Катерина Малиновская - Дневник Илирии
— Тетя Кира! А можно я скажу, что ваш парень, Андрей, красивее этого человека.
— Можно…Это ты так решил? — я не обратила на него внимания и сделала еще один глоток.
— Не, это тетя Нина говорила. И я с ней согласен. Мне кажется, что ваш парень лучше Артема.
Я пожала плечами. Мне не хотелось обсуждать внешность своих знакомых, к тому же с сыном подруги, и после разговора с Артемом. Хотя я поняла, что это мнение моих подруг. А точнее Нинино. Интересно, зачем она подговорила ребенка сказать такое.
— Тетя Кира. Я скачал на дискету информацию для реферата Тани. Можно я через твой компьютер отправлю на ее. Просто у нее что-то с дисководом и…
Я замерла. Этому ребенку действительно десять лет!? Или через определенный отрезок времени новорожденные будут решать квадратные уравнения.
— Посмотрите…У нее тема: Культура Польщи.
Я немного картинок сохранил.
Я посмотрела через его плечо. Картинки… Великие произведения эпохи возрождения. Это же Искусство! А он это "картинками" называет…
Иван открыл очередной файл и я замерла. Стакан с трансформированной водкой выпал из рук, а сердце заколотилось. Организм на секунду напрягся до предела.
— Это три очень красивые картинки.
— А кто автор? — я смола вдохнуть воздух, а потом открыть рот и задать вопрос.
Мальчик прокрутил колесико мышки и уткнулся в текст. После он поправил свои маленькие очочки, и вернул изображения на картины, ответил:
— Роботы подписаны Мареком Ксешинским.
Я остекленевшим взглядом смотрела на картины: портрет девушки в синим платье на первой, девушка в полный рост, стоящая у окна одета в зеленое одеяние на второй и обнаженная красавица на мягкой постели на третий картине. И все это одна и та же натурщица, которую я узнала. Марек Ксешинский рисовал Илирию…
— Тетя Кира? — мальчик тронул меня за руку.
Но я молчала. Сердце сжалось и была тишина в голове. Я продолжала смотреть на произведения искусства, пытаясь разглядеть ответы на вопросы. Но на сохраненных картинках не было ничего, кроме прекрасной натурщицы и загадочного автора по ту сторону полотна. В голову начали лезть страшные мысли. Сначала, про то, что Мареком двигала ревность и я чуть не погибла из-за его униженного достоинства. И то, что мелочная Илирия поплатилась за свои любовные интрижки. И что я теперь должна искупить грехи любвеобильной куклы. Я медленно села и закрыла лицо руками.
— Тетя Кира, вы побледнели…у вас губы трусятся. Вам плохо?
Я его даже не слышала. Перед глазами появилась новая не менее ужасная головоломка, где очередным элементом была страстная любовь Илирии и Марека. Конечно Любовь! Кто бы рисовал неизвестного человека так…так чувственно. И кто бы просто так позировал голым! Я закричала:
— Илирия! Явись…
Мальчик перепугано отскочил от меня. Он поднял стакан с пола и нюхнул.
— Может еще налить выпить?
Но я продолжила вызывать Илирию.
Иван медленно вышел в коридор и достал мой мобильный телефон.
Он начал искать телефон Дрейка. Хорошо, что благодаря Магику номер выскочил сразу, как только Иван произнес его в слух.
— Андрей? Я…. — Иван заикаясь объяснил ему что происходит.
А я тем временем звала Илирию. Наконец-то заветный дневник опустился на мои колени. Но мне почему-то не хотелось его открывать. Я с ужасом смотрела на его грубую обложку и чувствовала волну боли исходящую от него. Мои собственные ощущения смешались с воспоминаниями Илирии. Кошмарная бездна поглотила меня. Пучина отчаяния, одиночества и боли, что долгие годы зияла в сердце Илирии.
Краем уха я уловила дверной звонок. Хорошо, что Дрейк догадался переместиться не в квартиру, а в главный коридор.
Иван открыл ему дверь и он подскочил ко мне.
— Кира…Кира! Ты меня слышишь?
— Что с ней! — мальчик начал плакать. — Мы смотрели картинки Марека Ксешинского, и ей стало плохо!
Мальчик указал на монитор. Дрейк на секунду замер а потом посмотрел на дневник и провел рукой по моим волосам.
— Все хорошо…Вот так сила искусства…
— Что с ней! — Иван заревел и схватился за рукав Дрейка.
— Это…сердце…
— Сердце! Я поищу валидол! — он выскочил на кухню.
Дрейк наклонился ко мне и поцеловал в лоб. Я открыла глаза и обняла его за плечи.
— Я рядом…
— Тут нету валидола! — Иван вытер слезу.
Дрейк поднялся и подскочил к нему:
— Малый, пойди купи!
Иван закивал и выскочил из моей квартиры. Дрейк снова обнял меня. Дневник вылетел из моих рук и упал на пол. Волна боли, окутавшая меня, сменилась ярким образом
Дела житейские
Дневник медленно врезается в ковер, рука Дрейка сильнее прижимает меня к его груди, мальчик Иван, утирая слезы, бежит в аптеку. И я, закусывая от боли губу, вижу…Видения, что изредка преподносит мне Илирия… Образы появляются в дневнике в виде аккуратненьких букв, что б и Дрейк мог их прочесть…
" Что мне тебе рассказать, я боюсь открывать тебе всю правду. Слишком много зла и боли было принесено в этот мир. Во многом и моя вина. Но я не хочу, что б ты знала, с чем мне пришлось столкнуться и быть может ЭТО обойдет тебя…"
Я увидела небольшую хижину. Будто декорации из исторического фильма. Такое чувство, что в лесу, что к северу от дома, обитает Робин Гуд. А по сельской дороге проезжал храбрый Айвенго. Или в замке, что за холмом живет сам король Артур. Хм, а в этом мирке Ланцелот похож на Ричарда Гира. Люди, которые бродят по городу, соответствуют эпохе. На них надеты лохмотья, что стоят костюмерам состояния и усилий. Я не могу точно сказать, что передо мной: красочные декорации Европы, или угодья Киевской Руси. На дорогу выбежала маленькая девочка. Копна светлых волос перехвачена веревочкой, а из глазок льются слезы. Дом, который только что покинула малышка, вспыхнул ярким пламенем.
" Я по крови не такой человек, как ты, Кира. Мои родители были представителями Магика. Но меня растили добрые люди. За долгие века стерлись их имена. Я их не помню. Они меня всегда боялись, ведь Сила Стихий, которой я обладала, сложно было скрыть."
Люди сбегаются вокруг пылающего дома. А девочка продолжает голосить.
У меня закружилась голова и начало тошнить. И одновременно, я почувствовала, как видения поглощает меня, через мгновения я уже оказалась на площади, где собирались люди.
— Их дочь одержима бесами!
— Их дочь сама бес!
— Надо спасти ребенка!
Люди решали судьбу маленькой Илирии. А она плакала в сторонке. Женщина, с пышными черными волосами прижимала ее к себе. Наверно, это ее приемная мать. Картина довольно идиллическая. Все началось очень давно, тогда маленькая девочка и не знал, что погибнет, через века от руки своего некогда любимого Марека. Не знала, что совершит нечто ужасное. И в итоге превратиться в энергию.
