Гленда Ларк - Та, которая видит
Они не обращали на меня никакого внимания, конечно, хотя я была уверена, что среди них нет ни одного, кто не знал бы, кто я такая и что здесь делаю. А вот мне не было известно, почему все они оказались на косе Гортан. Неужели присутствия здесь дун-мага достаточно, чтобы заставить советника такого ранга, как Датрик, отправиться в путешествие через океан? Чтобы заставить выпускников Академии ужинать в такой дыре, как «Приют пьянчуги»? Конечно, хранители ненавидели все, что угрожало их могуществу, и потому стремились стереть дун-магию с лица земли (только, должна тебе сказать, им до этого было еще далеко). Однако не посылали же они обычно советника и целый корабль лучших силвов ради одного дун-мага… Обычно они поручали это кому-нибудь вроде меня вместе с несколькими молодыми хранителями, рвавшимися показать, на что они способны. Я лениво размышляла о том, как эта компания рассчитывает найти дун-мага без помощи человека, обладающего Взглядом. Я глазела на них, раздраженная их высокомерием и самоуверенностью, и завидовала их дружескому веселью; впрочем, их отваге и готовности пустить в дело магическую силу я отдавала должное.
Так или иначе, присутствие хранителей явно мешало веселью — даже Янко ходил по залу на цыпочках. Новисс бросал в их сторону такие же сердитые взгляды, как и на меня: мальчишка был прозрачен, как медуза. Я гадала, чем хранители так ему досадили; еще я задавалась вопросом, долго ли Флейм будет терпеть его выходки. У нее было в десять раз больше здравого смысла, чем у ее возлюбленного.
Впрочем, этим вечером больше всего меня озадачил Тор Райдер. Выражение его лица не изменилось (а менялось ли оно вообще когда-нибудь?), но он явно был напряжен, как морской пони, которому слишком долго пришлось обходиться без воды. Я пришла к заключению, что хранителей он почему-то очень не любит. Интересно…
Я быстро доела свою рыбу и снова поднялась наверх. Как я и ожидала, Флейм прибегла к силв-магии, чтобы запереть и свою комнату, и комнату Новисса, только для меня это значения не имело. Я просто открыла дверь и прошла сквозь заклятие, как будто его и не было. Сначала я обыскала комнату Флейм, но ничего интересного не обнаружила. Одежда, кусок душистого мыла, щетки для волос — все хорошего качества, говорившего о том, что в деньгах Флейм не стеснена, но ничего, что раскрыло бы мне ее настоящее имя или местопребывание Девы Замка.
Еще не закончив обыска, я испытала странное чувство, которое возникает иногда, когда за тобой наблюдают, и мое сердце запрыгало, как лодочка на волнах в шторм. Подняв глаза, я обнаружила на подоконнике сидящих в ряд птичек — внутри комнаты, при закрытых ставнях. Птички не спали и смотрели на меня блестящими любопытными глазками. Я решила, что хорошего взломщика из меня не получится: я так нервничала, что даже птичьи взгляды показались мне зловещими.
Я перешла в комнату Новисса, и там мне повезло больше.
Среди вещей юноши я нашла молитвенник.
Это могло значить только одно. Новисс был менодианином. У меня отвисла челюсть — этот наивный, незрелый мальчишка оказался мирянином-верующим? Он совсем не соответствовал моему представлению о последователях этой религии. В конце концов, меня обучали патриархи. В детстве я восставала против их дисциплины, их правил, их постоянных попыток превратить меня в кого-то больше соответствующего их представлениям, — я не была мягкотелым крабом-отшельником, готовым приспособиться к чужой раковине. Однако их добродетель я уважала. Позднее, став взрослой, я познакомилась и с другими менодианами, мирянами — мужчинами и женщинами, и я не могла не испытывать восхищение их искренней преданностью Богу — Богу с большой буквы. Я научилась уважать их и за их деловитость: они многое делали, а не рассуждали о том, что следовало бы сделать. В отличие от последователей Фелли, менодиане не увлекались публичными молитвами или миссионерством. Они определенно не испытывали ненависти к удовольствиям и веселью. Может быть, на добрые дела их и подвигала вера в воздаяние на небесах, но я всегда видела в их благотворительности искреннюю доброту и желание помочь.
Отношения между менодианами и хранителями часто бывали довольно натянутыми; может быть, это и объясняло мрачные взгляды, которые Новисс кидал на компанию в зале гостиницы. Большинство населения островов Хранителей — те, кто не был силвами — разделяло веру менодиан в единое всемогущее и всеблагое божество. В Ступице было больше патриархов и молельных домов, чем где-нибудь еще на всех Райских островах. Даже менодианская патриархия находилась на Тенкоре, одном из островов Хранителей. Несмотря на все это — а может быть, как раз по этой причине, — Совет в Ступице и патриархия часто препирались, иногда довольно ядовито. Совету не нравилось растущее влияние менодиан и уж тем более указания, которые патриархи давали своим прихожанам на случай, если те займут какую-то важную административную должность. Менодиане критиковали мораль силвов и проповедовали отказ от силв-магии, называя ее соблазном Великой Бездны. Еще хуже, с точки зрения хранителей, было то, что число менодиан росло во всех островных государствах, а мелкие секты под впечатлением их милосердия и учености тоже обращались в менодианскую веру. А чем больше сторонников этой религии, тем большей властью обладает патриархия…
На островах Хранителей все чаще возникали абсурдные ситуации: например, многие советники — силвы и атеисты — посылали своих детей в менодианские школы ради хорошего образования, которое там можно было получить. Некоторые члены Совета даже посещали службы, взыскуя спасения столь же ревностно, как сами патриархи. Многие силвы ухитрялись совмещать свою веру с занятиями магией; такие называли себя «этичными силвами». Их девизом было «Ответственность силва и менодианская мораль», и в результате патриархия часто закрывала глаза на то, чем занимались ее прихожане-силвы в свободное время. Я могла бы назвать патриархов лицемерами, если бы не их решительное неприятие несправедливости, такой, например, как что творилась в отношении полукровок. И еще одна странность: многие менодиане, особенно патриархи, обладали Взглядом, что еще больше меня к ним привлекало.
Ну а Новисс Взглядом не обладал, уж это точно, — как не обладал и сочувствием к полукровкам. Если он и в самом деле был менодианином, то довольно посредственным.
Я пролистала молитвенник и нашла на первой странице имя владельца: Рэнсом Холсвуд. Это было имя жителя островов Бетани, и у Новисса на мочке уха татуировка изображала краба — символ гражданства этих островов. Любопытно: я когда-то раньше слышала имя Рэнсома Холсвуда. Нужно будет об этом подумать…
