Венец безденежья (СИ) - Васильев Владимир Анатольевич

Было видно, как в голове гнома волны жадности накатывали на скалы здравого смысла, но в отличие от грохота стихий создавая разве что скрип извилин. Но, как говорится: «вода камень точит», хотя для этого ей и требуются целые эпохи времени. Впрочем, в голове старичка эпоха скал закончилась уже к концу моей речи, и когда он заговорил, было уже понятно, что ответ положительный, несмотря на то, что мы воплощали оживший кошмар его пансиона, а именно парочку, живущую вместе, как-то отложив обраслечивание «на потом».

— У меня приличное заведение! Именно поэтому заботливые папочки не опасаются доверять моему пансиону своих скромных, в отличие от большинства студенток, девушек и даже юношей, которые хоть и приличные, но все равно в силу своего пола склонны к легкомысленному поведению. А вам не надо говорить, к чему может привести юношей ненадлежащее поведение. Их же потом ни в одну приличную семью зажен не возьмут! И останутся они со своим сомнительным образованием, но без хорошей жены, за спиной которой можно спрятаться от тягот враждебного мира.

Я попытался сохранять каменное лицо, чтобы просто дождаться заселения, а вот Аниса сжала губы в ниточку, но полностью удержаться от смеха не смогла и все-таки довольно громко хрюкнула. Но гном был, похоже, изрядно глуховат, так что ничего не услышал, или виду не подал.

— Но ладно, я вас поселю… В отдельную комнату, но не на этажах со студентками. Есть задняя лестница на чердак, но к ней вам придется проходить через подвал.

Я кивнул, и дальше мы получили незабываемые впечатления от путешествия в стиле замка темного властелина, хотя я в них пока еще ни разу не был. Всего в пансион с улицы вели три двери. Одна для девушек, другая для парней, а посередине был вход в комнаты хозяина и служебные помещения, вроде кухни и кладовки для белья. Для нас гном в своем холле отпер низенькую, как раз под его рост дверь, так что даже Анисе пришлось наклоняться, что уж говорить обо мне.

За дверью в темноту подвала вела невероятно крутая лестница. Хорошо что мастер пошел первым, расщедрившись на среднюю яркость магического фонаря. Следующей я подтолкнул жену, чтобы она во время путешествия чувствовала за собой мою надежную грудь, а не потенциальных монстров, выглядывающих из трещин в древней кладке. Я мог бы легко зажечь светлячка, но показывать, что я маг, пока было преждевременно.

Мы прошли по длинному, намного длиннее здания, коридору. Но нет, мы все еще оставались в габаритах пансиона, просто коридор все время петлял во всех трех измерениях. Постоянным оставалось только одно, а именно ширина прохода, которая не позволяла мне идти ровно. Приходилось одно плечо держать впереди, чтобы не обтирать пыльные стены. По пути часто встречались двери, но как я проверил, все были заперты.

А еще и настоящая жуть нахлынула, когда старик начал рассказывать условия проживания:

— Смена постельного белья раз в месяц. Завтрак с шести до семи. На стол подается каша из тыквы и отвар корня гоблинского лопуха, что надо отметить, чрезвычайно полезно для пищеварения. Ужин с восьми до девяти вечера. Подается тыква с гоблинской лебедой, томленная в горшке, и шницель с дымком, приготовленный на открытом огне, из самой лучшей горной гоблинской тыквы, ну и тот же отвар. Входные двери запираются в девять вечера и открываются в пять утра. Находиться в это время вне пансиона недопустимо. Для контроля режима в корпусе для девушек и юношей есть специальный стенд, куда надо воткнуть ключ. Если кого-то не будет, то я пойду разбираться с бесповоротным выселением и с передачей на руки матери! Но надо отметить, что за последние двадцать лет таких случаев не было, — гордо закончил гном.

— А банные дни у вас не предусмотрены? — с трудом сдерживая смех спросил я, заодно обратив внимание, что из глаз моей красавицы катятся слезы от сдерживаемого в себе хохота. — И еще, как вы решаете вопрос с тем, чтобы каждый втыкал именно свой ключ?

— Так ключ на браслете моего пансионата, а браслет на руке и заперт на замок, ключ от которого только у меня. Старого Грогина не проведешь! Вам я тоже завтра выдам. А банные дни зачем? Чистота помыслов обеспечивает телесную чистоту, как говорят в храме. Это во всяких неприличных трактирах, около которых моим постояльцам даже проходить стыдно, воду держат, а нам такое совершенно без необходимости.

