Ученица ведьмы и узы проклятой крови - Райн Александр
– Рынка? – удивлённо спросила Катрин, когда они протолкнулись к барной стойке, где Вера протянула одному из барменов какую-то невзрачную безделушку – очередной аккумулятор.
– Ну да, рынка. Sordida foro переводится как «грязный рынок». Здесь можно купить практически всё, в том числе и людей. Так что лучше не теряйся.
– Что ты дала этому человеку?
– Пошлину. Если хочешь иметь собственный вход на рынок, а не пользоваться общим, то нужно платить. Кстати, всё это будет вычитаться из твоих доходов, – подмигнула ведьма своей юной помощнице.
Зуд в голове нарастал. Он начинал изрядно бесить, Катрин пыталась чесать голову, но это не давало особого эффекта. Свербело так, что хотелось почесать внутри черепной коробки.
– Ты чего такая нервная? – спросила Вера, стоя спиной к барной стойке и изучая толпу взглядом.
– Голова болит. Ужасно чешется, как будто…
– Волосы растут внутрь? – перебила её Вера.
– Да! – охотно ответила Катрин.
Ведьма так точно описала эти ощущения, что Катрин не смогла бы лучше. Вера прищурилась, словно выискивала среди посетителей вора, нос у неё нервно задёргался. Она обернулась и подозвала бармена, подняв вверх палец.
– Одну шипучку, – попросила она у высокого черноволосого парня, который на вид был ровесником Катрин.
– Виски, ром, джин, водка?
– Без алкоголя.
Тот отошёл к стенке с бутылками, банками и другой стеклотарой, наполненной различным алкоголем и чем-то ещё, чего в обычном баре, наверняка, не встретишь. Смешав и взболтав что-то в коктейльном шейкере, бармен достал большой прозрачный бокал и кинул в него кубики льда. Затем он перелил туда же содержимое шейкера и спросил:
– С каким вкусом?
Катрин смотрела на него, глупо моргая и не зная, что ответить.
– Сделай с черникой, – попросила Вера, не дожидаясь, пока её помощница сможет принять решение.
Бармен пододвинул бокал к Катрин, а затем бросил в него одну чёрную ягодку. Внутри всё забурлило и зашипело, вода приобрела тошнотно-красный оттенок. Катрин поднесла бокал к лицу, в нос тут же залетели пахучие пузырьки, сразу захотелось чихнуть. Сдержавшись, девочка сделала глоток. Шипучка оказалась очень сладкой и тягучей. Катрин ела чернику лишь раз в жизни, но сразу узнала этот вкус. Напиток был насыщенным, словно туда кинули не одну ягодку, а целую банку варенья. Катрин выпила половину и почувствовала, как зуд начал отступать.
– Что в этом напитке? Аспирин? – спросила она у бармена, но тот протирал бокалы, даже не думая отвечать.
Катрин продолжила пить, не дождавшись ответа. Открыть секрет рецепта решила Вера:
– Листья незабудки, цикламен, дикий ямс, волчья слюна, менструальная кровь… – девочка поперхнулась, и попавшая не в то горложидкость вызвала дикий кашель. Вера начала хлопать её по спине, помогая выгнать жидкость из лёгких: – Ладно, про кровь я пошутила.
Нахмуренные брови на раскрасневшемся от кашля лице Катрин говорили о том, что шутка не удалась.
– Допивай быстрей, я не хочу, чтобы кто-то копался в твоей голове, – строго сказала Вера, глядя по сторонам.
Катрин допила коктейль и, вытерев губы рукавом, переспросила:
– Копался в голове?
– Разумеется. Ты здесь новенькая, значит, ещё ничего не знаешь. Тобой можно быстро и легко воспользоваться, а меня такой расклад не устраивает.
– Это средство блокирует такие проникновения?
– Соображаешь, – саркастически заметила Вера и вдруг схватила за рукав проходящего мимо человека, облачённого в какой-то мешок, перевязанный на поясе бечёвкой.
Он сопровождал тощего мальчишку лет двенадцати и толстого усатого мужичка. Мужичок был одет так, словно всегда носил с собой миллион долларов: весь в украшениях и мехах. Мальчишка был самым обычным ребёнком: светленький, худенький, в обычной пацанячьей одежде на вырост.
– Мне нужно к Вереску, – негромко сказала Вера, глядя на мужчину в мешке.
