Анна Чеблакова - Смерть волкам (СИ)
Их автомобиль тронулся с места не сразу. Гравий полетел из-под его колёс, выхлопная труба выплюнула несколько клубов серого дыма, и машинка неспешно, покачиваясь, покатила к шоссе. Рэйварго довёл её до асфальта на небольшой скорости, и, когда камушки перестали биться о днище, надавил на газ, собираясь разогнаться. И как раз в этот момент фары выхватили из сгущающегося сумрака длинную фигуру, шагнувшую прямо навстречу машине.
Белый свет ударил в перекошенное от злости и горя лицо, страшное в своём безумии, поднятую руку с зажатым в ней ножом. Беззвучно вскрикнув от неожиданности, Рэйварго крутанул руль влево, и «Кулан» послушно свернул. Его левое переднее колесо соскочило с асфальта на песок, машину здорово качнуло. Веглао отбросило от одного окна к другому, она больно ударилась локтём о дверцу, а головой — о стекло, едва не разбив его. Ослепнув на миг от боли, она инстинктивно выхватила нож. А в это время Мордрей, издав протяжный вопль, ударил ножом по стеклу окна рядом с передним пассажирским сиденьем. Если бы он сделал выпад, то наверняка пробил бы стекло, но он не соображал, что делает. Нож полоснул по стеклу, оставив на нём трещину, и прежде, чем Октай успел испугаться, а Мордрей — замахнуться для нового удара, Рэйварго изо всех сил надавил на педаль газа и одновременно повернул руль вправо. Автомобильчик въехал обратно на дорогу и помчался, набирая скорость, к Донирету.
Мордрей остался стоять, глядя на жёлтые пятна задних фар слезящимися, сощуренными глазами. Его грудь неровно приподнималась и опадала, из-за оскаленных зубов вырывалось хриплое дыхание. Он поднял руки к небу и, глядя вслед машине, снова заорал во всё горло. Этот вопль был таким, что Кривой Коготь, бывший уже совсем рядом, даже вздрогнул, услышав его.
— Будьте прокляты! — завопил Мордрей, сгибаясь пополам, словно от колик. — Суки! Грёбаные суки! Убийцы! Проклинаю вас! Сдохните, сдохните…
Он заозирался по сторонам, потом бросился к обочине. Споткнулся и чуть не упал, но в последнюю секунду устоял на ногах. Он хватал с обочины камни и швырял их на дорогу, вслед автомобилю, рыча и воя, как зверь, пока кто-то не схватил его сзади за плечо. Рука была твёрдой, как каменная. Мордрей вскрикнул, но не от страха. Он обернулся прежде, чем рука успела развернуть его.
Только тут он понял, что вокруг светло — его окружали оборотни, и в руках этих оборотней были факелы и фонари. Прямо перед ним стоял огромный мужчина. Холщовая блуза без рукавов туго, как перчатка, обтянула его могучие плечи. Рыжая спутанная борода водопадом падала на грудь, длинные, как у женщины, рыжие волосы разметались по плечам. Лицо искривилось от ярости. От мужчины исходил сильный удушливый запах пота, дыма, оборотня и власти.
Мордрей повалился перед ним на колени, схватившись за обтрёпанный край его блузы:
— Мой господин, — только и смог он произнести. — Прости меня, мой господин.
— Вставай, волк! — рявкнул Кривой Коготь. Трёхпалая рука упала на плечо Мордрея, встряхнула его, вздёрнула на ноги. Голова Мордрея запрокинулась назад, перекошенное лицо Кривого Когтя приблизилось к его лицу, и вожак прорычал:
— Что здесь произошло? Что здесь, мать твою, произошло? Где Морика? Где волки? Где пленники?
— Морика? — слабо переспросил Мордрей. — Но разве мой господин не видел?.. Вождь, ведь она впервые превратилась на твоих глазах! Неужели ты не узнал её?
На секунду на лице Кривого Когтя проступил почти человеческий ужас. Он отпустил плечо Мордрея, на котором уже начал наливаться синяк.
— Веди, — мотнул он головой.
Мордрей скользнул бессмысленным взглядом по его лицу и лицам обступивших их оборотней и медленно направился к Намме. Оборотни расступались перед ним, как перед прокажённым. Никого не замечая, он шагал, согнувшись и выставив вперёд плечи, как будто сопротивляясь сильному ветру.
Пройдя по опустевшим улочкам города, он наконец вывел их к площади перед домом, в котором Морика провела несколько предыдущих дней. Ни одна муха не жужжала над её телом. Оборотни обступили её полукругом, в их рядах раздавался тихий шёпот. Никто не приблизился к волчице ближе, чем на три шага. В дрожащем свете факелов окровавленная морда Морики казалась до ужаса живой.
Кривой Коготь растолкал оборотней, вышел вперёд. Секунду он стоял неподвижно, потом медленно подошёл к Морике и опустился рядом с ней на корточки. Протянув искалеченную руку, он хозяйским жестом провёл по густой всклокоченной шерсти, потом сжал её в некоем подобии кулака. Резко отпустил, поднялся на ноги и обернулся к Мордрею.
— Кто? Кто это сделал? — голос у него дрожал от гнева.
— Они пришли сюда сегодня утром, — отозвался Мордрей. — Трое, два парня и девушка. Всех троих я уже видел однажды, в мае. Тогда мы поймали в лесу этих двух парней. Один из них волчонок, самый сволочной щенок из всех, кого я встречал. Молодой, лет семнадцати-восемнадцати, злобный и хитрый, как хорёк. Это он ударил Морику в мае.
— Так, — проговорил Кривой Коготь. — Продолжай.
— Второй — высоченный парень, уродливый, но сильный, как медведь. У него есть с собой кусок какого-то камня, к которому наши не могут прикасаться. Этим камнем он убил Щена три месяца назад.
— Продолжай! — прорычал Кривой Коготь. — Девка! Что за девка с ними была?!
— Её я тоже уже видел, — медленно ответил Мордрей. — Девчонка лет двадцати, толком не разберёшь. Волчица. Седая. На лице шрамы. Тощая, как доска. Она сделала это. Она!
Кривой Коготь почувствовал, как заболела его не до конца зажившая рана. Боль была такой, что он прижал к ней ладонь и согнулся, застонав так тихо, что его никто не услышал. Вервольфы негромко переговаривались, на их лицах были видны смятение и страх. Кривой Коготь и сам был встревожен — одна часть его плана провалилась, причём именно та часть, на которую он возлагал самые большие надежды.
Он выпрямился во весь свой гигантский рост и обвёл свою стаю сверкающими глазами. Оборотни нестройно обернулись к нему, разговоры между ними затихли — все ждали, что скажет вождь.
— Волки!!! — проревел Кривой Коготь. — Я вёл вас сюда, думая, что здесь мы найдём подкрепление и помощь. Я ошибся. Здесь мы нашли только трупы тех, кто мог быть вашими братьями, и тело Морики. Многие из вас слышали о ней, некоторые её знали. Теперь она мертва, и убила её та же, кто пыталась убить меня!
Мордрей застонал и, сделав несколько шагов вперёд, опустился на колени перед Морикой, которая лежала у ног Кривого Когтя, и прижался лбом к её колючей шерсти. Кривой Коготь склонился к нему, всей своей фигурой изображая безмерную скорбь:
