Пол Кемп - Порождение Тени
— Шрам или как-то так, — добавил Гратан.
— А может плешь побольше, чем у Гратана, — крикнул другой купец, вызвав у остальных новый взрыв хохота.
— Это должна быть всем лысинам лысина! Но лучше шрам.
Гратан подождал, пока стихнет смех, затем указал на младшего купца, сидевшего рядом с ним.
— Вот Тарк говорит, что ты носишь её из суеверия — на удачу или как-то так. Ну так зачем она тебе? На кону двадцать серебряных соколов, которые достанутся тому из нас, кто окажется прав.
Магадон сдвинул свою мягкую широкополую шляпу на затылок, но осторожно, чтобы она по-прежнему прикрывала его рога.
— Эту шляпу?
— Именно, — подтвердил торговец.
Магадон решил пошутить и сказать им правду.
— Я ношу её, чтобы спрятать дьявольские рога, которые растут у меня изо лба. Или как-то так. Так что, выходит, вы все неправы, как орк в крепости дворфов, и можете докинуть к моей оплате двадцать серебряных соколов.
Караванщики хрипло засмеялись.
— Обставил он тебя, Гратан!
Гратан засмеялся с остальными, и даже поднял свою кружку, признавая победу Магадона. Когда веселье стихло, он сказал:
— Прекрасно, сэр. Вы получите свои двадцать соколов… или как-то так.
Магадон оценил формулировку. Он коснулся полей шляпы в ответном салюте.
— Но только если выпьете с нами, — крикнул Тарк, обладавший куда более властным голосом, чем можно было предположить по его хрупкой фигуре. — Вы так упорно воздерживаетесь, что Носс, — он ткнул пальцем в широкоплечего охранника рядом с собой, — говорит, будто вы — аскетичный монах Ильматера, путешествующий инкогнито.
Носс озадачено нахмурился.
— Что? Аскетичный? Это что, пьяница, что ли?
Новый приступ веселья.
— Выпейте, сэр, — присоединился Гратан, и все остальные вокруг костра закивали, выражая согласие. — Давайте же, присоединяйтесь. Наше путешествие подходит к концу, и обычай требует, чтобы мы разделили выпивку с проводником, пока ещё находимся на тракте.
Носс наполнил элем кружку и протянул её Магадону.
Магадон мысленно придумал вежливый отказ, и уже был готов его высказать, но неожиданно для себя самого передумал. На южных берегах Внутреннего моря действительно бытовал обычай выпивать с проводником на тракте, а кроме того, неожиданно ему захотелось чьей-то компании больше, чем одиночества.
Он поправил шляпу, взял свой лук и мешок, и поднялся на ноги.
Енотам он сказал:
— Я пошёл, матушка.
Купцам:
— Могу уверить вас, господа, что я не аскет ни в коей мере. Я пил всё, начиная с самогона в Звёздном Покрове и заканчивая огненным вином в Западных Вратах. Но в последнее время я отказался от выпивки.
Торговцы и охрана завопили: «Ууу», но не перестали улыбаться.
— Но шляпу ты снять должен, — крикнул кто-то.
— Да! Шляпу!
— Шляпу!
Магадон вдруг осознал, что его шляпа стала объектом слишком пристального внимания, хоть началось всё и с шутки. Нужно было как-то разделаться с этим, иначе закончится всё тем, что кто-то просто сорвёт шляпу у него с головы. А как только караванщики узнают, что он — дитя изверга, улыбки и чувство товарищества исчезнут так же быстро, как появились. С Магадоном такое уже случалось, когда кто-то замечал его рога или родовое пятно на бицепсе.
Приблизившись к огню, он собрал немного ментальной энергии, воспользовался ею, чтобы расширить своё сознание, и легонько коснулся разумов дюжины отдыхавших у костра караванщиков. Никто не подал виду, будто что-то почувствовал.
Магадон легонько ухватил их зрительное восприятие, стянул с себя шляпу и изменил то, что все они увидели. Заставил всех увидеть просто свой гладкий лоб и чёрные волосы, без рогов.
— Плеши — и той нет! — воскликнул один.
— Видите? — сказал Магадон, надевая шляпу обратно. Он отпустил сознание караванщиков и солгал:
— Ни шрама, ни лысины. Я ношу эту шляпу, потому что она принадлежала погибшему от рук гноллов товарищу, когда мы оба были на тракте. Так что когда я на тракте, я редко её снимаю. Довольны?
Такую причину караванщики понимали.
— Довольны, — пробормотали многие из них, понизив голоса. Все закивали. Двое даже подняли кружки в тосте. Другие проклинали гноллов.
Магадон потуже затянул завязки на шляпе и присел к огню. Вокруг звучали шутки, истории, ругательства, и на какое-то время, впервые почти за год, Магадон почувствовал, что снова стал старым собой. Он с радостью отметил, что его руки не тряслись весь вечер, даже когда мысли возвращались к Источнику, как это случалось постоянно. Тяга проходила, хотя и медленно.
Пока Гратан и другие купцы обсуждали ньюансы договорного права в Сембии, его мысли вернулись к давно минувшей ночи на плане Тени, когда он и Кейл беседовали у лагерного костра. То была не пустая болтовня и не спор, а просто честные слова двух мужчин. Магадон доверил Эревису тайну своего происхождения, Эревис доверил Магадону свои страхи. И никто из них не стал судить другого. Той ночью они стали друзьями. Последовавшие события только укрепили эту связь.
Магадон скучал по Эревису и Ривену, скучал по ним больше, чем по Источнику, больше, чем по дубу.
Внезапно он понял, что было глупо оставаться в одиночестве. Друзья не судили его за то, что он был сыном дьявола, и не стали бы судить за зависимость от Источника. Оставаясь вдали от них, он лишь терял себя. Магадон решил разыскать их, как только караван достигнет Звёздного Покрова.
Приняв такое решение, он позволил себе наслаждаться дружеской атмосферой у костра. Через несколько часов выпитое стало действовать на караванщиков. Когда Селуне уже прошла свой зенит, торговцы и охранники начали расходиться по фургонам. Некоторые, включая Тарка, заснули у костра. Гратан поднялся.
— Я на боковую.
— Доброй ночи, — отозвался Магадон. — Через несколько дней мы достигнем Звёздного Покрова.
Гратан кивнул и пошел к своему фургону, но потом вернулся к Магадону. Он подошёл поближе и тихо сказал:
— Проводник… я видал и похуже, чем твои рога.
Магадон был слишком потрясён, чтобы что-то пробормотать в своё оправдание. Он почувствовал, как краснеет, и начал лихорадочно соображать. Прежде, чем он смог придумать ответ, Гратан продолжил:
— Пока человек держит слово и заботится о товарищах, мне всё равно, как он выглядит и какого происхождения. Некоторым здесь ты мог бы довериться. А с остальными мы сумеем поладить.
Магадон быстро огляделся, чтобы убедиться, что никто из немногочисленных оставшихся караванщиков не слушает их разговор. Почти все они спали. Магадон перевёл взгляд на Гратана.
