Роберт Джордан - Возрожденный Дракон
Эгвейн слышала о ней много сказаний и преданий, которые гласили, что Тирская Твердыня — величайшая крепость в мире, и к тому же самая древняя, возведенная первой после Разлома Мира. Но все эти рассказы никак не подготовили девушку к тому, что она увидела. Сначала Эгвейн подумала, что это огромный серый холм или маленькая бесплодная гора, простирающаяся на запад от Эринин через стену в сам город и занимающая сотни гайдов. На огромной высоте развевалось знамя — три белых полумесяца по диагонали на красно-золотом поле. И даже когда девушка увидела стяг, хлопающий над рекой на высоте не менее трехсот шагов, но достаточно большой, чтобы его можно было разглядеть, даже когда она оглядела зубчатые стены и башни, — ей было трудно поверить, что Тирская Твердыня построена — нет, скорее высечена — в бывшей тут горе.
— Тут не обошлось без Силы, — пробормотала Илэйн. Она тоже смотрела на Твердыню. — Сплетенными потоками Земли вытянули камни из земных глубин, потоками Воздуха перенесли их из всех уголков мира, а потоки Земли и Огня использовали, чтобы сплавить все это в монолит, в единое целое, без швов, без скрепляющего раствора. Атуан Седай говорит, что Башня не смогла бы повторить это сегодня. Странно, если принять во внимание, каково ныне отношение Благородных Лордов к Силе.
— Я думаю, — тихо сказала Найнив, следя за снующими вокруг рабочими, — если принять во внимание именно это, то есть вещи, о которых нам не следует говорить во всеуслышание.
По лицу Илэйн было ясно, что ее одолевают противоречивые чувства: негодование — ведь говорила она совсем тихо — и признание правоты Найнив. В последнее время Дочь-Наследница часто соглашалась с Найнив — слишком часто и с готовностью, что редко устраивало Эгвейн.
Только тогда, когда Найнив права, ворчливо заметила про себя Эгвейн.
Здесь за женщиной, которая носит кольцо или даже просто связана с Тар Валоном, обязательно будут следить. Босые докеры в кожаных жилетах не обращали на них никакого внимания. Они суетились, таская на спинах ящики, корзины и тюки или катя тачки. В воздухе висел сильный запах рыбы. Вокруг трех соседних причалов сгрудились дюжины маленьких рыбацких лодочек, очень похожих на те, что изображены на картине в кабинете Амерлин. Обнаженные по пояс мужчины и босые женщины доставали из лодок корзины с рыбой — груды живого серебра, бронзы и зелени; были там и рыбины такой окраски, которой Эгвейн никогда не видела: ярко-красные и темно-синие, сверкающие золотом и украшенные полосками или пятнами белого и прочих цветов. Эгвейн понизила голос настолько, чтобы его слышала только Илэйн:
— Она права, Карила. И не забывай, почему тебя зовут Карилой.
Она не хотела, чтобы Найнив слышала подобное признание. Выражение лица Илэйн не изменилось, но Эгвейн поняла, что той оказалось достаточно услышанных слов, — от ушей коротко полыхнуло жаром, как от печки.
Черного жеребца Найнив уже спускали с судна, матросы принесли сбрую и просто кинули ее на мокрые камни причала. Найнив посмотрела на лошадей и открыла было рот, чтобы приказать оседлать животных, но сжала губы и тряхнула головой, что потребовало немалых усилий. Найнив лишь пару раз дернула себя за косу. Как только ее лошадь была освобождена от строп, она накинула попону в синюю полоску на черную спину и положила поверх, свое седло с высокой лукой. На спутниц Найнив не глядела.
Эгвейн не хотелось ехать верхом, чтобы вновь не подвергать испытанию свой желудок, который еще помнил качку на «Змеешейке», но вид грязных улиц все-таки убедил ее выбрать меньшее зло. Девушке очень не хотелось очищать грязь со своих туфель и постоянно приподнимать юбки при ходьбе. Она быстро оседлала Туманную и вскарабкалась на ее спину, принявшись поправлять юбки, — и проделала все раньше, чем успела подумать, что грязь — это, в конце концов, не так уж и плохо. На «Змеешейке», во время плавания, Илэйн пришлось заняться небольшим рукоделием. Дочь-Наследница шила аккуратными, мелкими стежками, и она приспособила все платья девушек для верховой езды.
Найнив вскочила в седло и на несколько мгновений побледнела — ее жеребец неожиданно взбрыкнул. Держалась всадница с завидным самообладанием, но ей пришлось крепко сжать губы и так же крепко — поводья. Вскоре ей удалось усмирить своего жеребца.
Когда всадницы медленно двигались мимо складов, Найнив уже пришла в себя и была в состоянии говорить:
— Мы должны отыскать, где находятся Лиандрин и другие, но так, чтобы никто не узнал, что кто-то об этом спрашивал. Им наверняка известно, что мы отправились за ними следом, но мне бы не хотелось, чтобы они узнали о нашем здесь пребывании, пока для них не станет слишком поздно. — Она глубоко вздохнула. — Признаюсь, я пока не придумала, как это сделать. Пока не придумала. Кто может что предложить?
— Ловец воров, — без колебаний сказала Илэйн.
Найнив нахмурилась.
— Ты имеешь в виду — кто-то вроде Хурина? — спросила Эгвейн. — Но ведь Хурин был на службе у короля. Разве ловцы воров тут не служат Благородным Лордам?
Илэйн кивнула, и на мгновение Эгвейн даже позавидовала желудку Дочери-Наследницы.
— Да, служат, — сказала Илэйн. — Но ловцы воров не похожи на гвардейцев королевы или на тайренских Защитников Твердыни. Да, они служат правителям, но иногда обворованные платят им, чтобы те вернули украденное. И иногда они за деньги берутся отыскать нужного человека. По крайней мере, так они делают в Кэймлине. Вряд ли, по-моему, в Тире происходит как-то иначе.
— Значит, мы поселимся в гостинице, — сказала Эгвейн, — и попросим хозяина найти нам ловца воров.
— Только не гостиница, — сказала Найнив с такой же твердостью, с которой она управилась с жеребцом. Казалось, она никогда не позволяла своему скакуну выйти из-под контроля. Но скоро ее голос смягчился: — Лиандрин уж точно нас знает, и мы должны допустить, что другие нас узнают тоже. Они наверняка следят за всеми гостиницами, поджидая тех, кто придет по их следу. Я хочу захлопнуть западню у них перед носом, но так, чтобы нас в ней не оказалось. Вот поэтому мы не остановимся в гостинице.
Эгвейн знала, что Найнив будет ждать возражений, и потому молчала — не желая потакать ей в этом.
— Тогда где же? — хмуро спросила Илэйн. — Если б я могла рассказать, кто я, и в это бы поверили — то даже в такой одежде и без эскорта нас приняли бы в большинстве благородных Домов и, скорее всего, в самой Твердыне, потому что между Кэймлином и Тиром установлены дружественные отношения. Но тогда невозможно будет утаить наше появление, и еще до наступления ночи об этом будет знать весь город. Найнив, ничего, кроме гостиницы, я придумать не в состоянии. Если ты решила отправиться на какую-нибудь ферму за городом, то оттуда мы никогда не найдем их.
