Саймон Браун - Наследство. Огонь и меч
— Божья погибель, да что ж такое случи…
— Прадо!
Он резко развернулся влево и поднял взгляд на склон. Там, настолько свободно, насколько вообще можно пожелать, стоял, ухмыляясь от уха до уха, проклятый лоцман.
— Ты завел меня в западню! — крикнул ему Прадо, размахивая головой Рендла. — И смотри, что из этого вышло!
— Ту западню устроил не я, господин! — ответил четт и широко развел руки в стороны. — А вот это — моя западня!
Внезапно четт оказался на склоне уже не один. Казалось, будто сам небосклон изменил очертания, превращаясь в строй кавалерии, тянущийся вдоль всей долины.
— Боже мой, — хрипло прошептал Прадо. — Боже мой.
Камаль обвел взглядом поле боя и покачал головой.
— Это просто день чудес; наемники сделали за нас всю работу. — Он искоса глянул на Линана. — Твой отец очень гордился бы тобой, малыш. Я оказался неправ — снова.
Линан улыбнулся Камалю и крепко сжал ему плечо.
— Ты обучил меня лучше, чем тебе думалось.
— Нет, — покачал головой Камаль. — Настолько хорошо я тебя никогда не учил.
— Извините, — нетерпеливо прервала их Коригана, — но теперь-то нам можно перебить их?
— Сперва мои уланы, — рассмеялся Камаль.
— Я королева! — ощетинилась Коригана. — Мое право — вести в бой мой народ! — провозгласила она.
Какую-то секунду они играли в гляделки, а затем печальный голос пожаловался:
— А я безлошадный.
Линан спешился и взял лошадь под уздцы, придерживая ее для Гудона.
— Друг мой, не окажешь ли мне честь, возглавив первую атаку моей армии?
Гудон уставился на Линана, широко раскрыв глаза, и принцу пришлось вложить узду ему в руки.
Коригана и Камаль посмотрели на Линана, затем на Гудона, а потом снова друг на друга.
— Это будет подобающим, — решила Коригана.
— Да, — согласился Камаль.
Он повернулся к одному из Красноруких и кивнул на его лошадь. Четт спешился и быстро подвел свою лошадь Линану, который поблагодарил его и вскочил в седло. Краснорукий поспешил отправиться на поиски другого скакуна — он определенно не собирался пропустить предстоящую битву.
— Какие будут приказания? — спросил Линан у Гудона, сидящего теперь на его лошади.
Гудон, все еще мучившийся от сильной боли, только скривился. Внизу, в долине, Прадо спешно организовывал свое построение, но его бойцы были явно измотаны и напуганы; они-то думали, что одержали большую победу, а вместо этого лишь сделали собственную гибель еще более верной. Гудон чуть не пожалел их, но напомнил себе, что это наемники, напомнил о совершенных ими в прошлом страшных жестокостях и преступлениях против его народа.
— Перебить их всех до одного, — сказал он. — Перебить всех, кроме Прадо.
— Я что-то не узнаю этого стяга, — сказал Фрейма, показывая на кроваво-красный флаг с золотым кругом. — Это ведь не клан Солнца, верно?
— Нет, — покачал головой Прадо. — Это не их территория. — Он-то понял, что именно означало знамя, но не хотел говорить остальным. Странным образом это скрытое значение ужаснуло его даже больше, чем собственная неминуемая смерть. Он увидел, как весь континент Тиир скатывается в водоворот насилия и смерти. Четты теперь организованы, и они шли на восток. Развевающееся на западном склоне знамя обещало целые годы, а может, и десятилетия непрерывной кровавой войны. А даже наемникам нужно несколько лет мира, дабы насладиться своей добычей.
— Мне следовало остаться на своей ферме, — высказался Фрейма, но в его голосе не сквозило ни малейшей жалости к себе. Он просто констатировал факт.
— Всем нам следовало остаться на своих фермах, — ответил Прадо. — Даже им, — добавил он, кивнув на уцелевших из армии Рендла, которые присоединились к его войску, чтобы обороняться сообща, стоя рядом с теми, кто совсем недавно пытался убить их. Он слышал, как некоторые из новобранцев начинают распускать сопли, и удивился, почувствовав к ним жалость. Внезапно он пожалел, что так и не нашел времени обзавестись детьми. «Ну, — признался он себе, — во всяком случае, детьми, о которых я знаю».
