Наука Плоского мира. Книга 4. День Страшного Суда - Пратчетт Терри Дэвид Джон
Два мира, разум и материя, начали сближаться только в работах Зигмунда Фрейда и Карла Юнга, хотя те не принадлежали ни тому, ни другому миру, равно как и обоим сразу. Потом, уже после Второй мировой войны, во время которой множество учёных было задействовано в сфере коммуникации, Клод Шеннон начал публиковать работы, где информация рассматривалась как количественное понятие. Вскоре появилась кибернетика, где обратная связь информации взаимодействовала с усилением и другими физическими изменениями, что приводило в итоге к изменению конечного результата. Один из примеров этого – предохранительный клапан на паровом котле: когда давление становится слишком высоким, клапан выпускает избыточный пар. Винер добавил в систему внутренний термостат, включающий и выключающий подогрев. Почти все акустические усилители также используют «обратную связь», отправляя исходящий сигнал обратно на «вход» для улучшения качества звука.
Сейчас информация повсеместно используется для контроля механических систем, что дало совершенно новое измерение в технологической магии. Внутри каждого ноутбука, смартфона или, к примеру, холодильника спрятаны длинные и сложные цепочки «заклинаний» – программное обеспечение, заставляющее всю эту хозяйственно-бытовую электронику выполнять свои специфические задачи, необходимые для работы приборов. Программисты – это современные волшебники.
Прежде никому даже в голову не приходило, что у информации подобного рода есть нечто общее с лингвистикой. Лишь на рубеже нового тысячелетия психолог-лингвист Стивен Пинкер написал книгу «Как работает разум», рассмотрев данную проблему с точки зрения не только неврологии, но и лингвистики. Так после трёхсот пятидесяти лет блуждания в потёмках две стороны снова счастливо встретились.
Позже Пинкер написал другую работу – «Лучшее в нас», утверждая в ней, что сейчас люди значительно менее агрессивны, чем были прежде. В книге он приводит огромное количество данных в поддержку своего утверждения. Практически все рецензенты не согласились с Пинкером, оказавшись людьми, грубо игнорирующими статистику. Они прокомментировали очевидное снижение насилия за последние несколько веков так, как если бы оно было просто очевидным, а не подтверждённым достоверными наблюдениями. Почти никто из них не стоял на современной, взвешенной позиции. Подавляющее большинство исходили либо из точки зрения искусства, либо из точки зрения науки, но никак не из того и другого сразу.
Что же мы думаем о причинно-следственных связях сегодня, когда разделение между разумом и материей если и не окончательно похоронено, то, по крайней мере, стоит одной ногой в могиле? Вот вам другой пример, из которого вытекают три взаимосвязанные проблемы: день и ночь, радуга, включение света. Что вызывает смену дня и ночи? Ответ прост и очевиден [25]. Он связан с гравитационными силами, действующими в соответствии с законом всемирного тяготения: Земля вращается вокруг своей оси, поворачиваясь к Солнцу то одной, то другой стороной. Полный её оборот занимает приблизительно 24 часа, что и вызывает смену дня и ночи. Легко.
Теперь давайте вспомним радугу. С ней всё немного сложнее. В своё время Джек попросил каждого из своих шести детей поинтересоваться у школьных учителей, откуда берётся радуга. И каждый раз учителя рассказывали то, что мы называем «враками детям» [26]: «Капля воды похожа на маленькую призму. Ты же видел, как призма расщепляет свет на цвета?» На что дети отвечали: «Нет, это острые грани призмы преломляют свет, а у дождевых капелек никаких граней не существует. Впрочем, с преломлением света каплями всё понятно. Мы же хотим знать, почему в небе появляется эта замечательная разноцветная дуга». Никто из учителей этого не знал, и лишь двое сказали: «Когда узнаешь, расскажи мне, пожалуйста», чем заработали очко в свою пользу.
