Наталия Шиманская - Дочь Земли
Сверкающий ртутью купол загородил полнеба. Вихревые потоки улеглись. Корабль, как и остальные его собратья, неподвижно застыл в воздухе, опровергая собою все известные физические законы.
До крайности просто и так же непостижимо. Без люков, приставных лестниц и посадочных платформ. Световой луч перекинулся гнутым коридором. Проросшее из камня пламя нарисовало идеальный круг. Его края взметнулись вверх, смыкаясь конусом. Потом опали. В очерченном светящейся полосой кольце осталась пара.
Мужчина и девушка. Два силуэта, рядом. Вскрикнув, Дана сунула бинокль оборотню и стремглав припустила вперед. Прямиком к лучащейся улыбкою Алире.
* * *
Зарывшись клубочком поглубже в кресло, Дана вполуха прислушивалась к разговору. Впол - это потому, что на полноценное внимание, как и бодрствование, девушку уже не хватало. Время, судя по всему, подкатывало к рассвету. А её друзья и собеседники почивать явно не собирались. И, в отличие от самой Даны, выглядели свеженькими и бодрыми.
Встреча получилась насыщенной. Обретя информацию о внезапном и, как оказалось, незапланированном на ближайшее будущее Данином благополучном грехопадении, Алира поначалу утратила голос, и вид приняла каменно отключенный. А, когда выбралась из него, принялась плеваться огнем и орать так, что, вероятно, у всего без исключения обслуживающего персонала стоянки позакладывало места, заменяющие уши. Дана, с перепугу, оглохла первой и еще впала в стойкое состояние ступора. Застыла, не сходя с места, где её покинула разъяренная до невменяемости девочка и, вместе с крайне заинтересованным таким оборотом событий блондинистым рагезтом, наблюдала за великолепными азартными догонялками, несомненно составившими бы завидную конкуренцию профессиональным соревнованиям по паркуру. При этом Дана, как я уже сказала, взирала на творящееся безучастно-отмороженно. А вот её сосед, поначалу, болел восторженно и активно. И криками подбадривал, и направление указывал, и ладонями пируэты от эмоций выписывал. Словом, жизни радовался!.. Гад.
С противоположной стороны, притулившаяся у транспортника команда тоже болела и сочувствовала. 'За своего'. Но уже как-то неуверенно, будто опасаясь. Иногда этой группе, в полном составе, приходилось срочно менять дислокацию - отшатываться, отпрыгивать и отбегать. Это когда два здоровенных шерстистых снаряда проносились в совсем уже опасной близости и грозили нешуточным столкновением с нехорошими последствиями. Самим гонщикам до суматохи, переживаний и внимания дела не было ровным счетом никакого. Их вела и держала в напряжении единственно важная и неотложная цель. Каждого, правда, своя, субъективная. Один хотел догнать, а второй, соответственно, от погони этой оторваться. И потому громадный серый пес, остроухий и поджарый, свесив набок язык и тяжело хакая, продолжал пулей улепетывать от неотвязно преследующей его здоровенной черной кошки. Кошка тоже отставать не собиралась.
Эмоциональное фантастическое сафари длилось. С переменным успехом и такой же скоростью. Зрители, включая рагезта, успели подустать и поостыть в эмоциях. А Дана - поэтапно вернуться из ступора в реальность. Где до нее невзначай дошло: она, оказывается, битый час торчит бок о бок с настоящим живым трансформером. А тот, не то что съесть её не желает, а и не видит практически в упор!
- Зэер, ну сделай ты что-нибудь! - прохрипел пес, пуская слюни и пролетая мимо с пыхтением штурмующего гору паровоза.
- Зэер, не смей вмешиваться! - черный ураган с кошачьей оскаленной мордой просвистел следом, мастерски подгоняя явно начавшую выдыхаться жертву прицельными ударами передних лап.
- А я-то что?.. Я ничего.... Я с краешку. - Флегматично заключил последний, изящным па ускользая с траектории войны. Дана только руками всплеснула, не осмеливаясь что-либо озвучить. Как следствие, забег на неограниченную дистанцию набрал новые обороты. В конце концов, соревнующимся освоенное и изученное пространство, очевидно, прискучило. Потому что, в какой-то момент, и кошка, и порядком потрепанный пес, прочно исчезли из виду минут на пятнадцать. А явились в поле зрения, двигаясь уже шагом и плечом к плечу. Причем сфинкс шествовал походкой важной и надменной, а вот оборотень вид имел раскаянный даже издалека. Опираясь на эту картинку, сомневаться не приходилось: где-то в дальних закутках космодрома Ноэла таки поймали. И всыпали - от души и со всей широтой натуры.
Убедившись, что перемирие состоялось, и топор сторонами зарыт, группа поддержки разразилась победоносными криками. Трансформер Зэер тоже оживился. Будто только сию минуту заметив девушку, он приветливо заулыбался ей, указывая на транспортник и развеселую компанию, как раз бурно поздравлявшую бегунов с успешным приходом к финишу.
Дана боязливо закивала, тронулась и, через несколько шагов, окунулась в объятия подбежавшего к ней Ноэла. Одежда оборотня была в полном беспорядке и местами свисала клочьями. А на шее и запястьях виднелись полосы ссадин. Но он широко улыбался и казался совершенно довольным.
- Порядок, солнышко! - Стоящая позади него девочка красноречиво ухмыльнулась и показала бордовому от смущения солнышку сразу два кулака. - Мы с Алирой договорились. - Так что, если гости не против, попрошу всех на борт.
- Ага, договорились! Можно и так назвать! - отозвалась Аля снисходительно. - А я - еще и поесть не против. Свежего и горячего, желательно!
С этим выводом, вновь сплотившая ряды команда дружно перекочевала в зал совещаний транспортника. И теперь, набив животы, живо обсуждает здесь грядущие деяния и планы, достойные амбиций Македонского. А у Даны глаза слипаются. И голова клонится. При всем её уважении и интересе. Поэтому, покрутившись и помявшись, она пристраивается поудобнее и незаметно глубоко засыпает. С одной приятной задержавшейся мыслишкой: 'Умные люди говаривали: то хорошо, что хорошо кончается? Значит, сегодня случился... действительно хороший день!..'
* * *
В просторной дворцовой комнате находились двое. Сурового вида мужчина с резковатыми чертами нахмуренного лица и серебристо пепельными волосами, связанными на затылке в тяжелую косу. И молодая черноволосая женщина в пронзительно-алом открытом бальном наряде. Женщина полулежала на роскошном мягком диване и лениво смаковала содержимое великолепного кубка тончайшей работы на извилистой длинной ножке. Мужчина, заложив руки за спину, прогуливался перед ней. В покоях царила полутьма. Рассеянный слабый свет дарили лишь редкие светильники по углам. Да еще багровое пламя, танцующее на стене визифона в такт тягучей чувственной музыке, звучащей тихо, будто издали, и не мешающей разговору.
