Роберт Асприн - Новая кровь
Как историк Кама понимала, что по всем признакам город умирал. Санктуарий потерял почти все: его боги бессильны, его магия разладилась, его жители раскололись на противоборствующие лагери, а его дети жаждали лишь разрушений.
— Ты что-то сказал, Страт? — До Камы вдруг дошло, что она выпала из реальности, полностью погрузившись в свои мысли. Рослый пасынок уже уселся в седло. В правой руке он держал поводья, а левая лежала на бедре.
— Я сказал, что найти Зипа не проблема — сейчас ночь, его смена. Если хочешь видеть его, поехали в штаб. Кама покачала головой.
— Я же тебе сказала, он таскает эти проклятые камни. И каждый вечер приносит жертву богу или демону старого алтаря. Мне это известно от надежного человека.
Появление в штабе ночью не грозило Страту встречей с Критом — тому принадлежала дневная смена. Бывший напарник Страта предпочитал проводить ночи в старом надежном доме на перекрестке Развалин, принадлежащем пасынкам.
— Ну и где это? — в голосе Страта вдруг прозвучала тревога.
— Вниз по течению реки, солдат. Невдалеке от дома Ишад. Не уверена, что ты сможешь совладать с ее зовом.
— Не твое свинячье дело, с чем я могу совладать, женщина! — пьяным голосом проревел Страт. — Я могу общипать этому желторотику все перышки быстрее, чем он задерет тебе юбку. Ты хотела помощи? Ну так ты ее получишь. А если передумала — тоже неплохо. На кой черт тогда торчать тут?
Кама села в седло. Она чувствовала, что у нее горит шея, несмотря на холодную ночь. Непокорный весенний холод пробирал до костей. Пальцы Камы, сжимающие поводья, сразу же окоченели. Чалая затанцевала, взбрыкнула. Неподходящая для такой работы лошадь. Слишком пугливая и недостаточно хорошо объезженная. Но пасынки забрали всех своих лошадей и оставили только тех, которые принадлежали Гильдии наемников. Не считая, конечно, жеребца тресской породы, который, по-хорошему, должен был отойти к ней, но Темпус в свойственной ему манере наносить оскорбления передал его Критиасу.
Это было нечестно, но ее отец никогда и не отличался честностью. Она была нежеланным ребенком, и то, что Кама так много сделала для него, его не волновало. Женщины для Темпуса вообще не имели ни малейшего значения. А ее связь с Факельщиком только ухудшила ситуацию.
А может, отдав жеребца Криту и оставив его здесь вместе с Камой, отец тем самым хотел сказать дочери, что, если она вернется к Криту, он простит обоих? Неужели он признал Крита подходящей для нее парой? Или Темпус просто решил сделать гадость на прощание?
Последнее больше походило на правду. Она хотела плюнуть на все, избежать испытания, которым являлся Санктуарий, улизнуть отсюда. Но все-таки осталась здесь, поскольку была, как любой из людей Темпуса, связана долгом, и у нее не хватило духу, сыграв на родственных отношениях, попросить об особой милости и признать, что ей, женщине, не по силам выполнять свой долг, как это делают мужчины.
«Твоя задача — помогать командиру гарнизона поддерживать здесь порядок. Ты хорошо умеешь собирать разведданные. Вот и собирай», — сказал отец и больше ничего не добавил. Никак не проявил родственных чувств, говоря с дочерью так, как говорил бы с любым солдатом, которого оставил прикрывать тыл.
А Крит сидел за столом и смотрел на нее. Он уже знал тогда, кого Темпус намерен назначить командующим на время своего отсутствия. Знал, что Кама перейдет под его командование.
Все это дурно пахло. Кама пришпорила чалую и врезала ей поводьями между ушей. При помощи этих карательных мер ей в конце концов удалось призвать лошадь к порядку. Галопируя рядом с полупьяным Стратоном вдоль реки, Кама отчаянно мечтала оказаться где-нибудь в другом месте. Удерживать Зипа от таких ошибок — это работа Крита, а вовсе не ее.
Стратон тоже понимал это, но предпочитал не высказывать свои мысли вслух. Крит возглавлял объединенные силы правопорядка, ему помогал капитан Уэлгрин, а Зип и Ай-Гофлан были его заместителями. Они отвечали соответственно за вторую и третью смены.
Только Крит или кто-нибудь из придворных мог приказать Зипу оставить в покое прибрежный алтарь и заставить его выполнить приказ.
Но Кама скорее бы умерла, чем обратилась к Криту за помощью, признав, что какая-то проблема оказалась ей не по плечу. Привлекая к этому делу Страта, она словно хотела сказать Криту: «Не жди, что мы будем раскланиваться и расшаркиваться перед тобой».
Страт хотел получить власть над Санктуарием. Крит же ее не хотел, но получил. А вампирша с ее тайными планами оказалась не у дел. Дело рук Темпуса. Только Темпус, лишенный всякой совести, мог разбить пару Священного Союза, точно так же как когда-то он разбил любовные узы, некогда связывавшие Каму и Крита.
Кама вдруг обнаружила, что на глаза у нее навернулись слезы. Она вытерла их тыльной стороной ладони. Нет, она не может сейчас позволить себе поддаться чувствам; это мешает ей здраво рассуждать. Вообще-то она любила мужчин. Но ее отношение к Криту стало вопиюще неадекватным.
Что же касается Страта, Кама относилась к нему с изрядной настороженностью. Возможно, это объяснялось тем, что Страт был пьян и ехал не на нормальной лошади, а на какой-то полупризрачной твари. Возможно, именно она выбрала дорогу, проходящую мимо загородного дома Ишад.
***Зип сложил алтарь неподалеку от Белой Лошади. Неестественные огоньки стоявшего на речном берегу дома Ишад отсюда были едва видны. Зип находился в том настороженном состоянии, когда каждый ночной шум кажется незнакомым и враждебным. У него в руках была тачка, а на берегу стояла повозка. При повозке находились трое его бойцов, но Зип никому не позволял подходить к алтарю. Нечего им тут делать.
Никто, кроме него, не должен прикасаться к этому нагромождению камней — так велел дух, которому он служил. А еще он велел Зипу принести ему кровавую жертву. Больше того — он указал, когда и как следует перевезти его в город. Дух хотел поселиться на Дороге Храмов, рядом с богами. Зип уже присмотрел там местечко — в переулке за храмом ранканского Бога-Громовержца. Дух благосклонно согласился, сообщив, что это место его устроит.
А еще Зип приготовил для духа некий особый дар, который принесла ему одна из его девушек. Девушка хотела получить работу на Улице Красных Фонарей. Взамен она отдала Зипу то, что нашла на пристани в Низовье, и тот с радостью оказал ей эту услугу. Зип был уверен, что красноглазому духу, живущему в камнях, понравится этот подарок.
Зип склонился перед грудой камней высотой ему по колено и произнес:
— Господин, я приготовил тебе подарок. Он находится там, куда мы отправимся. Сегодня я начну переносить камни сам, если ты, конечно, не дозволишь моим подчиненным помочь мне.