Тот обернулся, и перед Катрин предстало невероятно худое лицо, кожа на котором буквально просвечивала, обтягивая череп. Сказать, что вид у человека был болезненным, значит, неудачно пошутить – это был ходячий труп. Белки́ глаз были пепельно-серыми, с кровавой паутиной лопнувших сосудов по краям. Тёмные синяки под глазами занимали бо́льшую часть лица. Губ практически не было, а брови и вовсе отсутствовали, как и вся растительность на голове, но при этом человек держался на ногах вполне уверенно и явно мог защищаться в случае нападения.
Мальчишка и толстяк стояли неподвижно, словно под наркотическим кайфом или гипнозом. Глаза были полузакрыты и смотрели исключительно вперед. Катрин показалось, что эти двое не дышат. Первое, что пришло ей в голову – зомби.
– Плату знаешь? – сухо спросил тощий.
Вера кивнула в сторону Катрин. Страшный тип посмотрел на ведьмочку, и от его холодного взгляда у неё задрожали колени и губы, а тело пробрал озноб.
– Пять минут, – сказал он и скрылся со своей свитой в толпе.
Стоило им исчезнуть, как Катрин тут же набросилась на Веру с вопросом:
– Что всё это значит?!
– Только один человек торгует нужными для твоего заказа веществами, и попасть к нему можно, лишь приведя с собой соответствующую плату.
Катрин смотрела на ведьму испуганным взглядом, требующим более детальных разъяснений.
– Те двое – это плата? – спросила она.
– Один из них. И, я думаю, это не толстяк в мехах, – ответила спокойно Вера.
У Катрин появилось желание заказать ещё одну шипучку, но на этот раз с водкой.
– Ты не посмеешь меня отдать! – прошипела Катрин, гладя злыми глазами на Веру.
– Не придётся, – с легкостью ответила та, – если будешь меня слушаться.
Ведьма подмигнула, но девочка впервые разглядела за этой уверенностью долю нервозности, и ей стало ещё больше не по себе.
– Главное, делай всё, что тебе велят. И не вздумай перечить, даже если страшно, даже если не согласна. Делай что говорят. Ты поняла?
Катрин кротко кивнула. Тип в мешковине вернулся через пять минут, как и обещал, но на этот раз в полном одиночестве. Катрин понимала, что пялиться на людей нехорошо, тем более, на таких, как этот, но не делать этого она не могла. Некогда тощее лицо надулось так, что на щеках заиграл здоровый румянец. Человек больше не выглядел, словно полуразложившийся труп. Если не считать тяжёлого безжалостного взгляда, глаза были вполне человеческими, и даже синяки уменьшились в диаметре раза в два. Теперь можно было даже сделать кое-какие выводы насчёт его возраста: около тридцати – плюс-минус.
Он остановился в полуметре от девушек и протянул им по крупному чёрному зёрнышку. Катрин недоверчиво посмотрела на Веру, но та, не раздумывая, быстрым движением схватила зёрнышко и закинула в рот. Катрин замешкалась на пару секунд, но, почувствовав на себе сверлящий взгляд, повторила за Верой. Какое-то время ничего не происходило, и она лишь наблюдала за тем, как меняется её наставница. Глаза ведьмы остекленели, стали похожи на кукольные.
Катрин успела увидеть, как её единственный друг в этом незнакомом мире превратился в безжизненный манекен, и только хотела сама что-то сказать, как глаза её закрыл тёмный занавес, и всё вокруг вмиг исчезло. Люди, странная столовая, звуки, запахи – всё это растаяло в воздухе, превратившись в немое бесконечное ничто. Она пыталась кричать, хотела сбежать из этой тьмы, которую приняла за внезапную смерть, но всё было без толку.
Тьма отступила так же внезапно, как и возникла. Катрин никогда еще не просыпалась, стоя на ногах – это было как непривычно, так и забавно. В голове гулял малоприятный шумок, но он быстро затихал. Напротив девочки протирала глаза уже очнувшаяся Вера, рядом стоял отравивший их странными зёрнами парень, чьё лицо медленно, но заметно сдувалось и менялось в цвете.
Ведьмы стояли посреди круглой комнаты, залитой ядовито-жёлтым светом газовых ламп, которые висели на стене через каждые полметра. Окон здесь не было, поэтому было неясно, находятся они на поверхности или под землёй. Из мебели здесь были только книжные шкафы и высокая деревянная стойка, доходящая Катрин практически до плеч. А еще – небольшой круглый столик, под которым, словно два его деревянных сына, жались друг к другу круглые табуреты. Стойка отгораживала собой открытую дверь, за которой кто-то, кажется, занимался спортом или двигал что-то неподъёмное, тяжело дыша от усталости.