Детишки ошибались насчёт острых граней призмы. Свет будет преломляться, даже если вы округлите края. Однако они были правы, обратив внимание не столько на цвета радуги, сколько на её форму. До тех пор, пока вы не объясните дугу, останется непонятным, почему краски, создаваемые миллионами капель, не смешиваются.
То, что происходит на самом деле, довольно сложно, хотя уже Декарту было известно, что солнечный свет, попадая на каплю, преломляется (расщепляясь на различные цвета), затем как бы отскакивает (так называемое полное внутреннее отражение), возвращаясь назад к Солнцу, что способствует дальнейшему разделению цветов. Достаточно затейливая геометрия процесса показывает, что здесь присутствует эффект фокусировки, поскольку лучи, попадающие в капли, ведут себя по-разному, в зависимости от точки, куда они угодили. Большая часть света данных цветов выходит в виде концентрированного «пучка» под углом примерно 67° от направления, в котором луч попал в каплю. Этот угол определяется длиной волны, то есть собственно цветом. Таким образом, если Солнце находится позади вас, вы наблюдаете обратный «веер» лучей, образующих в небе часть окружности в 67°. Если некто будет стоять в метре справа от вас, он уже видит не ваши капли, а другую дугу, отстоящую на метр от вашей.
Много лет назад, «когда мир был юным», Джек учился на раввина. Вполне логично, что он вырос с твёрдыми убеждениями насчёт бога, Авраама и Завета между ними (Книга Бытия, 9:13) [27]. Он просто-таки восторгался радугой, да и сейчас ещё восторгается. Что же, идея с ветхозаветной радугой, в общем, неплоха, только вот способ достижения цели немного замысловат. А разве до заключения Завета свет отражался как-то иначе? Сейчас Джек считает радугу изысканным украшением физического мира, невероятным и восхитительным феноменом вроде эволюции лягушек, геном которых длиннее человеческого, поскольку их программа развития должна работать в условиях сильных перепадов температур. Он больше не вовлекает в эти процессы бога, однако испытывает благодарность. Ему любопытно, может ли кто-нибудь ещё, кроме людей, восхищаться радугой или вообще чем-либо восхищаться. Как бы там ни было, радуги существовали задолго до того, как на Земле появились люди. Кто знает, может быть, ими восхищалась ещё крабья цивилизация? («Наука Плоского мира-II», глава 31 «Большой скачок вбок».)
Сколько бы ни было причин у радуги, её мудрёная физика дала великолепный результат.
Теперь мы вплотную приблизились к по-настоящему сложной причинно-следственной цепочке: включению света. Вы полагаете, что уж это проще простого? Как бы не так! Вот из освещённого коридора вы заходите в комнату, а там выключатель. В этот момент совершается огромное множество всяческих нейронных, сенсорных и моторных процессов, в результате которых мускулы вашей руки сокращаются, поднимая её, а ваш палец начинает действовать. Вы нажимаете на кнопку (ну или дергаёте рубильник), и происходит соединение электрической цепи. В дело вступает переменный ток, включаясь в систему, где уже имеется лампочка, возможно, с нитью, которая моментально разогревается до 3000 °C, излучая массу тепла и довольно много света. Возможно, вместо лампочки накаливания там флуоресцентная трубка или светодиод, которые светят лучше, а тепла выделяют меньше.
Получается, нам нужно подумать и о том, что заставляет наш палец нажимать на выключатель, а также о том, что в глубине стены помещается электрическая система, только и ждущая того, чтобы мы её включили.
У Джека был приятель-электрик, славный парень, всегда готовый прийти на помощь: один звонок – и все ваши проблемы с электричеством оказывались решены. Естественно, у этого электрика было полно друзей-знакомых, в том числе из академической среды. Несмотря на это, он по крайней мере трижды оказывался в следующей ситуации: ему звонили и спрашивали, почему не работает прибор, включённый в розетку, которую они купили в магазине и установили в стену. Когда электрик приезжал, то обнаруживал следующее: люди искренне считали, что вполне достаточно одной розетки, а о наличии проводов, долженствующих соединить её с сетью электроснабжения, не имели ни малейшего понятия.
