Олеся Ермакова - Сборник рассказов
За эти годы он привык к ее странностям и даже сумел полюбить ее за них еще больше.
Когда он заболевал, она всегда лечила его сама, с презрением отзываясь об антибиотиках и таблетках. Ее травки и отвары творили чудеса, поднимая на ноги в рекордные сроки. При этом летом она могла заставить его четыре часа ехать по бездорожью, чтобы после двухчасовой ходьбы по тайге, собрать охапку странноватых на вид кореньев и трав. В последние годы его даже не посещала весенняя простуда, а слово «грипп» стало чем-то подзабытым. Исчезла мучившая аллергия, улучшилось, к удивлению медиков, зрение. Теперь он прекрасно видел и без прозрачных стеклышек очков.
Она не боялась высоты. Ни капли. Высота будоражила ее и приводила в восторг. Птицы не боятся неба, в котором живет часть их души. А она любила небо не меньше быстрокрылых птиц.
Прыгнуть с парашютом его еще в студенчестве уговаривали друзья. Он не согласился, потому что рядом с ним не было ее манящего взгляда. «А если я упаду?» — прошептал рассудок. «Я поймаю», — усмехнулись ее глаза.
Страх. Лишающий силы воли и решимости, затягивающий прыжок. Шаг. И падение с раскрывшейся шапкой парашюта. Полет. Небо. Только безграничная синева кругом и ничего больше. Восторг. Пьянящий и необузданный. Нет ничего лучше и прекраснее. Дымка любимых глаз. «Спасибо, это прекрасно!» — улыбнулись его губы. «Я знаю. Теперь ты понял», — на миг заиграли серебристые молнии в родных глазах.
Ее руки творили чудеса. Одного прикосновения было достаточно, чтобы прогнать головную боль, депрессию, усталость или просто плохое настроение. В присутствии любимой он не мог думать о чем-то другом. Все мысли и дела забывались, становились уже неважными перед его самой дорогой и любимой женой. Он, правда, ничего не имел против.
Коллеги по работе завидовали его счастью. Ну и пусть! Она была верна ему и любила только его одного. Один его приятель, решивший убедиться в обратном, получил только ярко-фиолетовый фингал и красочное пополнение словарного запаса.
Однажды друзья в очередной раз пригласили его на рыбалку. Он сначала хотел, как всегда, отказаться, потому что выходные всегда предпочитал проводить с женой, но та решительно заявила, что поедет с ним. Надо ли говорить, что всю дорогу она травила рыбацкие байки, которых, как оказалась, знала множество. Самый грандиозный улов оказался у нее. На вопрос, где она научилась ловить рыбу, любимая скромно отмалчивалась. С тех пор летние рыбалки вошли в традицию, а друзья звали его «обязательно с супругой!».
Она не привыкла притворяться перед собой или другими, не боялась говорить то, о чем думала, или подойти к нему и ни с того ни с всего страстно поцеловать. Всегда была искренней и неизменно настоящей. Без капли фальши или притворства. Такая, какая есть. За это он ее и полюбил.
Она каким-то непостижимым образом сумела в одночасье отучить его ото всех вредных привычек. В конце концов, одна выкуренная сигарета не стоит по-детски обиженного выражения, появляющегося в божественных серых глазах.
Он не заметил, как задремал, облокотившись на спинку стула. Сон завладел и его истерзанным бессонницей разумом.
Стукнувшая рама разбудила его. Любимая с легкостью спрыгнула с подоконника, прикрыв открытое окно. Серебряные глаза с укоризной спросили:
— Почему ты не спишь?
— Я боюсь…что ты не вернешься, что забудешь дорогу домой.
Ее руки мягко и нежно обвили его шею, забирая с собой беспокойство и страх.
— Глупенький. Я вернусь, пока мне будет к кому возвращаться. Знаешь, — ее глаза блеснули озорными искорками. — А у нас есть еще полчаса до рассвета…
Тысячи ночных огней играли в сумрачном городе, никогда не знавшем людей. Мягкий звездный свет обволакивал, порождая легкие мороки иллюзий. Хотя город был прекрасен и без их дымки. Ночные бабочки с черными, фиолетовыми, золотистыми крыльями кружились в свете ночных огней. Над прозрачной гладью озера застыл густой как свежее молоко туман. Соловьи пели, стараясь передать в музыке все волшебство, которое их окружало. В глубине леса, из которого вырастал город, слышался звонкий смех сирен и плеск кристальной воды. Сам город не был похож на привычные людям шумные громадины. Он вырастал из леса и в тоже время являлся его неотъемлемой частью. Древняя магия пронизывала все вокруг: каждый листик, каждую веточку, каждый камешек.
Зрелище завораживало своей необычностью и едва ощутимой чуждостью. Изящные и такие хрупкие с виду дома казались обманом зрения. Тонкость узоров, украшавших здания, могла сравниться с острием иголки, проходящей через невесомые златые нити шитья. Дворец не был исключением. Прекрасный и величественный. Он возвышался над всеми постройками, устремившись шпилями к самому небу. Перила, будто сотканные из воздуха, казалось, должны были сломаться от легкого прикосновения, но могли поспорить по прочности и долговечности с металлическими.
Здесь все было пропитано лунным светом и волшебством, зовущим в свои сети случайных путников.
Посвященная первого круга Ориэлла Эстер Хэларис собиралась покинуть белокаменные стены дворца, когда ее окликнули:
— Хэларис, у Посвященных свои привилегии, но ты переходишь границы.
— О чем вы, Повелительница? — Посвященная изобразила удивление в озорных серебряных глазах.
— О том человеке, Хэларис. Девочка, к чему эти скитания? В мире людей отсутствует красота и порядок. Зачем это тебе?
— Я обещала и вернусь к нему. Потому что люблю его, — с вызовом ответила Хэларис, в ее глазах сверкнули молнии древней Силы.
— Эти обещания ничего не значат. Ты давала их перед служителем людской религии, что странно для Посвященной Высшего круга.
— Чем же плохи людские религии, Повелительница? — осведомилась девушка.
— Им никогда не добраться до истины и Силы. Хэларис, что скажет твой ненаглядный, когда увидит твой настоящий облик? Захочет ли поцеловать, глядя в серебряное зеркало глаз одной из Посвященных?
— Хочу вас разочаровать, Повелительница. Он видел. Ему мой облик нравится не меньше людского. Гм, а насчет поцеловать…Ему цвет моих глаз не мешал зайти дальше поцелуев. В конце концов, я замужем! И мой супруг заявил мне в день нашей свадьбы, что любит меня, будь я хоть демоном, — Хэларис победно ухмыльнулась.
— Хэларис, жизнь людей слишком коротка, — холодно заметила Повелительница.
— Разве эта проблема не по плечу Посвященной первого круга, второй по Силе после Повелительницы?
— Использовать Силу ради человека?! Куда катиться этот мир? — обреченно вздохнула Повелительница и добавила. — Ориэлла Эстер Хэларис, Посвященная первого круга, если ты наберешься наглости и притащишь своего мужа к нам, то…
