Гвардия Хаоса (СИ) - Акисс Ардо вин
Кристиан шел впереди. Его лисье чутье лучше всех остальных позволяло ему ориентироваться в этом изменчивом мире, где как дома могли себя чувствовать только старые и опытные г'ата. Ему было проще всего найти новую дорогу в Дом Верных, куда они решили отвести Ичиро, который во что бы то ни стало хотел вернуться обратно на Тейзою. Сам он пока не мог пересечь границу между мирами самостоятельно, ему не хватало знаний и опыта, а они не могли ему в этом помочь — родной мир был закрыт для них, как и многие другие. Они ведь были мертвы, и только Волчья Зима и похожие на нее пространства могли позволить их душам существовать в физической форме. Поэтому им был нужен либо г'ата, либо кто-то, обладающий такими же знаниями и возможностями. Например, предводительница Верных — Росомаха. Та, что указала путь потерявшим все Дану, Регулусу, Кристиану и Кеншину.
Путь получился неблизким. Снегопад менял пространство Волчьей Зимы, растянул в десятки раз знакомые и привычные расстояния, и вот уже не в первый раз им приходилось делать привал, чтобы восстановить силы. Кристиан помогал Ичиро собрать хворост для костра, и сын Ришари с помощью пары кусков древесины, силы и упорства разжигал огонь, вокруг которого они могли согреться и отдохнуть. Дан легко добывал из-под снега съедобные ягоды, грибы и коренья, пару раз им повезло найти в дуплах мед. Охотиться было не на кого — только рожденные в Волчьей Зиме хищники могли спокойно есть местных травоядных. Регулус первый объяснил Ичиро, что никакие инстинкты плотоядного зверя не позволят ему съесть говорящего кролика или оленя. Практически все обитатели Волчьей Зимы были разумными. Впрочем, такая вегетарианская диета совсем не сказывалась на силе и здоровье Верных. В этом пространстве действовали свои законы, и они еще не слышали, чтобы здесь хоть кто-то умер от голода. Для них же этот мир и вовсе был загробным.
Чистилище.
Расчистив для себя от снега место рядом с костром, Кристиан задумчиво смотрел на веселую пляску языков огня, и удовольствием ощущал, как жар пламени прогревает его золотой мех. Он уже давно свыкся с шерстью, лапами и хвостом, длинным и пушистым, едва ли не размером с туловище, и со звериными повадками, и уже плохо помнил, каково это — быть человеком и делать что-то руками. Хотя на задних лапах он иногда ходил — просто из ностальгии… И он давно понял, что любит смотреть на огонь совсем не потому, что был когда-то человеком — он и когда был человеком редко-то имел с ним дело. Нет, огонь завораживал его сам по себе, как дарящая тепло и безопасность стихия — когда находился под контролем. Пляска жаркого света в ночи, правильным кругом очерчивающая во тьме островок совсем иного мира, уютного и безопасного. На нее можно было смотреть долго, едва ли не вечно, отрешившись от всего, что происходит вокруг. И Кристиан смотрел. И не заметил, как уснул — под треск дров, шипение падающего в пламя снега и завывание ветра над головой.
Ему снился сын. Ранмаро. Он сражался с существом в длинном бесформенном балахоне, в центре клетки из костей и клыков, раскрытых пастей, из которых на парня со всех сторон прыгали десятки лиловых безглазых тварей с щупальцами на месте рта. Ранмаро отбивался от них мечом, так похожим на меч Валерии, и с той же свойственной ей манерой работы с клинком. На сердце Кристиана потеплело — сестра хорошо обучила племянника, он узнавал в точных ударах сына ее собственные наработки и открытия, к которым она пришла самостоятельно, после десятилетий сражений и поединков. Валерия всю жизнь стремилась к тому, чтобы достичь вершин искусства их отца, который так и не смог завершить их обучение. Собственно, он его не успел толком и начать… Они были слишком малы, когда он погиб.
Наблюдая за сражающимся Ранмаро, Кристиан внезапно понял, что сын сейчас больше всего напоминает не сестру, а именно отца. Его деда. Валериан Лэйт был бы горд внуком.
Но что-то не так. Бой не был равным. Враг в балахоне висел в пространстве высоко над головой его сына, а Ранмаро, прыгая и балансируя на острых клыках распахнутых пастей, ускользал и отбивался от атак множества тварей, а не преследовал их. Он был западне и сражался на пределе своих возможностей; сколько бы он не убивал, меньше его противников не становилось.
Кристиан смотрел на происходящее со стороны, из окружавшей клетку из клыков тьмы. Висел в ней, опираясь лапами на пустоту, невидимый, несуществующий ветер ворошил его золотую шерсть и заставлял парусом раздуваться огромный лисий хвост. Это был сон — и одновременно не сон, и яркой вспышкой пришло осознание: он в Абстрактной Области, и смертельная схватка Ранмаро ему не снится. Это — реальность.
