Пока я не закончусь (СИ) - Корнелий Луций

И понеслось. Под бодрый мотивчик давно мертвого рокера двое помирающих людей добивали десяток мутантов. Ляпота.

Переключить на чёрно-белый режим

Переключить на чёрно-белый режим

И убивать, убивать, убивать, убивать

Убивать, убивать, убивать, убивать

Убивать!

Мы четко следовали инструкции Летова. Пусть уродцы были очень живучи, но постепенно мы одного за другим докололи. Сделали контрольные уколы и тем, кто не очнулся. Мало ли. Вот последний уродец перестал подавать признаки жизни. Все к сожалению заканчивается: и радость, и грусть, и горячка боя, и мутанты, которым собирался отомстить.

Я уронил копье на пол, тяжело дыша. Лишь наличие вокруг мусора, дерьма и кровищи удерживали меня от немедленного падения без сил. И что дальше? Куда дальше? Просто остаться здесь?

— Гляди. — произнес другой, подсвечивая один из портретов.

Я побрел к нему, пытаясь сфокусировать расплывающееся зрение. В потемневшей от времени рамке можно было разглядеть любопытную картину. Юная волшебница, почти девочка, сидела на скамейке чудесного парка. Вокруг цветочные клумбы, фигурно подстриженный кустарник, пестрые птицы и… невысокие существа с белой шерсткой. Их умильные, простоватые мордашки озаряла улыбка. Часть из коротышек хлопотало в саду, поливая цветы и собирая плоды фруктовых деревьев, а одного, одетого в фартучек и дурацкую шапочку, волшебница с рук кормила пирожным. Этой картине эвоки, похоже, выказывали особое уважение. Все пространство перед ней было уложено всякой блестящей дребеденью. Камешки, монетки, осколки кристаллов. Словно подношения в языческом храме.

— Думаешь это их предки? — спросил я.

— Нет. Думаю, это они сами. Не заметил тут ни детей, ни половых различий между уродцами. Однако они были живучи. Даже угарный газ не всех убил. Вот представь. Начинается катастрофа, все горит. А эти уродцы были типа питомцев или слуг у магов. Магов больше нет. Уродцы прячутся по подвалам. Доедают все, что могут. От всякой там радиации болеют, их облик искажается, но помереть они никак не могут. Слишком уж живучими сотворили хозяева.

— Уродцы сходят с ума. — продолжил я. — Питаются чем придется, прячутся от хищников, дичают, но помнят, что когда-то были вот эти… — я указал на волшебницу. — Маги. Люди. Те кто кормил их и защищал. Потом они видят нас. Думают, что хозяева и золотые времена вернулись, а мы, гады такие, их гоним. Обиделись, суки мелкие. Тоже мстить нам пытались.

— Какая печальная история. Надеюсь, она хорошо закончилась?

— Ага. Все умерли. Некоторые даже под Гражданскую Оборону.

— А как закончится наша история?

— Слушай… — у меня вдруг возникла идея. — Пить волшебную алкашку пока не хочется. Пойдем, сначала до голема прошвырнемся. Может, он таки пустит нас в здание со шпилем. Хоть глянем что там внутри. Терять все равно уже нечего.

— А пошли.

Глава 11

— Может, ну его?.. — спросил я, тяжело дыша. — Прямо здесь ляжем?

— Да давай, братан, еще чуть-чуть. — заплетающимся языком ответил другой я.

— Ладно.

Собрав какие-то жалкие капли последних сил, я таки вытолкнул себя наружу из лаза и поднялся на ноги. Мы побрели в сторону площади белого мрамора. Уже порядком стемнело. Ночь опускалась на полумертвый мир. Другой я шел, опираясь на копье. Свое я бросил в логове. Рюкзак, набитый магическим бухлом, тоже скинул там. С моей текущей выносливостью казалось, что он весит пару тонн. Во время драки уродцы таки успели несколько раз меня неприятно огреть по ногам и бокам. Состояние заметно ухудшилось, а главное у меня теперь не было такой яркой мотивации как месть.

— Братан, быстрее. Слышишь! — призывал меня другой я, которому досталось меньше.

