Райдо Витич - Обитель Варн
— У нее наряд на кухне, — не сдержав сожаления, буркнула Сталеску.
— Ясно, — зыркнул на нее парень.
— Что тебе ясно?
— Все. Она на кухне, ты в сортире. Вполне в духе Стокмана. Раскидывает вас
сержант.
Не новость — заскучала Алиса.
— Вот и все, — парень ногой задвинул ведро и швабру в подсобку, рукой показав
на начищенный в рекордные сроки пол. — Теперь можно поболтать. Куришь?
— Нет.
— А я покурю. Постоишь рядом? — улыбнулся. Улыбка у него была располагающей —
и хотелось `нет' сказать, да не моглось. Тем более в свете трудового подвига,
что он совершил, Сталеску вроде как обязана ему была, потому противиться не
стала, прошла за ним к окну:
— Быстро ты управился, — кивнула на сверкающий половой кафель.
— Практика, — отмахнулся, прикуривая сигарету. — Так, как говоришь, тебя
зовут?
— Алисия.
— Красивое имя. За него, наверное, сержант и прессует.
— Не просветил. А догадок и без имени хватает.
— Первогодки…
— Уже второй пошел.
— И все такими темпами?
— Угу.
— Весело, — качнул головой Игнат, — круто вы ему посолили.
— Вопрос: чем, что и когда?
— Риторические вопросы?
Алиса хмыкнула, села на подоконник, с интересом поглядывая на парня:
— Тебе сколько служить осталось?
— Полгода. Хотя, возможно, дольше.
— В смысле?
— Да, идейка появилась, вроде дельная, — Игнат с сомнением покосился на
девушку, покрутился у окна, пристраиваясь удобнее, и выдал. — Лежу по ночам
думаю: полгода и гражданка — а что я там делать буду? В академию? Не по мне, да
и не потяну. Служить привык уже. Здесь все ясно: нарушил устав — драй пол. Опять
же мамке никаких забот, и бате — гордость, и братьям. У меня их трое, лопоухих,
шалуны, но с головой дружат, как я, в истории не попадают, показатели отличные и
перспективы. А я на гражданке… Скучно мне было, и это, и то, все б погулять,
себя показать, других посмотреть. Три драки, четыре привода. Окончание колледжа
и 'здравствуй плац'. Не поверишь — понравилось, мое это. Потом, для кого как, а
для меня Родина — это не виртуальное понятие, а самое что ни на есть реальное,
осязаемое. Хочу в отдельные войска проситься.
— Десант?
— Нет, бери выше, я высоко летать хочу и не меньше, чем в звании полковника.
Значит, войска спецназначения.
— Разведка?
— Если повезет и признают годным, полезным. Хочу рапорт подать.
Алиса пожала плечами, глядя в окно на марш роты новобранцев на плацу:
— Ты мазохист. Мне года этого дерьма хватило, а ты на всю жизнь подписаться
хочешь: возьмите и пользуйтесь.
— Я не мазохист, я реалист. В СВОН обучают жестко, но быстро, правда и отбор не
каждый пройдет, но если — да, ты элита. Здесь рядовой, как одноразовый стакан,
используй, как хочешь, когда хочешь. А там зачисленный рядовой имеет звание
сержанта для других групп войск, выгодный контракт, полное соцобеспечение до
надгробия.
— Которое может получить, не закончив обучение.
— Так же, как и здесь. В учебном тоннеле была? Во второй год обучения по
третьему уровню пускают, из двухсот человек три мертвяка обязательно случаются.
Сталеску нахмурилась:
— Ничего себе, не знала. А тебе откуда это известно?
— Статистика. Я пару раз на сервере дежурил, уведомления видел. Все знают, даже
мухи в столовой.
Алиса похолодела:
— Значит, нам пока повезло? — прошептала, понимая, что сержант действительно
надеется вписать их в списки геройски погибших при выполнении гражданского долга.
Учитывая, что им еще год по его каверзности по тоннелю зажигать, добьется он
своего легко. Шутки Люции оказались пророческими? — Приплыли…
Игнат удивленно посмотрел на нее:
— Не понял.
— Мы восьмой уровень прошли.
Парень с сомнением оглядел девушку:
— Вы. Прошли восьмой? Ты не путаешь? Четвертый уровень — максимум для срочника.
Два на первый год, два на второй. А все остальное — программа для спецвойск.
Алиса задумалась и качнула головой:
— Нет, я точно знаю — восьмой уровень. Первая цифра пароля на энергоблокираторе
входов соответствует уровню прохождении, я это давно заметила. Сначала единица
всегда стояла, потом двойка, дальше тройка и так далее. Да, и по сложности
прохождения нетрудно понять, что трасса усложняется.
— Если об этом доложить начальству, сержанта спишут, если не хуже.
— Кто доложит?
— А ты собираешься молчать? Или дальше терпеть, ждать, пока вас в хладном виде
программные роботы не вынесут?
— Кому и что я докажу? Программу задает куратор, в данном случае `Сток'. Идем
мы одни, без групп. Значит, по персональной программе, закрытой для доступа
другим. Просмотреть ее может лишь начальник гарнизона, либо спецотдел. И ясно,
что в любом случае просто так они это делать не станут, нужен сигнал и не от
каких-то рядовых, у которых характеристика такая, что мартышкам в зоопарке
быстрей поверят. Брать Стокмана нужно с поличным, в тот момент, когда программу
задает по несанкционированному уровню, чтоб на сбои или происки мифических
врагов все не списал. А вот это уже точно — миф. Повезло нам с Маликовой, как
курам на птицефабрике. Alles, кажется.
Алиса смолкла, растерянно щурясь, уставилась на сверкающий пол: как же Люсе о
том что узнала сказать? Что делать? А предпринимать нужно что-то срочно, пока
сержант их не положил. И ведь положит. В прошлый раз, как живы остались, до сих
пор понять не могут. А завтра Стокман, без сомнений, опять их на трассу пошлет.
— За что ж он вас так возлюбил? — протянул задумчиво Игнат.
— Спроси у него, авось, как мужчине, сердце откроет. Нас потом в откровениях
просветить не забудь.
Игнат хмыкнул и, откинув давно потухшую сигаретку, повернулся к девушке:
— Хочешь совет?
— Жажду, особенно дельный.
