Роджер Желязны - Сказочная фантастика
— У твоей магии — интересные свойства! — Трент ловко маневрировал вокруг Бинка. — Очевидно, она вряд ли защитила бы тебя, если бы ее природа была широко известна. Поэтому она раскрылась, проявляясь тонким образом. Твои избавления от опасностей сплошь казались случайными.
Это было так — например, в Провале, когда он ускользнул от дракона. В тот раз он воспользовался чужой магией: словно по счастливому совпадению им овладела тень Дональда, отчего он сделался способным летать и улетел от дракона.
— Твоя гордость никогда не щадилась — щадилось лишь тело, — продолжал Трент, явно не спеша нанести решающий удар; вместо этого он предавался воспоминаниям о прошлом, как бы для урока на будущее; он был педантичным человеком. — Может быть, ты испытывал дискомфорт — например, во время нашего чудесного проникновения в Ксанф. Но, по-видимому, весь дискомфорт нужен был затем, чтобы скрыть, что на самом деле с тобой не случилось ничего серьезного. Чтобы не дать обнаружить себя, твой талант допустил твое изгнание из Ксанфа — это предотвратило нездоровый общественный интерес, но не лишило тебя магии. Тебе не повредил и Щит…
Да, Бинк помнил: он ощутил укол Щита, когда пробегал сквозь него; он тогда подумал, что его лишь слегка коснулась магическая завеса. Теперь же он понял: Щит ударил его изо всей силы, однако он выжил. То есть — он в любой момент мог совершенно безбоязненно и невредимо пройти сквозь Щит. Если бы он знал об этом, он так бы и поступил, но сразу выдал бы свой талант. Потому-то этот талант оставался скрытым и от него самого.
Теперь Бинк знал о нем. И сразу обнаружились противоречия в словах Трента.
— Тебе ведь Щит тоже не повредил! — крикнул он, нанося удар палкой.
— Потому что я был с тобой в прямом контакте — я касался тебя, — ответил Трент. — Как и наша мисс Хамелеон. Ты был без сознания, но талант твой не дремал. Позволить нам двоим погибнуть, а тебе из этой передряги выйти без единой царапины — это выдало бы тебя с головой. А может, тебя окружало своеобразное поле, защищавшее и тех, кто находился рядом. Или же твой талант предвидел будущее и знал, что если магия Щита уничтожит нас, то ты, оставшись в одиночестве и очутившись в берлоге кракена, неминуемо погибнешь. Ты нуждался во мне и моей магической власти, чтобы избежать других опасностей. Под воздействием твоей магии и мисс Хамелеон согласилась быть в одной компании со мной — ведь не согласись она, и ты отказался бы, и был бы подвержен серьезным опасностям. Итак, мы все выжили, чтобы обеспечить твое выживание. Подобным же образом твоя магия защищала нас, когда мы пробирались сквозь джунгли. Я-то считал, что ты просто нуждаешься во мне для защиты, но все обстояло иначе. Мой талант стал частью твоего. Когда тебе угрожали вихляки и невидимый великан, ты всего-навсего использовал мою трансформацию, чтобы избежать угрозы, не выдавая своего таланта… — Трент укоризненно покачал головой, легко отбивая неуклюжие атаки Бинка. — Неожиданно дело осложнилось, и твой талант стал действовать более открыто. Ты — Волшебник не только с затаенным набором способностей, но и с уникальной способностью расширять их. Волшебники — не просто талантливые люди. Наша магия отличается от прочих как количественно, так и в отношении качества, и обычные люди редко понимают это. Ты — наравне со мной, Ирис и Хамфри. Мне очень хотелось бы знать истинную природу твоего таланта и его глубину.
— Мне тоже, — выдохнул Бинк; борьба ужасно утомила его, тем более что он, в сущности, не доставлял Волшебнику никаких особых хлопот. Это глубоко обескураживало Бинка.
— Но — увы! — мне, кажется, не стать Королем, если мне противостоит такой талант, как у тебя. Мне искренне жаль, что необходимо пожертвовать твоей жизнью. И я хочу, чтобы ты знал: таково не мое желание, а логический исход этого поединка. Я предпочел бы трансформировать тебя в какое-нибудь безвредное существо. Но меч — оружие более грубое, чем магия, он может лишь ранить или убить.
Бинк вспомнил кентавра Германа — вспомнил, как его голова скатилась с плеч… Когда Трент убежден, что убийство необходимо…
Трент сделал стремительный выпад. Бинк отскочил. Кончик меча задел его руку. Хлынула кровь. Вскрикнув от боли, Бинк выронил палку. Да, эти манденийские средства явно могли ранить его. Трент нарочно метил в руку, чтобы, видимо, проверить это, чтобы больше не сомневаться.
Осознав все, Бинк вдруг избавился от скованности, которая мешала ему защищаться, ограничивала его воображение. Да, он был уязвим, но все-таки в прямом противоборстве, мужчина-на-мужчину, у него был шанс. До того на Бинка постоянно давила огромная магическая сила Трента, Злого Волшебника, но теперь он стал для него просто обычным человеком. Человеком, которого можно было перехитрить.
Когда Трент изготовился для последнего удара, Бинк уже действовал расчетливо и вдохновенно. Он нырнул под руку Трента, поймал ее своей окровавленной рукой, развернулся, присел и рванул вверх тело Трента. Это был бросок, которому его некогда обучил солдат Кромби — бросок, применявшийся к вооруженному нападающему.
Но Волшебник был начеку. Когда Бинк напрягся и рванул его за руку, Трент шагнул в сторону и таким образом вышел из-за спины Бинка и остался на ногах. Он вырвал руку с мечом, отбросил Бинка и замахнулся для смертельного удара.
— Прекрасный маневр, Бинк! К сожалению, такому учат и в Мандении.
С убийственной силой Трент нанес удар. Бинк, не способный увернуться, увидел, как ужасное острие приближается к его лицу. На сей раз действительно все кончено.
Вдруг между ними оказался крылатый олень. И… меч вошел в его тело, и острие появилось с другой стороны, едва не коснувшись взмокшего Бинка.
— Сука! — завопил Трент, хотя, надо сказать, это был не совсем подходящий термин для оленьей самки, крылатой или обычной. — Этот удар не тебе предназначался!
Олень упал, из раны брызнула алая кровь. Живот был проткнут насквозь.
— Я трансформирую тебя в медузу! — продолжал бушевать Злой Волшебник. — Ты высохнешь без воды, на земле!
— Она все равно умирает, — произнес Бинк; его внутренности сжимались от ужасных спазмов.
Раны, подобные той, что была нанесена мисс Хамелеон, убивали не сразу и были очень болезненными. Для бедняги это была смерть с ужасной пыткой.
Знамение! Вот оно! Наконец свершилось. Хамелеон неожиданно умер. Или умрет…
Бинк опять кинулся на врага, исходя яростью мести, совершенно не знакомой ему прежде. Он был готов голыми руками…
Трент проворно отступил в сторону, успев стукнуть Бинка ладонью по шее, когда тот проносился мимо. Бинк споткнулся и упал, почти лишившись сознания. Слепая ярость — неважная замена опыту и мастерству. Он увидел, как Трент шагнул к нему и поднял меч обеими руками — сейчас голова Бинка отлетит от туловища.
