Наталия Касторф - Осторожно – Питер! – Свежераспечатанные тайны
Но Ляля продолжала сокрушаться, не хотела, чтоб и её назвали падалью. Юрику в итоге пришлось смотаться к старой жульнице с деньгами.
*****
Ляля коренная петербурженка, лакомый кусочек для приезжего маньяка. Юрик и себя причислял к таким маньякам. Кто-то мечтает о Москве, а кому-то только Питер подавай.
Но перед тем как сделать Ляле предложение, надо было привести в её в нормальное состояние, а это было не так просто. Да и со своими чувствами разобраться не мешало…
Жениться во второй раз ещё страшнее, чем в первый. Мало того, что свой гадкий опыт имеется, так, в придачу, волнует мысль, не изгадилась ли будущая супруга. С кем якшалась кандидатка до того, какие гнусные привычки приобретала, все эти раздумья граничат с паранойей.
Хотя, если честно, Юрик был уже давно свободен от паранойи. Годы жизни с Изольдой даром не прошли, он морально закалился, и ему уже было всё равно, с кем до него якшалась Ляля. Даже её мужиковатая подруга больше не волновала. По нашим временам сделаться бисексуалом два пальца об асфальт, были бы условия.
Насчёт однополых связей Юрик имел несокрушимую уверенность: они недолговечны.
Как-то раз ему пришлось работать с группой американских лесбиянок. Натерпелся – не то слово. Партнёршами американочки менялись каждый день. Больше того, они самовольно переселялись из номера в номер, не считая нужным докладывать в рисэпшен.
Эта чехарда действовала на мозги не только Юрику, но и горничным. Платить за разбитые графины, вырванные с корнем розетки и прожжённые сигаретами кресла барышни отказывались.
– Это не я! Это было сделано до меня! Вчера!
Гостиничный режимник пенился.
– Если ты не в курсе, кто у тебя где живёт, то ты не переводчик, а говно!
Не ограничившись бардаком в номерах, лесбиянки преподнесли сюрприз лично Юрику.
Устроили ему прощальный эксклюзив. Уже перед самым вылетом на родину, на подъезде к Шереметьево, дебелая турлидерша розовых барышень, обладательница чёрного пояса по каратэ, заявила, что хочет попрощаться с русскими берёзками.
Барышни высыпали из автобуса, помчались в сторону рощицы, и Юрика прихватили.
Окружили его эти кикиморы в лесочке плотным кольцом и стали ужасы на себя наговаривать. Мол, у них в Америке есть обычай по весне мужчину в жертву приносить. Ничего не сделали, но в автобус он вернулся с дрожащими коленками…
Террор, устроенный розовыми барышнями, Юрик с большого временного расстояния не очень осуждал. Ну, резвились девчата, ну, шутковали. Сейчас у него в голове свой террор вызревал. Тоже розовый, но против Ляли. Ему хотелось перед свадьбой забросать подругу розами, красиво, как в кино. Но чтобы та не сразу догадалась, от кого цветы. А то заранее перепугается и не станет замуж выходить.
Морально Юрик к свадьбе был давно готов, но хотела ли этого Ляля?
У него был серьёзный повод думать, что вторая свадьба висела на волоске. За годы их разлуки Ляля сильно изменилась. Он, конечно, спас её от тюрьмы, но что дальше?
Освободившись от страхов за свою драгоценную свободу, Ляля добровольно сдалась в другой плен, ввалилась, так сказать, в предыдущую кому. Ведь до эпизода с соседом-пьяницей она всё время грустила о Дуремаре…
Если бы не Дуремар, всё бы складывалось идеально. Эх! Юрик сейчас бы многое отдал, чтобы увидеть Лялю снова бегающей за ним, как в детстве.
К сожалению, всё повернулось на сто восемьдесят градусов.
Перед отъездом в Голландию Мичурин так запачкал Ляле мозги, что психика её как бы нарушилась. Не в прямом смысле, конечно, но Юрику хватило. Он решил положить конец этой шизофрении.
Но сначала надо было навестить Москву. Во-первых, денежки снять со счетов, а, во-вторых, со щедрой Хозяйкой попрощаться…
Глава 14.
"Валентино и гранёные стаканчики" Денег в Москве лежало немеряно, их надо было только съездить и забрать.
Святость заначки Юрик сознавал, как никто другой. Аппетиты Изольды затмевали даже барские замашки её матери. Тёща с Изольдой не подозревали, в каких банках и какие суммы у него лежат, иначе при разводе ему пришлось бы туго.
Тестю было всё по барабану. Он давно уже завёл семью на стороне.
А вот у Юрика с Изольдой детей не было. За тринадцать лет их брака Изольда совершила серию абортов, на которых Юрик не настаивал, но и отговаривать не собирался. Темпераментом супружница пошла в папашу. Он неоднократно видел Изольду с другими мужиками, но не расстраивался, а только радовался этому.
Радовался, что удрать будет легко.
Москва не Фердыщевск, и прощаться с нею надо обстоятельно, а то обидится. Юрик Москву обижать не хотел. Вот попрощается с Хозяйкой, вернётся в Питер, снова поселится в коммуналке, а там и атаку на Лялю начнёт. Психическую. Москва даст силы для решительного броска, направит мысли, куда надо. Вдохновение даст, наконец.
Конечно, существовала вероятность, что Ляля его никогда не примет, а станет ждать Мичурина до конца своих дней. Просадить московские денежки дело не хитрое, особенно в Большой Двери, а потом что? Так и не женившись на Ляле-Кустике, не породнившись с Большой Дверью, он, скорей всего, уедет, куда глаза глядят.
Страшновато.
Но ради Ляли можно было рискнуть. Ляля не обычный "кустик", не просто объект для женитьбы. Ляля – это его Ляля. На тот случай, если с ней ничего не выйдет, у него в запасе был альтернативный вариант. Получив отказ, он будет жить в Городе-Двери наездами. Поселится на расстоянии, где-нибудь в области, согласно своей же Дверной Теории. В крайнем случае, напросится в компаньоны к Лялиной бабушке и будет опекать старушку до гробовой доски. А когда Ляля сама постареет, ей ничего не останется, как переехать к Юрику в деревню. Что ж, он её благородно примет.
В Москве Юрику выпала честь блистать. Несколько раз даже по телевизору, рядом с актёрами, директорами музеев и ресторанов, а также с полпредом итальянской моды синьором Валентино.
О чехах он постепенно забыл. От чехов Юрика освободила перестройка. Не сразу, конечно, не в одночасье. Некоторое время он работал параллельно и с ними, и с уже понаехавшими акулами капитализма.
Как только хлынули капиталисты и начались проблемы с гостиницами, было организовано вытряхивание оттуда братьев-социалистов. Как это делалось? Очень тонко, в духе мудрого советского правительства. Перво-наперво, взвинтили цены на таможне, удесятерили пошлины на дрели, утюги, электрозажигалки и на ходящих пластмассовых кукол. После этих и других мероприятий братья отвалились сами…
Прощаясь со своей последней группой чехов, Юрик осмелел и выдал следующую фразу:
– Вы хорошие ребята, но вам трудно угодить: то пиво тёплое, то суп холодный.
