Кэролайн Черри - Врата Изгнанников
— Как далеко? — в ее обманчиво-спокойном голосе зазвучали опасные нотки. — Проснись, человек. Ты знаешь, что я хотела бы знать. Ты клялся, что знаешь. Неужели ты хочешь, привлечь к нам внимание врагов? Или ты хочешь сказать, что заблудился и не знаешь, где мы находимся?
— Я знаю, кто я и где я! Там есть развалины, не знаю насколько далеко, но, клянусь, к утру мы будем около них. — Зубы Чи стучали, он хрипло и тяжело дышал. Истощение, подумал Вейни, истощение и ночной холод. — Я ошибся из-за того места, откуда начали. Река должна повернуть. Я знаю, это там, клянусь. Мы все еще можем добраться туда. Но мы можем пойти и в поля. — Он указал на восток, где равнина уходила за горизонт. — Если мы поедем туда, то окажемся на дороге, которая ведет в холмы. И из владений Гаулта.
— И далеко от нашего пути, — сказала Моргейн, осаживая Сиптаха, серый в яблоках подался назад и повернулся. — Как Эрхин, еще может ехать?
— Она постарается, — сказал Вейни и хмуро поглядел полоску светлого неба на востоке, над низкими скругленными холмами. — Лио, я не говорю да или нет, но мне очень хотелось бы убраться с этой дороги. Мне кажется, лучше всего ехать на запад.
— Север, — твердо сказала Моргейн, и сдержала Сиптаха, который уже был готов скакать. — К утру, он поклялся. Совсем скоро.
Она развернулась и поехал вперед, неторопливо, экономя силы лошадей.
— Ты не ошибся? — спросил Вейни.
— Нет, — ответил Чи и задрожал, от холода у него свело горло.
Моргейн сказала «север»; теперь остался один и только один путь, по которому они могут идти; и все меньше и меньше и ему нравились задержки, и еще меньше ему нравилось ожидание долгого пути, все больше и больше ему не нравилось их положение.
— Молись, чтоб ты не ошибся, парень.
Моргейн еще больше сдержала шаг Сиптаха, подстраиваясь под Эрхин, обремененной двойной ношей, а над ними было открытое небо и тающие звезды.
Чи поплотнее натянул на себя одеяло. Ужас не давал ему уснуть. Ночной кошмар, страшный как волки, медленная езда, боль от наполовину заживших ран, медленный монотонный ритм лошадей, которые не могли ехать быстрее, а Гаулт и его миньоны уже скачут на горизонте.
Небо посветлело, маленькие клочковатые облака на востоке сначала слегка порозовели, а потом стали ярко-розовыми, весь мир превратился в пустое блюдо из травы, и через него шла дорога, неестественно прямой след через росисто-серую зелень. Время от времени Вейни и леди разговаривали между собой на языке, который он не понимал, грубая речь, которая отдавалась в ушах странными ритмами; но они говорили негромко и мягко, обмениваясь словом или, много, несколькими. Было в этом что-то жуткое. Неудовольствие. Чи казалось, что речь идет о нем, но он не осмеливался спросить.
— Ну, и где твои развалины? — спросил Вейни, шлепнув его по колену, и только тогда Чи сообразил, что с ним разговаривают.
— Я знаю, что они здесь, — запальчиво ответил он. — Клянусь тебе.
— Только не говори, что солнце врет, — ответил Вейни.
День почти начался. Предметы вокруг начали окрашиваться. И белая кобыла уже порядком устала. Если враги найдут их, подумал Чи, выхода нет — кобыле придется бежать.
Если враги найдут их…
Но на той ужасной верхушке холма он помнил, как будто во сне, как из пальцев Моргейн вылетел свет, металл стал таять и согнулся, а Вейни прикрыл его глаза от этого света.
Оружие, которое тебе лучше не видеть, предупредил его Вейни.
Он посмотрел на открытую местность вокруг и на предательскую гряду холмов, за которой могла скрываться целая армия.
Если они заподозрят засаду, то первым делом убьют его, подумал Чи. Нет сомнений — они так и сделают, решат, что он предал их. И у них будет причина.
Солнце встало. Местность вокруг стала золотой и зеленой.
Когда они достигли вершины подъема и посмотрели в темноту впереди, его охватил мгновенный приступ страха, что там скрывается какая-нибудь банда, пока его глаза не привыкли к местности и он не узнал деревья, которые искал.
Они разбили лагерь между древними камнями, за ручьем, который весело журчал между ними; ветки деревьев склонились над водой и как бы плыли по ее поверхности. Между развалин зданий росла редкая и упрямая трава; лошадей оставили пастись на гребне ближайшего травянистого холма, хорошо защищенного деревьями.
Рискнули развести костер, не слишком большой, но достаточный для того, чтобы согреть немного воды, съели хлеб, который Моргейн испекла на предыдущем привале, и выпили чай — специально приготовленный для Чи, с травами против лихорадки.
Чи прирожденный наездник, осознал Вейни, это очень хорошо — но сейчас он устал, с радостью устроился на траве и, согретый лучами солнца, уснул на покрытом листьями берегу. Вейни решил последовать доброму примеру, оставил стражу Моргейн и растянулся на траве, слушая воду, ветер и пасущихся лошадей.
— Все тихо, — прошептала она, разбудив его. Чи все еще спал. — Ничто не шевелилось. Птица или две. Какое-то животное, никогда раньше такого не видела, приходило пить, выглядит как норка с полосатым хвостом. И еще на этом упавшем стволе грелась черная змея.
Хорошие знаки, безопасные соседи. Вейни глубоко вдохнул и отдал ей одеяла, а сам уселся пониже, там, где не было ветра. Он немного поел, четвертушку лепешки, которую сохранил от завтрака, и выпил чистой воды из ручейка, бежавшего рядом, намного более приятную, чем из реки на прошлом привале.
Когда день начал клониться к сумеркам, а Чи зашевелился во сне, Вейни встал, потянулся, разминая затекшие мышцы, и зажег костер — опять совсем небольшой, чтобы только согреть воду, и быстро потушил его, хотя риск конечно был, даже так.
Моргейн поднялась, съела немного лепешки с копченой рыбой, выпила кружку чая и уселась, опираясь спиной о камень, время от времени ее глаза закрывались. Внезапно ее глаза открылись, в них не было и тени сна. — Мы останемся здесь на день, — сказала она. — От нас до ворот достаточно далеко — и это очень хорошо. Но это наш последний отдых. Еще одна ночь такой скачки — и мы выедем из владений Гаулта. Правильно? — обратилась она к проснувшемуся Чи.
— Правильно, — ответил тот. — Клянусь.
— Имей в виду, что больше я не разрешаю лошади Вейни нести двойную ношу и так утомляться.
— Я пойду пешком, леди. Я смогу защитить себя.
— А ты способен? Учти, я говорю тебе правду: если ты еще не в состоянии — мы дадим тебе день передышки. Но могут быть и другие варианты. Быть может ты что-то знаешь о системе защиты Морунда?
Глаза Чи округлились от страха. — Стражники, — только и сказал он. — Много стражников.
