Тайны Космера (сборник) (ЛП) - Сандерсон Брендон

Она боднула тварь головой.

В жизни получилось гораздо хуже, чем в сказках. У Шайзан помутилось в глазах. Задыхаясь, она упала на колени. Скелет рухнул перед ней, треснувший от удара череп отвалился и покатился в сторону. По лицу Шайзан текла кровь. Она разбила лоб, а то и повредила собственный череп.

Шайзан завалилась набок, стараясь не потерять сознание.

Тьма медленно отступила.

Шайзан лежала среди разбросанных костей в пустом каменном коридоре. Единственной краской здесь была ее кровь.

Она победила. Преодолела еще одно испытание. Из горла вырвался боевой клич ее приемной семьи. Она нашла нож и разрезала блузку на полосы, чтобы перевязать раны. Она потеряла много крови. Несмотря на всю свою выучку, еще одного испытания сегодня она не выдержит. Нет сил.

Шайзан с трудом поднялась и отыскала плащ Зу. Все еще обездвиженный болью, капитан потрясенно наблюдал за ней. Она собрала все пять черепов питомцев кровопечатника в плащ и завязала в узел.

После этого пошла дальше по коридору, пытаясь выглядеть сильной и не показывать, что на самом деле ее одолевают усталость, головокружение и боль.

«Он должен быть где-то здесь…»

В дальнем конце коридора она дернула дверцу кладовки и обнаружила на полу кровопечатника. В его глазах застыл ужас от того, как она одного за другим уничтожила его питомцев.

Шайзан схватила его за ворот рубашки и вздернула на ноги, от усилия едва не потеряв сознание. Аккуратнее.

Кровопечатник заскулил.

— Возвращайся в свои болота, — тихо прорычала Шайзан. — Женщине, которая тебя ждет, наплевать, сколько ты заработаешь в столице, даже если это все ради нее. Она хочет, чтобы ты вернулся домой. Это можно прочитать между строк в ее письмах.

Шайзан сказала это из-за Шай, чтобы та не чувствовала себя виноватой.

Кровопечатник воззрился на нее в недоумении.

— Как ты… ар-ргх!

Последнее восклицание вырвалось у него, когда Шайзан вонзила кинжал ему в ногу. Он рухнул на пол, как только она выпустила его рубашку.

— А это, — негромко произнесла Шайзан, наклоняясь, — чтобы запастись твоей кровью. Не надо на меня охотиться. Ты видел, что я сделала с твоими питомцами. С тобой поступлю еще хуже. Я забираю черепа, чтобы ты не отправил их за мной снова. Возвращайся домой.

Он слабо кивнул. Шайзан оставила его на полу, съежившегося и держащегося за окровавленную ногу. Когда появились скелеты, все разбежались, в том числе стражники. Шайзан направилась было к конюшне, но остановилась, призадумавшись. Это ведь недалеко…

«Ты едва не погибла от ран, — напомнила она себе. — Не глупи».

Но она все равно решила поступить глупо.

Немного спустя Шайзан добралась до конюшни и обнаружила там лишь пару испуганных конюхов. Она выбрала самого видного скакуна. Вот так, облаченная в плащ Зу, на его же коне, Шайзан галопом вылетела за ворота дворца, и ни одна живая душа не пыталась ее остановить.

— Неужели она сказала правду? — спросил Ашраван, рассматривая себя в зеркале.

Гаотона поднял на него взгляд. «А в самом деле?» — подумал он. С Шай никогда не ясно.

Ашраван настоял на том, чтобы одеться самому, хотя явно ослаб после долгого пребывания в постели. Гаотона сидел рядом на табурете, пытаясь разобраться в захлестнувших его чувствах.

— Гаотона? — Ашраван повернулся к нему. — Меня ранили, как сказала та девушка? И чтобы исцелить меня, вы обратились к поддельщику, а не к нашим мастерам-перепечатникам?

— Да, ваше величество.

«Мимика, жестикуляция, — подумал Гаотона. — Как она все так точно угадала? Как он хмурится, прежде чем задать вопрос, как наклоняет голову вбок, если не получает немедленного ответа. Как стоит, как шевелит пальцами, когда говорит, как ему кажется, что-то особенно важное…»

— Поддельщица из народа май-пон. — Император накинул золотистую мантию. — Думаю, вряд ли это было необходимо.

