Gedzerath - Рождение легиона
С веселым вскриком, я толкнула расслабившегося пегаса назад, прямо в расположенную за ним бочку, в которую тот не замедлил свалиться, подняв тучу брызг. Утопленная в пол, она была достаточно велика, чтобы в ней поместились сразу двое пегасов, даже если одна из них прыгает в бочку с разбега, приземляясь прямо на ошарашенного своими действиями жеребца.
– «Что, думал, можешь безнаказанно трогать кобылку за всякое, мммм?» – прожурчала я, подныривая и прижимаясь к боку черного пегаса, оказавшись прямо под его передней ногой – «Потрогал, помассировал, а поцеловать?».
«Ой, кажется, это я поторопилась» – успела подумать я, мгновенно оказываясь в кольце крепких ног, притиснувших меня к черной, лохматой груди. Горьковатый запах старого табака, знакомый мне с самого начала нашего знакомства, мощной волной ударил в мой нос, и не успела я опомниться, как мягкие, нетерпеливые губы черного жеребца уже впились в мою мордашку. Комната вокруг поплыла, исчезла бочка, неяркий фонарь, и мазь, оставив только запахи ромашки, плеск воды и наши прижавшиеся друг к другу тела, нетерпеливо хватающие, впивающиеся друг в друга жадными губами. Отдышавшись, я пришла в себя в объятьях любимого, крепко сжимающего мою разомлевшую от нежданной ласки тушку.
– «Я очень скучала по тебе, милый» – счастливо вздохнув, я умастилась поудобнее, обнимая перепачканного мазью пегаса, только сейчас понимая, как же мне не хватало этого ощущения – «Целый год… Я думала, что не выдержу и брошу все, лишь бы быть с тобой».
– «Знаешь, каждый раз, получая от тебя письмо, я хотел наплевать на все нормы и приличия, бросить службу в патруле и заявиться в Обитель, забрав тебя оттуда» – совершенно серьезно сказал Графит, крепко прижимая меня к себе – «У меня сердце кровью обливалось, когда я узнавал о том, как тебе доставалось во время обучения, а уж когда Медоу мне рассказал о том, как закончилась ваша «давилка» я вообще едва не сорвался!».
– «Медоу? А он-то тут причем?» – удивилась я, смывая с себя липкую желто-зеленую цветочную гадость – «Этот здоровяк ведь в сотне дворцовых стражей служит, или уже нет?».
– «Служит, конечно. Но его подвинули на освободившееся место, и он давно уже вовсю щеголяет шлемом опциона. А у заместителя командира сотни есть множество способов проворачивать интересующие его дела, а уж если это заместитель командира дворцовой сотни, да еще и обладающий широкими знакомствами Медоу… В общем, сама понимаешь – у меня была информация практически из первых уст».
– «Значит…» – нахмурившись, я постаралась переварить полученную информацию и с подозрением уставилась на лениво плещущегося в воде пегаса – «Значит, мне помогали? Облегчали службу?».
– «Нет-нет, ничего подобного. Все, чего ты добилась, получено тобой твоими и только твоими силами. Я даже малость струхнул, когда узнал, что ваш десяток определили к Шейду – этот маньяк известен на всю Обитель умением обламывать даже самых способных претендентов, но Медоу был неумолим. Сказал, что либо ты добьешься своего – либо осознание того, что мы чем-то тебе помогли, сломает тебя на всю оставшуюся жизнь. Поэтому мне оставалось только ждать – и надеяться. И я очень скучал» – застывший в одном положении Графит как-то подозрительно замялся и кажется, переместился, немного отстраняя от меня свой круп – «Очень… скучал».
– «Кхм… Я уже поняла» – сидеть вот так, обнявшись, было необычайно хорошо, но постепенно поднимающийся уровень воды, вкупе с ощущением чего-то твердого, давно уже упиравшегося в мой круп, намекнули мне на то, что все хорошее рано или поздно заканчивается. Вздохнув, я принялась выбираться из бочки и вытираться, не желая смущать перевозбудившегося пегаса. Мурлыча себе под нос какую-то строевую песенку, я выгибалась, широко расправляя крылья, высушивая на них каждое перо и насухо протирая шкурку. Вытягивая ноги и выгибая дугой хвост, я с наслаждением проходилась жестким, мохнатым полотенцем по своему телу, тщательно вытирая каждый его сантиметр, не пропуская ни единого кусочка влажной, лохматой шкурки. Разомлев от купания, массажа и поцелуев, я совсем забыла, что нахожусь в комнате не одна – обернувшись, я увидела обалдевшие глаза Графита, взиравшего на мои упражнения с широко расставленными крыльями, едва ли не выпихивавшими его из бочки и судорожно прикрывавшегося передними ногами. Смутившись, я завернулась в полотенце и выскочила из подвала вон, в тепло домашнего очага, слыша несущийся вслед долгий, разочарованный стон.
– «И что, они тебя просто выставили?» – нахмурившись, вопросил Дед, зорко рассматривая меня из-под своих, ставших еще более густыми за время моего отсутствия, бровей – «Объявили, что ты свободна, ничего не объяснив?».
– «Ну, внешне все было довольно пристойно» – призналась я, с удовольствием намазывая на треугольный кусок хлеба толстую полоску малинового джема. Признаться, я несколько скучала по мягким, сытным кускам теплого батона, которого здесь, в будущем, делать просто не умели, но после Обители я вряд ли еще когда-нибудь смогу пожаловаться на качество еды – «Финальные зачеты по физической подготовке я сдала неплохо. Кое-какие – даже хорошо. Разго… кхе-кхе… усмирение и контроль толпы, допросы, разведка, охрана городов пошли на ура. На копье только едва не запоролась, в атакующей десятке подвернулся какой-то очень шустрый малый, так он меня чуть не…».
– «Ага, ага. Наверняка, эти тренировочные копья очень неприятно бьют своими шарообразными набалдашниками, когда попадают по доспеху» – намекающее прервал мои излияния Графит, ужинавший с нами и внимательно следивший за разговором и периодически затыкая мой ставший сегодня чересчур болтливым рот – «Иногда молодые бойцы стремятся показать себя с лучшей стороны, вы же знаете…».
– «Это точно, как же не знать!» – распушил густые усы Дед, довольный, что вновь может предаться воспоминаниям о боевой молодости, и, похоже, пропустивший мимо ушей мои оговорки – «Но если ты сдала все, что требовалось – почему же они отправили тебя домой?».
– «Не знаю. Правда, не знаю» – я отложила ложку, уже успев основательно измазаться в любимой малине, и грустно положила голову на стол – «Они сейчас где-то там, в Об…Кхм… В облаках, изучают какие-то вещи, которые явно пожелали оставить для меня тайной. Конечно, была торжественная церемония, на меня нацепили доспехи, выслушали мою присягу Госпоже, после чего торжественно нарекли меня стражем».
– «И все?» – кажется, такая простота обескуражила даже Графита – «И не было никакой пирушки, ни церемонии вручения оружия – ничего?».