Тут мы дошли до конца лабиринта и дальше нам предстояло невиданное приключение подняться по скобам, вделанным в кладку внутри не иначе как круглой трубы, такой ширины или, правильнее, ужины, что мои плечи помещались в ней без всякого зазора. Гном ловко полез вперед, а за ним Аниса. Моя жена только шепнула мне, специально на пару секунд вытащив свой шарик-молчальник:

— Всё не нарадуюсь, что я хожу в брюках, а не в юбке, особенно в такой, как твоя тайная симпатия Сан. Это же с такого ракурса было бы видно всё аж до подбородка!

— А ничего, что ты моя жена? — еле слышно хмыкнул я.

— Это другое, дорогой! Вот как ни крути, а другое! И вообще, почему ты не возразил на мои слова, что Сан твоя симпатия?

— Потому что ты, моя дорогая, как настоящая Леди уже простила мне все возможные симпатии скопом, — хмыкнул я, заработав попытку пнуть меня сверху.

Но так как Аниса совершенно не хотела залепить мне ботинком по голове, то она сползла вниз, просунула ногу, пытаясь достать меня пониже, и в итоге, заработав пару шлепков, уселась мне на плечи. Наша возня не укрылась от гнома, и тот с попыткой изобразить понимание, не разобравшись, проворчал:

— Да, лестница немного неудобная, но я думаю, что за возможность пожить в приличном месте некоторым комфортом можно поступиться.

Как и ожидалось, мы выбрались на чердаке здания, где с маленькой площадки расходилось пять дверей. Гном отпер одну из них и продемонстрировал малюсенькую комнатку с круглым окошком, из которой на нас дохнуло таким жаром от раскаленной за день крыши, что Аниса от неожиданности аж отшатнулась.

— Ладно, сегодня переночуем, — пробормотал я, открыв после ухода гнома окно и дверь для вентиляции, — а завтра посмотрим.

Моя жена с заговорщицким видом достала пару шпилек и шмыгнула на площадку. Я пошел следом и понаблюдал, как девушка деловито вскрыла замок на противоположной двери и пояснила:

— Так вентиляция будет лучше. И не удивляйся… Да, я умею открывать примитивные замки шпильками. Я же ужасная, хотя и укрощенная тобой, заговорщица.

Потом она открыла третью дверь и тихо взвизгнула, уцепившись за косяк. Еще бы! За дверью не было ничего, кроме объемной и гулкой пустоты. Зачем магичке бояться высоты я все равно не понял, поэтому просто списал взвизг на боязнь большого темного пространства. Хотя при втором взгляде оказалось, что освещение там все-таки есть. Из множества щелей в боковых стенах пробивались лучики света, в которых кружили редкие пылинки, создавая еле уловимое ощущение какой-то сказочной тайны.

— Знаешь, дорогая, — пробормотал я, охватывая взглядом всю картину. — Этот пансион выглядит очень странно. В середине зал, шириной ярдов в десять, высотой и длиной во всё здание, а по бокам, я не побоюсь предположить, коридоры с комнатами. И это на всех трех этажах. Сейчас их перекрыли досками, но раньше все двери в комнаты, которых по каждой стороне было по восемь штук, судя по номерам, которые сохранились на ограждении, просматривались из зала. И знаешь, что это напоминает?

— Что? — заинтересованно спросила моя красавица.

— Стандартную тюрьму. Зал, комната надзирателей, в которую сейчас переделали нашу площадку, и камеры для заключенных в три этажа с двух сторон.

— Хм… Дорогой, я пока еще не бывала в тюрьме… — пробормотала розововолосая красотка. — Хоть я и государственная преступница, но боги миловали. А вот ты откуда знаешь?

— Э-э-э… — протянул я. — Моя короткая студенческая юность была довольно буйной. Бывало я… бывало… балы… приемы… А один раз нас заперли в тюрьме за… один дебош…

— Заврался, дорогой! — хмыкнула жена. — Балы, понимаешь ли… По девкам ты ходил! А как-то тебя поймали и вместо того чтобы замять скандал, отправили в застенок. Так? Ладно, не отвечай, и так понятно. Но я тебя прощаю, муж мой!