Вадим Волобуев - Сага о Гильгамеше
-- Герои! - воскликнул Гильгамеш. - Я призвал вас сюда, чтобы сказать - час настал. Сегодня мы пойдём на решительный бой с Аккой. Готовы ли вы к нему?
-- Да, повелитель! - в едином порыве изрыгнуло несколько сотен глоток.
-- Помните, что за вами - дома ваших близких и святилища ваших богов. Не отдадим их на поругание чужакам!
-- Не отдадим!
-- Наш враг силён и опасен. Сам бог войны явился сюда, чтобы проверить на прочность наши стены. Он привёл с собой кишские орды, дабы разрушить обитель Инанны. Не позволим совершиться святотатству!
-- Не позволим!
Слова вождя были так упоительны, они несли в себе столько надежды и веры, что даже Акалла воспрял духом, охваченный всеобщим воодушевлением. Служителя вдруг пронзила догадка, что бедствия, выпавшие на его долю - лишь испытание, посланное ему богами. Сейчас вождь подойдёт к нему, развяжет затёкшие руки и ободряюще скажет: "Ты доказал свою преданность Инанне. Пусть богиня облагодетельствует тебя". Он отправится в храм, сложит жертву покровительнице Урука, а завтра устроит пир, куда пригласит всех соседей, всех больших людей города и всех священнослужителей - пусть радуются за него и досадуют, что небожительница избрала не их, а его, дабы выказать своё могущество и наградить своим расположением. Акалла так уверовал в это, что когда Гильгамеш, небрежно помахивая булавой, начал приближаться к нему, упоённый восторгом страж с улыбкой встретил своего вождя, преисполненный уверенности в конечном торжестве справедливости. Лишь в последний миг, когда между ними оставалась пара шагов, служителю бросилась в глаза странная неуверенность повелителя. Гильгамеш замедлил своё движение и с удивлением воззрился на Акаллу. Лучи заходящего солнца отразились на булаве, окрасив металл в перламутрово-красный цвет. Лицо вождя странно исказилось, глаза его расширились.
- Разрежь мои узы, о избавитель, посланный небом! - восторженно произнёс страж, поднимаясь на ноги.
Гильгамеш отшатнулся, словно вспугнутый внезапным пламенем. Удивление его сменилось недоверием. Двигаясь как во сне, он попытался обойти жертву со спины, но наткнулся на собственную статую.
-- Что ты уставился? - прошептал он страшным голосом, скривясь от ненависти. - Что ты уставился на меня?
Это голос словно пробудил Акаллу. Уши его пронзил мерный бой барабанов, ноздри задрожали от воскурений, источаемых стоящими по сторонам курильницами. Два могучих служителя Инанны приближались к нему, вытягивая руки. Рты их были хищно разъяты, веки трепетали от дыма. Вождь поднял булаву, отблеск солнечного света на миг ослепил Акаллу, заставив его зажмуриться. Он прижался спиной к горячему постаменту и задышал часто-часто, захлёбываясь ужасом. Тело его онемело, в ушах поднялся свист, словно кто-то изо всех сил сдавил ему голову ладонями. Он завалился на бок, больно ударившись плечом о твёрдую землю. В нос и рот набилась пыль, он закашлялся и пополз, извиваясь и дёргаясь, словно раненый змей. Сухая спёкшаяся земля царапала кожу, верёвки больно врезались в кости. Акалла что-то хрипел, в последней отчаянной молитве взывая к богам, но участь его была предрешена. Сильные руки подхватили его, поставили на колени. Огромная ладонь сжала затылок, пригнула голову к груди. Ослабевший страж снова начал заваливаться на бок, но сильный толчок в плечо заставил его выпрямиться.
-- Герои! - раздался над ним громоподобный голос. - Вот жертва, которую я посвящаю повелительнице тьмы Эрешкигаль. Да будет она довольна и да насытится её чрево. Пусть в эту ночь, когда решится судьба Урука, она удержит своих слуг, демонов-галлу, от похищения наших душ. Пусть Намтар - Отрезатель судеб устремит свой взор на нить жизни Акки и его рабов. Да будет так!
-- Да будет так! - многоголосым эхом отозвались тысячи урукцев.
-- Невиновен! - вдруг закричал Акалла, закидывая голову. - Невиновен! Пред богами и людьми - невиновен! Рубатум, супруга моя, если слышишь меня, знай: несправедливо карают мужа твоего. Пусть проклятье падёт на всех, оговоривших меня! Дети мои, помните...
Оглушительный удар булавы по затылку поверг его на землю, накрыл глаза мраком. Грудь стеснила невыносимая тяжесть, в гортани раздалось какое-то шипение и бульканье, перекрываемое омерзительными визгами флейт и барабанным боем. Свистопляска звуков разрослась до непереносимой пронзительности, заполнив собой всё нутро несчастного стража, и в следующий миг разорвала его, отделив душу от тела. Эрешкигаль получила заветную жертву.
Глава пятая. Гильгамеш на поле битвы
Поздно вечером, когда солнце скрылось за горизонтом, спящего Акку разбудил один из его военачальников.
-- Господин, к тебе человек из Урука. Говорит, что пришёл с важным известием.
Удивлённый вождь поднялся, велел одеть себя в вечерний наряд и хлопнул в ладоши.
-- Пусть войдёт.
Перед ним предстал высокий сухопарый человек лет сорока, бритый наголо, с ухоженной окладистой бородой и испуганно бегающими глазками. Дорогая холщовая юбка на чреслах и кожаные сандалии выдавали в нём важного сановника или богатого купца. Пав ниц перед повелителем Киша, он произнёс:
-- Мир тебе, о владыка страны черноголовых.
-- Мир и тебе, незнакомец. Кто ты?
-- Я - Курлиль, распорядитель святилища Инанны.
-- О, - изумлённо вымолвил вождь. - Поднимись, Курлиль. Служитель великой Инанны - гость в моём шатре. Эй, - крикнул он рабам. - Принесите нам сикеры.
Он подождал, пока пришелец напьётся, затем спросил:
-- Что привело тебя ко мне, Курлиль?
-- Стремление угодить моей богине, господин. Лишь одно это скромное желание ведёт меня по жизни. Оно подвигло меня явиться к тебе, о непобедимый предводитель великого Киша, ибо вижу: сила твоя растёт, и скоро твои несокрушимые воины будут пировать на улицах поверженного Урука, славя имя блистательного Забабы.
-- Не Гильгамеш ли прислал тебя? - подозрительно спросил Акка.
-- Нет, повелитель, внук Солнца ничего не знает о моём приходе. Долг перед богиней заставил меня явиться пред твои светлые очи. Лишь ей, лучезарной, покорны мои мысли и поступки.
-- С чем же явился ты?
-- Я принёс тебе радостную весть, господин. Сегодня ночью ты одолеешь упрямца из Дома неба.
-- Хо! - воскликнул Акка. - Если слова твои правдивы, я богато награжу тебя и твой храм. Но если ты лжёшь, душа твоя предстанет перед владычицей страны мёртвых прежде, чем погаснет последняя звезда на ночном небосклоне.