— Наши перепечатники оказались бессильны перед вашими ранами.

— Мне казалось, это невозможно.

— Нам тоже.

Император посмотрел на красную печать на своей руке. Его лицо посуровело.

— Это цепи, Гаотона. Бремя.

— Вы вытерпите.

Ашраван повернулся к нему.

— Вижу, старик, близость повелителя к смерти не добавила тебе почтения.

— Я устал за последнее время, ваше величество.

— Ты меня осуждаешь. — Ашраван снова повернулся к зеркалу. — Как и всегда. Дни в огне! Однажды я от тебя избавлюсь. Ты ведь это понимаешь? Я держу тебя при себе только из-за твоих прежних заслуг.

Поразительно. Это Ашраван. Подделка оказалась настолько точной, настолько совершенной, что если бы Гаотона не знал истины, то никогда бы не догадался. Ему хотелось верить, что душа императора по-прежнему в его теле, а печать просто… извлекла ее наружу.

Удобная ложь. Возможно, в конце концов он в нее поверит. К сожалению, он видел, каким был взгляд императора, и знал… знал, что сделала Шай.

— Я схожу к остальным арбитрам, ваше величество, — сказал Гаотона, вставая. — Они пожелают вас увидеть.

— Хорошо. Ты свободен.

Арбитр направился к двери.

— Гаотона.

Он обернулся.

— Я пролежал в постели три месяца. — Император разглядывал себя в зеркале. — Ко мне никого не допускали. Перепечатники ничем не смогли помочь, а они способны излечить любую обычную рану. Значит, что-то случилось с моим разумом?

«Он не должен был догадаться, — пронеслось в голове Гаотоны. — Шай обещала, что не добавит это в печать».

Но Ашраван был умным человеком. Несмотря ни на что, он всегда был умным. Шай восстановила его, а значит, он мыслил как прежде.

— Да, ваше величество, — ответил Гаотона.

Ашраван хмыкнул.

— Тебе повезло, что твой план удался. Ты мог лишить меня способности думать, мог продать саму мою душу. Даже не знаю, наказать тебя или вознаградить за такой риск.

— Уверяю вас, ваше величество, — сказал Гаотона, уходя, — за эти месяцы я себя уже достаточно и наказал, и вознаградил.

Он вышел, оставив императора смотреть на себя в зеркало и размышлять о последствиях случившегося.

Так или иначе, у них снова есть император.

Или, по крайней мере, его копия.

Эпилог. День сто первый

— И поэтому я надеюсь, — вещал Ашраван перед арбитрами всех восьмидесяти фракций, — что положил конец пагубным слухам. Очевидно, преувеличения о моей болезни были лишь попытками выдать желаемое за действительное. Нам еще предстоит выяснить, кто подослал убийц, — он оглядел арбитров, — но убийство императрицы им с рук не сойдет.

Сложив руки, Фрава наблюдала за копией императора с удовлетворением, но и с досадой. «Какие потайные лазейки ты оставила в его разуме, маленькая воровка? — думала Фрава. — Мы их отыщем».

Найен уже изучал копии печатей. Поддельщик уверял, что сможет дешифровать их, хотя на это нужно время. Возможно, годы. Рано или поздно Фрава узнает, как управлять императором.

Со стороны девчонки было очень умно уничтожить все записи. Догадалась ли она, что Фрава на самом деле их не копировала? Фрава покачала головой и подошла к Гаотоне, который сидел в их ложе Театра выступлений. Сев рядом, она очень тихо проговорила:

— Они верят.

Гаотона кивнул, не сводя глаз с фальшивого императора.

— Ни тени подозрения. То, что мы сделали… не просто дерзко, это считалось невозможным.

— Девчонка может приставить нам нож к горлу, — сказала Фрава. — Доказательство того, что мы сделали, выжжено на теле императора. В ближайшие годы нужно соблюдать осторожность.

Гаотона рассеянно кивнул. Дни в огне, как же Фраве хотелось избавиться от него. Среди арбитров только он осмеливался ей перечить. Перед самым покушением император был готов уступить ее наущениям и отправить Гаотону в отставку.

Беседы с императором проходили в приватной обстановке. Шай не могла ничего знать о них, а значит, и новый император тоже. Фраве придется все начинать заново, если только она не найдет способ управлять копией Ашравана. Оба варианта вызывали у нее досаду.