Николай Басов - Посох Гурама
— Драться не придется, — последовал ответ. — Они уходят.
— Куда? И откуда они?
Сухмет замер, сосредотачиваясь так, что Лотар даже дыхание затаил от восхищения. Эти приемы дальновидения он тоже пытался время от времени освоить, но, по словам Сухмета, успехи у него были такими же, как у отупевшего от неправильной пищи, обилия людей и постоянной суеты горожанина. То есть хуже бывает, но не часто.
— Нет, — сказал наконец Сухмет. — Они поставили магический экран. Я не могу прочесть сознание их предводителей.
— Это далеко?
— Ну, раз ты так хочешь…
Сухмет неторопливо поднялся, присел, разминая затекшие ноги, потом подобрал пригоршню сырого, серого снега и быстро умылся. Одеяло, под которым он спал, намокло от утренней сырости. Солнце только-только позолотило самые высокие облака, но на земле еще царил ночной сумрак.
Лотар чувствовал себя немного лучше, чем вчера, и, пожалуй, при острой необходимости мог даже пробежать несколько десятков шагов. Но лучше, конечно, было не пытаться, потому что кто знает, чем могли кончиться такие эксперименты?
Вокруг глаз Сухмета появились морщинки. Он смеялся над неприхотливой шуткой Лотара.
— Скоро я буду готов? — спросил уже вслух Лотар.
— Время не имеет для нас большого значения, мой господин.
Все-таки, когда они отправились по дороге, ведущей в долину, Лотара преследовало ощущение, что они слишком уж провозились со сборами.
Чавкающая под ногами, несмотря на утренний холод, дорога вывела их из ущелья. Примерно в том месте, где они увидели первую перевернутую телегу, Сухмет остановился, повертел головой и решительно свернул к одному из самых пологих склонов, какие здесь можно было найти. Похоже, он выбрал этот путь потому, что не хотел попусту мучить Лотара.
Сначала Лотар подумал, что старик чересчур осторожничает, но скоро внутренне поблагодарил его за то, что тот не предложил ему взобраться повыше и покруче. Охотник на демонов задыхался, его ноги дрожали от слабости, и он был похож на новичка, которого впервые свели в поединке с подготовленным воином. И, конечно, он отстал от Сухмета, который поднимался быстро и легко, как будто всю жизнь прожил в горах.
На вершине Сухмет сразу приник к камню, чтобы остаться незамеченным. Лотар посмотрел на него с удивлением, но поднялся к нему уже настороже, не высовываясь сверх меры.
С вершины, где они оказались, открывался вид, от которого захватывало дух. Было видно почти все — зеленый ковер лесов и сверкающая лента реки, туманная дымка, поднимающаяся над озером, и высокий, безбрежный колокол неба, поддерживаемый далекими острыми пиками гор с той стороны долины.
Лотар обернулся. Да, Сухмет не ошибся, отсюда было видно даже то место, где они ночевали перед боем с Чунду. Значит, здесь находился тот, чей взгляд они тогда почувствовали. Лотар хотел было сказать об этом старику, но тот вдруг так сильно дернул его за рукав, что у Лотара заныло плечо, и он повернулся лицом к дороге, лежащей под ними.
— Когда-нибудь ты доломаешь мне плечи, и тогда нам нечем будет зарабатывать на хлеб.
— Господин, — сдержанно, так, что Лотар сразу насторожился, произнес старик, — посмотри внимательно… Только очень внимательно, прошу тебя.
Лотар взглянул, собирая все внутренние силы, которые у него были. Он смотрел почти проникающим зрением, которым иногда видел даже варианты будущего, или прошлого, или вообще того, что было в каком-то ином мире. Но сейчас он… не видел ничего. Спустя минуту ему показалось, что он ничего и не увидит, и решил тогда, что и Сухмет может ошибаться.
— Ты уверен?..
Внезапно в него хлынула энергия Сухмета. Это было так неожиданно, как если бы старик окатил его крутым кипятком из ушата, который до этого прятал за спиной. Несколько мгновений Лотар боролся только за то, чтобы в этом потоке дружественной, но все-таки чужой жизненной силы сохранить собственное восприятие происходящего.
Когда он справился и даже усвоил большую часть полученной энергии, он почувствовал себя гораздо лучше, почти нормальным и здоровым Лотаром Желтоголовым, только его яркое мировосприятие было изменено на более сдержанное, словно все цвета и запахи немного поблекли. Так чувствовал Сухмет, и это передалось Лотару. Но зато теперь его чувства не были затуманены слабостью или болью.
Перед тем местом, где дорога раздваивалась и менее наезженная колея уходила в бесконечные волны лесистых холмов, он увидел странное колебание воздуха, словно полуденная хмарь висела в воздухе, меняя очертания предметов. Но марево в начале весны в горах, где еще не сошел снег?.. Лотар присмотрелся.
Это было, конечно, не марево, а магический занавес, но такой силы и плотности, что Лотар даже сперва не понял, что перед ним. И никогда бы не понял, если бы не Сухмет.
Пробиться через этот заслон было почти невозможно. Но Лотар попытался, и вот, словно в забытом сне, словно из далекого, может быть, даже выдуманного прошлого, появились контуры, которые превратились… Наконец, Лотар понял, что это повозки, заваленные разным добром так, что не было видно возницы.
Еще в повозках Лотар различил другое, более плотные фигуры, и скоро стало ясно, что эту плотность им придавало железо. Это были закованные в доспехи воины. В каждой повозке сидело по латнику. Да еще возчики…
Лотар насчитал двадцать повозок. Значит, здесь был отряд, которого хватило бы, чтобы атаковать Чунду, либо… добивать и грабить караванщиков, которым чудом удавалось прорваться через его паутину.
Внезапно Лотар понял, что в сознании всех этих людей было одно желание — поскорее оказаться в более безопасном месте, словно за ними гнался сам сатана. Значит, это могли быть не грабители, а мародеры. Хоть и невелика разница, но она все-таки была, и ее следовало учитывать.
На зеленом краю дороги Лотар заметил двух всадников. Эти были настроены иначе, причем настолько, что казались сделанными из другого теста. Один был вообще непробиваем перед любыми попытками проникнуть в его мысли, мотивы и ощущения. Как ни вчитывался Лотар, он сумел вызнать только имя — Батенкур. В нем угадывался командир этой шайки, хотя он мог бы командовать и небольшой армией — ему хватило бы и опыта, и умения. А другой…
Лотар задохнулся, когда понял, что он видит в этом человеке… Бездну, черную бездонную пропасть, даже не угли после некогда яркого огня страстей человеческих, а лишь пепел, остывший давно и навсегда.
Вообще-то, картина такого краха вызывала печаль. Но Лотар не спешил жалеть этого человека. Что бы ни произошло в его жизни в прошлом, сейчас он был активен и ему хватало силы, чтобы ломать любое сопротивление. Или почти любое. Лотар прочитал в его сознании какое-то опасение, тем более заметное, что оно выступало на фоне огромного, маниакального желания возвыситься хотя бы здесь, в этой спокойной провинциальной стране.