Он не раздумывал долго. Не сомневался, не колебался. Просто прыгнул вперед, сквозь костяную ячейку клетки, которая запоздало схлопнулась, выдернув шерстинку из его роскошного хвоста. И оказался рядом с сыном, хватая длинной узкой пастью туловище ближайшей безглазой твари. Челюсти сомкнулись, дробя ребра и позвоночник, Кристиан почувствовал мерзкий вкус ее крови — и резко мотнув головой, швырнул труп в самое плотное скопление врагов. Потом ударил лапой, рассекая когтями брюхо другой твари, и мощным ударом хвоста отшвырнул от сына всех остальных, свернулся вокруг него кольцом из золотого меха, когтей и клыков — и посмотрел вверх, на предводителя этих исчадий. Под темным балахоном он увидел только обтянутый кожей череп с плещущейся жидкой тьмой в глазница — и яростно зарычал.
Ранмаро был сбит с толку внезапной поддержкой, но успел предусмотрительно опустить клинок, чтобы не ранить случайно союзника — Кристиан не тешил себя надеждой, что сын сможет узнать его в лисьем облике. А он, как назло, не мог вымолвить здесь ни слова. Или не хотел? Боялся? Размышлять об этом не было времени. И он просто ласково потерся головой и плечом о бок Ранмаро, передавая ему бесконечное чувство отцовской любви и поддержки, и свет, который веками направлял Дом Лэйт и позволял им самим направлять и вести других… Мысленно пожелал ему быть таким же сильным, как его дед Валериан, ясно вспомнив блистательный образ отца. Желал передать ему всю силу их Дома, ясно ощущая, что сам никогда не был достойным ее в полной мере… Но ощущал себя достойным быть ее проводником. Передать потомкам. Да, он уже стал отцом Ранмаро, но теперь понимал, что одного этого было мало. Необходимо было передать ему дух Дома Лэйт, его чистую силу, не омраченную гневом и жаждой мести, которые ослабили сердце и душу Валерии после смерти их родителей — и его собственной смерти. И здесь, в Абстрактной Области, в облике золотого лиса, Кристиан попытался это сделать — и надеялся, что у него получилось. А потом, встретившись взглядом с сыном, резко прыгнул вверх, к существу в балахоне, распахнув пасть в яростном оскале. И на лету отхватил ему костлявую руку по самое плечо.
Когтистая лапа зацепилась за ткань балахона, рассекла ее на ленточки, вырвав кусок плоти из левого бока врага — и Кристиан не смог остановить свой полет, ударившись о клыкастую решетку клетки и выломав ее своим мощным гибким телом. Острые клыки увязли в его плотной шерсти, не причинив вреда, но продолжая сжимать в пасти руку противника, он начал падать во тьму, удаляясь все дальше от места сражения. Все быстрее. И внезапно проснулся у костра рядом со своими друзьями. Резко встрепенулся, стряхивая снег со своей шерсти — и наконец выпустил из пасти откушенную руку. С тихим шлепком она упала в снег, конвульсивно дернулась и сжала костлявые пальцы в кулак.
«А где остальное? В одиночку схарчил? — осуждающе спросил у Кристиана Регулус, осторожно обнюхав добычу друга. — Какая-то она костлявая… И воняет… И человеческая».
«Принес то, что приснилось,» — огрызнулся Кристиан, встревоженно нарезав круг вокруг места их стоянки. Он должен был вернуться — и не мог.
«Ранмаро, прошу тебя… Выживи».
***
Ранмаро плохо понимал, что происходит. Сначала исчезли Юрика и Виктория, каменные стены круглого зала и холодный свет электрической люстры под расписанным высоким сводом — сменившись тьмой, в которой очертания предметов были видны так ясно, словно свет падал на них со всех сторон; на окружавших его клыках монструозной решетки, у Шепчущего и призванных им тварей не было теней — как и у него самого. Он даже не понимал, дышит ли на самом деле, потому что сам факт наличия здесь воздуха казался иллюзией, хотя его мистическая способность и работала, только он был уверен, что совсем не воздух сжимает и направляет в своих врагов. Потом из ниоткуда, когда Ранмаро начал отчаиваться, отбиваясь от стаи прислужников Шепчущего, выскочил огромный золотой лис с синими глазами, раскидал безглазых монстров и откусил самому Шепчущему руку, чтобы сразу же исчезнуть после этого. А потом почувствовал, что мистическая энергия в нем самом изменилась, и когда он в очередной раз обратился к ней, чтобы отбиться от очередной твари, меч, которым он рассек ее, вспыхнул слабым золотым светом. Как и сжимающая рукоять рука. И он сам, полностью. Кожа и одежда.