— А вот и они пожаловали, — сказал Фрейма.
Не раздавалось ни криков, ни кличей. Четтская кавалерия спустилась по склону и не спеша двинулась по ровной почве.
— У них есть уланы, — отметил Фрейма — Это удивляет.
— Ты видишь того, кто возглавляет их?
— Это Камаль, проклятый Аларн, не так ли? — Теперь в голосе Фреймы все же прозвучало удивление.
— Я вижу, заправляет тут наш лоцман.
— Надо полагать, он становится королем.
— Надо полагать, — невыразительно отозвался Прадо.
Четтской кавалерии потребовался лишь миг для подравнивания строя. Их отделяло не более двухсот шагов. Прадо приказал лучникам стрелять. Над головами просвистел жалкий град стрел и обрушился на врага. Большая часть стрел вонзилась в землю, а одна-две нашли тела и глаза. Еще один залп, со схожим итогом.
— Давай, — произнес Прадо себе под нос, и не успел он договорить это слово, как четты начали атаку. Он никак не думал дожить до того дня, когда четты научатся сохранять сомкнутое построение, хотя соблюдалось оно только среди вооруженных длинными кавалерийскими копьями улан. Верховые лучники уже рассыпались и обходили его отряд с флангов. Уланы же так плавно перешли с шага на кентер, а с кентера на галоп, что он невольно восхитился этим.
— Прощай, Фрейма, — сказал Прадо.
— Прощай, Дж…
Из левого виска Фреймы словно выросла стрела. Он выпал из седла. Еще одна стрела унесла коня Фреймы. Кто-то выдвинулся вперед, заполнить разрыв в строю.
— Вперед! — выкрикнул Прадо, и его собственный редкий строй начал свою контратаку. Вооруженные в основном мечами, наемники знали, что большинство из них будет проткнуто стрелами еще до того, как у них возникнет возможность схватиться с четтами грудь с грудью, но знали также и то, что если они попытаются бежать, то их всего лишь проткнут стрелами в спину.
Управляя конем коленями, Прадо мчался в атаку, пока не оказался чуть ли не в передней линии всадников. Он направил меч в голову лоцмана, пообещав себе прикончить этого низкорослого ублюдка, прежде чем погибнуть. Тут его внимание привлек всадник, скачущий рядом с Гудоном; всадник, бледный как туман, такой же низкорослый, как лоцман, и со шрамом…
«Нет, этого не может быть!»
Линан сосредоточился на одном враге, всаднике в шлеме и с длинным мечом, и всю атаку держал острие меча направленным в грудь этого солдата. За несколько секунд до их столкновения его цель была проткнута кавалерийским копьем и исчезла из вида. Линан отклонился налево, наполовину увидел устремившийся к нему рубящий удар меча и легко отбил его. Лошадь его свернула, уворачиваясь от кусающегося жеребца, и потеряла инерцию разбега. Линан завертелся кругом, выискивая ближайшего врага. В поле зрения ворвался какой-то юнец не старше его самого, размахивающий мечом, проявляя больше энергии, чем умения. Линан увернулся от первого удара и вогнал острие собственного меча юнцу в шею. Дожидаться результатов он не стал. Пришпорив кобылу и пуская ее кентером, он атаковал одного из двух всадников, сообща насевших на раненого Краснорукого. Первого он устранил, заколов его в спину. Второй развернулся вбок дать отпор новой угрозе, и Краснорукий отсек ему почти все лицо. В стычку вступили новые враги, и Линан оказался в путаной свалке из людей и лошадей. Одна Краснорукая погибла прямо перед ним, с кинжалом в сердце. Морщинистый наемник захаркал кровью и исчез. Какой-то всадник в хаксусском мундире съежился в седле, прижав ладони к голове и что-то вопя; Линан вонзил меч ему в живот, и вопли прекратились. Он увидел уголком глаза обрушивающийся на него меч и быстро вскинул собственное оружие парировать его; он отразил этот убийственный удар, но другой меч стукнул его плашмя по макушке. У Линана искры посыпались из глаз, он почувствовал, как теряет сознание, оставаясь в седле. Рядом кто-то пронзительно закричал. Чьи-то руки вцепились в него, пытаясь не дать ему повалиться.
