать. Или надеяться, что Аргус подсуетился и поставил ему закладку на самоликвидацию.

Сиззлинг задумался и предложил:

— А может… ничего не делать?

Омнитуенс бросил на него вопрошающий взгляд и архимагистр пояснил:

— Когда он начнёт паниковать и дёргаться, люди Полоцкого поймут, что случилось и возьмут его под наблюдение. А там мы… А оно нам надо? Много они из него всё равно не выжмут, разве что выйдут на след маршала Аргуса, да примет Свет его душу…

— А вы, коллега, явно имеете хорошие способности в области агентурной работы. Не думали переквалифицироваться и заняться добычей информации уже профессионально? — спросил после некоторого размышления архистратиг.

— Всё мечтаю удалиться в какой-нибудь глухой ашрам и заняться там наукой… Сколько интереснейших задач ждёт своего решения! Какие возможности поднять Орден на небывалую высоту так и лежат втуне! А я вынужден бегать по грязным подворотням, дурить мозги Полоцкому и прочим таким же недоделкам!

— Что поделать, коллега! — вздохнул Омнитуенс. — Вечная нехватка людей — главная проблема, как наша, так и наших противников.

Всё это конечно было хорошо и интересно, но Сиззлинга волновали прежде всего собственные проблемы:

— Ладно! Но что мне делать сейчас?

— А вам, уважаемый коллега, придётся подождать. Сначала я восстановлю позиции в интересующем нас районе, потом подготовлю позиции для вас и вот после этого вы уже вступите в игру. И учтите, работать так же, как Аргус у нас больше не получится. Он сумел таки разворошить это осиное гнездо и теперь придётся выверять не каждый шаг, каждый вздох.