В лесу зазвучал утробный клекот шавкодранок. Я помнил какие у них кривые и зверские зубы. Попадаться им на обед совсем не хотелось. Неприятная правда, которую вам не скажут ведущие передач о животных: очень многие хищники едят своих жертв заживо. Как-то я набрел на пару тематических каналов в телеграмме и все иллюзии насчет "особой человеческой жестокости" пропали разом. Двуногие обладатели орудий труда просто были довольно изобретательны в плане способов. Но медленно рвать жертву на куски, убивать детёнышей своего вида, убивать ради забавы и многое многое другое умеют далеко не только люди. К примеру, травоядные бегемоты вполне не против расправиться со случайно попавшейся на дороге косулей, которая не представляет им никакой угрозы. Образ прекрасной, гармоничной природы изобрели в своих головах люди от нее обычно довольно далекие. Так что если шавкодранки до нас доберутся, то придется еще напоследок помучиться.

В кустах характерно зашуршало.

— Посвети телефоном. — попросил другой я, кривясь от боли и беря копье в обе руки. — Свой в логове забыл.

Но вместо телефона я достал перцовку и как только движение чуток приблизилось, то прыснул в ту сторону. Раздалось глухое урчание, скулеж и звук удаляющихся скачков. Запомнили-таки запах. Еще один раз пришлось пустить перцовку в ход уже ближе к площади с големом. Там по кустам ошивалось не меньше десятка тварей. Их похоже манил запах крови сталкеров. Думаю, что располовиненного магией они уже сожрали. Хотелось добавки, но приближаться к площади твари боялись. Похоже, что голем научил их уважать древние технологии.

В сгущающихся сумерках останков сталкерского отряда на мраморных плитах почти не видно. Черное на сером. Фиг разберешь, где пятно стылой крови, а где просто трещина.

— Ну погнали. — подбадривает меня другой я. — Осталось совсем чуть-чуть.

Мы ступаем на белые плиты. Нас ждет древняя площадь, что столетия или тысячелетия является запретным местом для всего живого ибо страж ее не знает сна, усталости и пощады. Я уже слышу его тяжелые шаги. Голем идет нам навстречу. В сумерках темная фигура плохо заметна на фоне купола, но ярко горят синим два глаза исполина. Когда они полыхают, то кого-то раздавливает магией. Но пока глаза его светят ровно. Тяжелая поступь все ближе. Я уже слишком устал и болен, чтобы бояться этой махины.

"Интризе веле айорн кама?" — звучит в моей голове телепатический вопрос от исполинского стража руин.

— Да, да… И тебя туда же. — бормочу я в ответ.

Мы продолжаем свой медленный путь вперед, стараясь не обращать внимания на телепатические вопросы голема, каждый из которых будто по царапина прямо по мозгам. Однако боль в руке перевешивает сейчас мигрень. Голем переспрашивает нас раз десять. Особых эмоций не выражает, но вопросы его звучат все требовательней и настойчивее. Интересно, он уже угрожает нам применением силы? Будет ли предупредительный выстрел или сразу разотрет в кровавое месиво как сталкеров. От слабости подкашиваются ноги. Другой я не дает мне упасть

— Ну, братан. Давай. Чуток еще.

С трудом поднимаю голову. Сколько там до купола осталось? Черт, еще метров сорок. Голем замолкает, перестав закидывать нас вопросами и… ничего. Он не атакует, даже не пытается помешать ходить по охраняемой территории. Значит нам можно? Только чего он вообще хотел? Узнать который час? Да уже неважно.

— Слушай… — с трудом бормочу я, еле ворочая языком и чувствуя, как темнеет в глазах. — Давай ты сам… Сходишь… Я здесь… Подожду…

— Ладно. Только ты это… Дождись.

В смысле не умри слишком быстро. Постараюсь.

Ноги мои таки подкашиваются и за сажусь прямо на мрамор. Холода плит почти не чувствую. Слишком хреново. Температура шпарит. Скоро отключусь и не факт, что уже включусь. Быстро меня однако скушала инфекция из другого мира.

Несколько раз пытался отключиться, но меня будил голем. Ему снова захотелось что-то поспрашивать.

— Братан, там… закрыто! — вдруг слышу я голос со стороны купола.

— Точка активации?

— Есть, но… не работает. Наверное, пароль или ключ нужны.

Я мысленно рассмеялся. Вот значит как. Нас не остановила машина смерти в виде голема, но дверь дальше просто-напросто закрыта. Никаких тебе тайн передает смертью. Обломись.